Самый романтичный выпускной бал. Большая книга историй о любви для девочек - Мария Северская

Славка продолжал молчать.

– Придется роли переписывать, – глядя в сторону, негромко произнес Гера.

– Нет, труп будет молчать, – принял решение Тырин.

Соня ждала, что он сейчас повернется к остальным, спросит, согласны ли они. Но он не сделал этого.

– Как хотите.

Тихон выглядел разочарованным. Уголки губ опустились вниз. Но вот он снова улыбнулся.

– А знаешь, я считаю, что ты права, – сказал он Соне, – человек должен нести ответственность за свои поступки. И другие люди за него страдать не должны.

Развернулся и пошел.

Соне захотелось встать и пойти за ним. И только сидящий с краю Падалкин удержал ее.

Все снова старательно отводили глаза, боясь встретиться взглядами.

– У нас есть еще время. Может быть, партейку? – поднялся с дивана Макс. Федя с Ваней как по команде отложили планшеты. Гера вздохнул и, приопустив ресницы, мечтательно произнес:

– Вот интересная тенденция. Если влюблена женщина – ее все оправдывает. И прыжки под поезд, и падение с обрыва в реку. А если мужчина – ему уже ничего нельзя. В «Поединке» Ромашов слабак. Желтков – слабак. Даже Пьер Безухов – и тот дурак, что на Ростовой женился. Был бы революционером, а стал обывателем. Выходит, женская любовь сильнее мужской.

Падалкин с грохотом свалился с дивана и рванул на выход. Фил подавился соком и, чтобы загладить неловкость, глупо хохотнул.

– Чушь какая-то, – прошептала Соня, хватаясь за голову. Кровь громко стучала в висках. Хотелось растереть их пальцами, чтобы утихомирить сумасшедший бег по венам.

– Не переживай! Все это ерунда.

Томочка сидела, положив ногу на ногу, обхватив острую коленку переплетенными пальцами.

– Что ерунда?

Они так давно не разговаривали, что Соня успела удивиться – неужели Томочка еще с ней дружит. Хотя о чем она? Они тут все друг с другом дружат. Или уже нет?

– Слишком серьезно ко всему относиться вредно для здоровья.

– Как ты так можешь? Он ведь по-настоящему влюблен.

– Я тут при чем?

– А если он сейчас под машину прыгнет?

– Дурное дело – не хитрое.

– И совсем не жалко?

– Если здесь кого и надо жалеть, то тебя. Пошли ты этого Тырина с его правилами!

– Куда послать?

– Подальше! Конечно, это очень удобно – иметь собственного ангела-хранителя. Палочку-выручалочку, которая одним мановением решит все проблемы. Таков наш Тырин. А мы все делаем вид, что держимся за него, потому что никому не хочется думать и копаться в проблемах, оставаться один на один с учителями. Хорошо, когда за тебя все решают. Но Тырин ошибся. Надо было новенького принимать и сразу ставить у весла. Пока бы он оклемался и понял, что к чему, Тырин бы уже командовал им. А теперь… Пора уже делать ставки на то, чем все закончится.

– Чем все это может закончиться? Выпускным.

Томочка загадочно сверкнула глазками:

– Догони его! Я же вижу, он тебе нравится.

– Кто? Падалкин?

– При чем тут Падалкин? Тиша. Милый мальчик.

Соня невольно отодвинулась.

– Ура!!!! – Макс победно потряс поднятыми вверх руками. У него был страйк. Вечный страйк. Везунчик. Победитель. Вот и Тома теперь при нем.

– Как-то все странно.

– Ну, попробуй спасти Димочку, порадуй Тырина. Только его не спасешь. Он сам себе выбрал такую жизнь. Неудачник. Вечный страдатель.

Соня встала и пошла на выход. Длинный коридор, из которого до этого выходили все больше незнакомые люди. Когда вышел Гладкий, она и не заметила…

– Девушка! Ботинки!

Соня вздрогнула. Посмотрела на свои ноги. Она ушла в ботинках для боулинга. Парень за стойкой глядел на нее с пониманием.

Пока переобувалась, пока брала в гардеробе куртку – конечно же, на улице никого не было. Мокрый асфальт отражал свет фонарей. Вечерело.

Напомнил о себе колокольчик.

Тырин стоял, крутя кольцо на пальце, вертел в руках ключи, звякало железо.

– Димка-то сбежал… – произнес он раз, другой. Нервничает, что ли? С чего бы?

Соня молчала. Смотрела себе под ноги. Ей казалось, что среди десятка следов она найдет тот самый, что ей нужен.

– Неплохо посидели, да?

Он сжал кулак, пряча железное бряцанье в ладони.

– Чудесно, – пробормотала Соня. – Чудесно…

Она уходила не попрощавшись, не обернувшись. Кто те люди, что остались в клубе, кто тот человек, что стоял на крыльце и с таким наслаждением играл связкой железок?

В понедельник должна была выйти газета. Только она не вышла. В воскресенье вечером позвонил Фил и предупредил, что Падалкин все знает.

