Блики - Виталий Цориев

С самого начала их отношений они не предохраняются и он кончает в нее по нескольку раз в день уже в течение месяца. Через неделю у нее должна начаться менструация, но она абсолютно уверена, что ее не будет и что она забеременела за это время. Марина понимает, что Джохар бросит ее, как только его похоть пойдет на убыль, но она так сильно, всем своим естеством, хочет от него ребенка, даже если ей придется воспитывать его в одиночку, что она готова закрыть глаза на всё. Ей уже тридцать лет и если она не родит сейчас, то, возможно, останется бездетной.

11

Слабая, но неотступная тошнота с утра, набухшая грудь. Приняв душ и почистив зубы, Марина накидывает на себя белый махровый халат с прорехами на рукавах и идет готовить завтрак – ей нужно сварить кофе, поджарить хлебцы в тостере, нарезать овощи для салата. Джохар спит, уткнувшись лицом в подушку и не реагируя на только что прозвеневший будильник – он всегда тянет до последнего и, если бы не Марина, часто бы опаздывал на работу.

Она тонко шинкует огурцы, помидоры и сквозь сон Джохар слышит удары ножа по деревянной разделочной доске. Пружина тостера со щелчком распрямляется, выталкивая наружу золотистые хлебцы. Где-то на другом уровне распавшегося на части сознания, там, где монтируются образы воспоминаний, он видит свой дом в Урус-Мартане, разрушенный снарядом федеральных войск: его мать в слезах, старшие братья стоят в растерянности, сжимая кулаки и дрожа от неизбывной злости. Кофеварка шипит, постепенно – капля за каплей – наполняя стеклянную емкость ароматной черно-бурой жидкостью. Марина встает из-за стола, чтобы взять из холодильника сметану и заправить салат.

Накрыв стол, она идет в комнату и тормошит Джохара, чтобы он скорее шел в душ, иначе кофе остынет. Он открывает глаза, смотрит на нее, не сразу узнавая, потом кивает, встает с кровати.

12

Каждый день, когда просыпается, Марина прислушивается к своему телу и чувствует изменения, и, наконец, она решает записаться на прием к гинекологу. Она делает тест на беременность, и он показывает две полоски. Купив набор для осмотра, она договаривается со знакомой, чтобы та приняла ее во время обеденного перерыва.

Гинекологическое кресло, раздвинутые и задранные вверх ноги, прозрачный пластик, растягивающий ее влагалище так, чтобы было видно шейку матки и можно было взять мазки флоры и эпителия. Всё хорошо, результаты будут через неделю. Ее ставят на учет и говорят, когда нужно будет прийти на прием в следующий раз.

13

На следующий день после визита к гинекологу Марина идет за едой в магазин. Она испытывает странное чувство полноты, удовлетворения, наверное, думает она, это и есть счастье. Ее мысли о будущем полны оптимизма. Ей даже кажется, что Джохар обрадуется, когда узнает о ребенке. Зачем бы он жил с ней так долго, если бы не хотел по-настоящему серьезных отношений, если бы не испытывал к ней нечто большее, чем просто похоть?

В магазине работает только одна касса, дородная тетка-кассир отбивает продукты, сурово поглядывая на нерасторопных клиентов.

Rpt until

Светлое пухлое кресло обнимает развалившегося в нём юношу. Его загоревшая кожа на матово-белом фоне. Прохладное прикосновение шелковистой ткани, пупырышки невидимых, вставших дыбом волосков. Задумавшись, он смотрит на небольшую стеклянную вазу, стоящую на комоде: преломлённый в воде свет, одинокий тюльпан, его светло-зелёный, изогнутый стебель. Плотно сомкнутые лепестки тугого, нераспустившегося цветка, её звонкий голос, доносящийся из кухни. Запустив руку под футболку, юноша почёсывает раздражённую, назойливо зудящую кожу.

Пародируя присущую ей от природы грацию, на комично негнущихся ногах и с широко открытыми глазами в комнату входит девочка. Блики света на перламутровых пуговицах её рубашки, короткой, чуть прикрывающей ягодицы. Поймав его улыбающийся взгляд, она строит удивлённую мордочку и продолжает своё прерывистое движение. Клетчато-красная джинсовая ткань обтягивает её торс: маленькие выпуклости груди, худенькие плечи подростка. Фарфоровая чашка рядом с цветком наполнена нежно-розовыми пластинками пастилы, упругой, приторно-сладкой. Протянутая к ней рука девочки на мгновение замирает, глаза недоверчиво косятся на него. Легкое покачивание затронутого кистью стебля.

Встав с кресла, юноша начинает стягивать с себя джинсы. Его член с трудом помещается в плавках: розовый набухший бутон выглядывает из-под белой ткани. Хмыкнув, она отправляет несколько липких подушечек к себе в рот. Едва заметный румянец её щёк, его внимательные, ловящие каждую деталь глаза. Сахарная пудра на её сладких губах, её смелый язык, земляничный вкус её слюны. Пара клейких, льнущих к альвеолам пластинок, непослушные его чуть дрожащим пальцам пуговицы. Светящийся озорством взгляд перебегает с сосредоточенного лица на расстегивающие её рубашку руки. Её сбивчивое ароматное дыхание, влажное скольжение их плоти.

Кончив, он остаётся лежать на полу, прикрыв глаза и напевая себе под нос какую-то мелодию. Пот, испаряясь, холодит его кожу, и она покрывается мельчайшими пупырышками. Звук спускаемой в туалете воды, отрывки их разговора. Он подползает к стоящей на низкой подставке стереосистеме: липкие от спермы пальцы прикасаются к квадратикам клавиш (on. play. repeat. p until —).

С вступлением ударных она возвращается: её нагое тело, изящные, стройные ноги. Выглянувшее из-за облака солнце высвечивает мельчайшие пылинки, падающие и вновь взмывающие от его дыхания. Бирюзовые радужки его глаз, суженные от света зрачки. Сев так, что он может дотянуться губами до её щиколотки, она проводит ладонью по его плоской груди, чуть выделяющимся рёбрам… обхватывает его распрямившийся, набухший член. Упругая, лилово-розовая плоть, всасываемый сквозь сжатые зубы воздух. Их судорожные движения невольно подстраиваются под музыкальный ритм. Скользящее соприкосновение их тел, их дрожащие пересохшие губы (дрожание их губ, пересохших от быстрого дыхания).

Вдруг он замечает розоватые ранки: они появляются на его груди, животе. Их маленькие, расходящиеся устьица сочатся клейкой влагой. Когда она прикасается к ним кончиками своих пальцев, его брови изгибаются в изнеможении, из искривлённого рта вырывается мучительный стон. Его слипшиеся от слёз ресницы, напряжённые мышцы живота. Доводя его до исступления, она какое-то время массирует их, прежде чем продеть в него свои длинные тонкие пальцы. Он кричит от боли и наслаждения: электрический разряд пронзает его тело и передаётся и ей. Её поджатые, побелевшие губы, чуть дрожащие, прикрытые веки: она тихо постанывает. Последние конвульсивные судороги.