Чужой наследник 6 - Данил Коган

— Послушайте, сиятельный господин Рассомахин. Я понимаю желание руководства местного отделения клана замести ситуацию под ковер, и сделать вид, что ничего не было. Но этот случай слишком серьезен, чтобы ваша страусиная политика дала хоть какой-то результат. Мы с подчиненным отбились. А если следующие путники окажутся не вооружены? Сколько вы сможете скрывать пропажу путешественников на путях. Или вы уже скрываете?

В его глазах что-то блеснуло, и я понял, что попал в точку. Люди УЖЕ пропадали.

— Но проникновение на Пути теми, кто не владеет магией александритов невозможно! — упрямо повторил он, стиснув зубы.

— А им владение магией и не нужно. Самый простой вариант, если отбросить предположение, что Хмарь самостоятельно просочилась в пространство Путей, — тварей призвали сектанты. Изнутри. То есть они прикинулись путниками и провели ритуал внутри путей.

Наступило молчание, которое принято в литературе называть «оглушительным». Представитель клана аж побледнел слегка.

— Р-разве такое возможно? — Пролепетал он. — Сектанты? Вы в своем уме, эр?

— Нет, зерг, в Мэри-Эннином. Я сам видел, как сектанты призывают хмарь в зоне влияния зиккурата, то есть УТР. Чем Пути лучше? В общем, ваши пятнадцать минут истекли, сиятельный господин, прошу оставить меня. Я действительно очень устал. Тяжелый день.

— Сначала вы и ваш охранник должны подписать документы о неразглашении сегодняшнего инцидента и отказ от претензий. — Упрямо заявило мне озергевшее сиятельство.

— Не припомню, чтобы я что-то вам успел задолжать. — Ледяным тоном ответил ему я. — Я не желаю ссориться с вашим кланом, но если вы продолжите здесь нести чушь, буду вынужден применить силу, чтобы выставить вас отсюда. Юристу своему скажите, пусть отказ от претензий на официальную почту пришлет. Я подпишу. Никаких документов о неразглашении никто подписывать не будет. Не надо наглеть. Напомню, что отчет о происшествии уже отослан в два имперских ведомства.

Этот надоедала доставал меня еще минут двадцать, после чего вспылила Оксана, пришедшая проверить мое самочувствие, и выперла представителя клана на мороз, сопровождая свои действия пачкой непарламентских выражений и угрозами жизни и здоровью посла доброй воли клана. Супротив разгневанной женщины, с алмазом в перстне, он пойти побоялся. Я бы на его месте тоже побоялся.

Отбившись от разъяренных нашей неуступчивостью клановых, мы все же отправились спать. Про Игнатова, мирно проспавшего все происшествие на путях, что характерно, никто так и не вспомнил. Мы его протащили через отделение в Алом Рассвете, со словами: «Приятель перебрал, вот везем его в столичную резиденцию», — а вынес я его из узла перемещения вообще контрабандой. Не думаю, что александриты скоро сообразят запросить сведения о составе нашей группы, покинувшей форт. С другой стороны, ну что им Игнатов сможет рассказать? Какие сны видел? Да и не станут они так нагло с клановым общаться. Это не мы, благородные, нас-то всякий аристо обидеть норовит. Себе на беду.

* * *

Утром зашел к Игнатову, которому выделили гостевые покои. Алекс посмотрел на меня, и у него вырвался вздох облегчения. Сюрприз! Он рванулся на кровати, но был остановлен наручником, который приковал его к массивной батарее отопления.

— Олег! Я уж думал, меня похитили, чтобы потребовать выкуп. Выпить есть?

— Зерга тебе, скользкого, а не выпить, Игнатов. Ты на всю жизнь уже напился.

— Я… Я не чувствую магии, Олег. Что со мной? Что вообще случилось? Я смутно помню последние несколько дней…

— Несколько дней? Ты забухал на две недели. Засрал особняк, напугал слуг до сердечного приступа. Я вчера скрутил тебя, вырубил и перевез к себе в столицу. Магии ты не чувствуешь, потому что я вчера залил в тебя «алмазное зелье». Твоя калетта парализована, аура сжалась. Все пройдет в течение дня. Полностью последствия пройдут где-то послезавтра.

— Не слишком жестко, а? — Он закусил губу.

— Ты всех подряд своими щитами хреначил, Алекс. Меня в том числе. Ты был в совершенно невменяемом состоянии и просто опасен для окружающих. Еще немного и слуги твои гвардию клана бы вызвали, чтобы тебя усмирить. — И я расстегнул наручник. — А мне срочно нужна твоя консультация, и, соответственно, ты — трезвый и неагрессивный.

— Может, и не слишком. — Задумчиво проговорила эта жертва делирия. — Я, правда, все очень смутно помню. Дай выпить!

— Алекс. Я тебе сейчас в морду дам. А не выпить. Ты взрослый мужик, зерга тебе в карман. А ведешь себя, как пубертатное нечто. Я тебе как друг говорю, пока ты у меня в гостях, о выпивке можешь забыть. Вставай, умывайся. Мы с тобой через десять минут завтракаем и едем в политех. Как я и сказал, хочу, чтобы ты кое-что осмотрел. Тебе понравится, я уверен. И вот. — Я вынул из кармана пузырек. — Зелье детоксикации. Прими, как помоешься, тебе надо.

— Хорошо, когда есть друзья? — почему-то с вопросительной интонацией заявило это рыжее чудовище. Но в ванную Алекс все же ушел. Мне кажется, решил там от меня спрятаться. Я понимал, что он чувствует себя крайне некомфортно без доступа к ауре. И в то же время я вполне мог воспользоваться его временной беспомощностью и растерянностью, чтобы некоторое время контролировать его состояние. Вот такой я «гад морщинистый», по наблюдению Алекса.

После завтрака беднягу снова вывернуло. Ограненные, конечно, крепче обычных людей, но двухнедельная пьянка любой организм выведет из равновесия. Я влил в него новую чашку кофе, после чего безжалостно погнал наружу. На свежем воздухе ему полегчало, и мы пошли в сторону Политеха пешком.

Мне уже несколько раз звонили владельцы незнакомых кодов, но я эти звонки тупо игнорировал. Игнатов с интересом косился на меня, но ничего не спрашивал. Он, кажется, начал приходить в себя и даже купил пирожки с мясом в каком-то уличном ларьке.

Я посоветовал ему купить бумажные пакеты, чтобы не блевать прямо на мостовую. Потому что меня бы стошнило от тех пирожков безо всякого похмелья и интоксикации алкоголем. Однако Игнатов сжевал кусочки подозрительно серого теста, и никаких признаков отравления не высказал. Вот же железная порода. Предок его такой же был. Жрал всякую дрянь, пил, как лошадь. И в свои девяносто три выглядел лучше, чем иные ограненные в сорок.

— Слушай, Олег. — Алекс принюхался к рукавам своего летнего плаща. — Почему мой плащ пахнет Хмарью?

— Где он только не побывал. — Меланхолично ответил я.