– Что знает? – не поняла Соня. Но уже договаривая вопрос, догадалась, о чем говорит Кудря. Конечно, о фотографиях! Лучший друг, он не мог не сказать.

– Димка в ярости.

Падалкин в ярости – это как?

Следующий день дал ответ на этот вопрос. Димочка тихо вошел в класс, тихо дошел до своей парты, но тут швырнул сумку на стул и метнулся к Соне.

– Знаешь, как это называется? – зашипел он.

– Ты всех подвел, – уклонялась от его взгляда Соня.

– Я делал то, что хотел.

– Газета – это наше общее дело, а твое желание – частное.

– Ну и что?

– Ну и все! – Соня вынырнула из-под нависшего над ней Падалкина. – Тырин! Ты скажи!

– А чего я должен говорить? – Славка даже не встал со своего места. Не повернул головы. Сидел, что-то заполняя в тетради. – Все уже сказано.

На мгновение Соня испугалась, что Славка сейчас все свалит только на нее. Откажется и от своих просьб, и от пожеланий. Но Тырин больше ничего не добавил. Это можно было принять и за поддержку, и за осуждение.

Димочку трясло. Он стоял, чуть покачиваясь. Казалось, сейчас сожмет кулаки и кинется в драку.

Кинулся. Но не в драку, а вон из класса.

– Ты бы пошла за ним, – посоветовал Тырин.

А вот теперь он повернулся. Сел удобней. Смотрел снисходительно.

– Почему я? – опешила Соня.

– Потому что ты, Мармеладова, должна поддерживать униженных и оскорбленных. – Славка многозначительно дернул бровью. На что намекал? Что он хотел сказать?

В растерянности Соня переводила взгляд с одного лица на другое. Но всем и самим было интересно узнать, что скажет Соня, как выкрутится.

– А что это вы принимаете решение, не проголосовав? – неожиданно спросил Тихон.

Когда вошел? Как ухитрился бесшумно сесть? Зачем вообще заговорил?

– Тебя забыли спросить, – процедил Тырин.

– А давайте проголосуем! – вдруг подал голос Гера. – Как обычно.

– Ой, ну о чем вы собрались голосовать? – протянула Катрин. – Все и так понятно.

– Чем меньше шума, тем быстрее все забудется, – посоветовал Марк.

– Фил? – перекинул реплику Славка. В этом он был большой спец.

– Я только позвонил и спросил, что за фотография и какую лучше ставить. Меня не предупредили, что это военная тайна. – И даже руки поднял, показывая, что впутывать его в эту историю не надо.

– Но все же согласны, что газету надо делать? – Славка резко потянул одеяло разговора на себя.

– Ой, а давайте я сверстаю, если Кудре мужская солидарность не позволяет доделать дело?

Ох уж эта Томочка! Добивать так добивать противника.

– Он не согласится отдавать фотографии, – напомнил Фил.

– Он фотографировал для нас, для газеты, – неслась вперед Томочка. – Мы на него рассчитывали. Его поступок – предательство. Нельзя ставить личные интересы выше общественных.

– Вот суд над Желтковым и начался! – с восторгом воскликнул Гера.

Ну куда он лезет со своими замечаниями?

– Каждый человек волен поступать так, как ему видится правильным, – поддакнул Тихон.

– Трупу слово не давали! – оборвал его Тырин.

– Не смей так говорить!

Кто это сказал? Соня? Зачем? Ой, мамочки, что сейчас будет?

Славка медленно повернулся к ней. Лицо – холодная маска.

– А я тебя предупреждал, – негромко произнес он.

И мир вокруг Сони рухнул. Со звоном, с разлетающимися осколками, под дудки и звон бубенчиков.

– Так что мы решаем-то? – заторопилась Катрин, пока не сказаны были ненужные слова. Пока все не покатилось к чертям собачьим в пропасть.

– О чем? – вклинилась Ленка. Вредная Ленка. Ехидная Ленка. Научилась у своего Славочки.

– О газете! – мило улыбнулась ей Катрин. – Делаем ее, нет? Хотите, я могу вместо фотографий картинки нарисовать.

– Материалы собирали. Что им зря пропадать? – протянула Томочка. – Там верстки четыре страницы.

– А рисовать – это хорошо, – поддержал свою девушку Гера. – Я помогу.

– За сколько справитесь? – спросил Славка.

– Дня два. – Катрин с сомнением посмотрела на Геру. – У меня сегодня концерт, а завтра я иду в театр.

– Две ночи, как раз то, что нужно, – подтолкнул ее к принятию решения Марк.

– Фил, ты верстаешь? – опять перекинул вопрос на Кудрю Тырин. Он словно втягивал его обратно, не давал отправиться следом за Димочкой, уйти, хлопнув дверью.

– А чего не сделать? Сделаю, – согласился Фил. – Просто я фотки все удалил.

Последнее замечание улетело в пустоту. Его действия уже никого не волновали.