Наемник - Брэдли Джордж

Они нацелились клыками на людей с разных сторон и замерли.

Охранники отличались друг от друга не только окраской, но и формой. Самый массивный, черного цвета, очевидно, был запрограммирован на функцию руководителя. Развернулась его отливающая антрацитом голова, из глубины выполз сетчатый динамик, и безжизненный механический голос скомандовал:

– Не двигаться, не говорить. Запрещено сходить с места. В случае нарушения наказываем без предупреждения… Не двигаться, не говорить. Запрещено сходить с места. В случае нарушения…

– Как я ненавижу этих долбаных киберов! – скрипнул зубами толстяк. Я буду гасить их всю жизнь, пока руки будут подниматься! Ненавижу!

– Осторожно, Кейс! – предупредила Джинджер. Не горячись…

Но он не послушал ее, лязгнул запалом своего огнемета, и долгий полыхающий заряд шарахнул прямиком в динамик черного робота.

– Не двигаться, не говорить. Запрещено сходить с места, – невозмутимо прогавкал бригадир через языки огня. В случае нарушения наказываем без предупреждения… Не двигаться, не говорить. Громкоговоритель работал, несмотря на то, что пламя разливалось по всему туловищу.

В воздухе ощутимо пахнуло гарью, но тут же раздалось слабое шипение, из-под брюха «паука» вылетела какая-то белая неясная масса, дым или пар, полностью обволокла его, и огонь моментально потух.

Одновременно с этим, пока командир боролся с пожаром, клыки других механических бестий нацелились с разных сторон на толстяка.

Очевидно, их интеллекты постоянно соединялись между собой, излучая какие-то сигналы, потому что заряды они выпустили синхронно, в одну секунду.

В первое мгновение Найлу показалось, что из каждого ствола под давлением выскочило нечто вроде встревоженного роя сверкающих пчел.

Блестящие, переливающиеся на свету, серебристые пчелы стремительно рванулись сначала высоко к потолку, а потом стремительными потоками обрушились на Кейса, рассекая воздух с тонким свистом.

Не успел никто ничего сообразить, как они осели на нем и обернулись большими, почти невесомыми кристаллами, которые все падали и падали сверху, покрывая все тело толстым слоем снежного порошка.

С глухим стуком из его рук вывалился на ковер «веселый дракон». Увалень сначала попытался неловко отскочить в сторону и отбиваться от снежинок, как от надоедливой мошкары, но через несколько секунд кристаллы превратились в блестящую пленку, которую он безуспешно старался стряхнуть с лица, отчаянно кашляя и яростно раздирая щеки ногтями.

Кристаллы, облепившие с головы до ног, ощутимо разбухали, превращаясь в вязкую массу, напоминающую толстый слой жидкого стекла.

Видно было, что с каждой секундой двигаться ему становится все труднее и труднее.

Он еще мог дышать, из последних сил сбрасывая кристаллы со рта, но из-под ледяной маски, стягивающей лицо, доносились отчаянные крики о помощи.

Все происходило настолько стремительно, что даже друзья застыли в недоумении, не представляя, как его можно спасти.

Между тем, густое вещество быстро отвердевало, покрываясь морозным узором.

Рисунки шестиугольных мелких снежинок словно разрастались, разбегались серебряной паутиной. В разные стороны от шестиугольников, словно в пчелиных сотах, протягивались шесть еще более длинных нитей к новым ячейкам, которые, в свою очередь, увеличивались и разрастались другими прихотливыми линиями.

Скоро поверхность его туловища стала напоминать переспелую дыню, испещренную сетью мелких соединяющихся морщинок. На лице и руках Кейса, на волосах и ушах, на одежде и обуви, везде проступали отдельные льдинки.

Ледяная короста стискивала пухлое тело монолитным слоем, сдавливала твердым панцирем. Он только глухо стонал от невыносимой боли, но не мог даже упасть, потому что подошвы намертво слиплись с пушистым ворсом ковра, а жесткий каркас удерживал на ногах.

Крик ужаса вырвался у Джинджер, когда Кейс с хрустом поднял руки и так застыл. Больше он не мог двинуться и стал похож на высохшее дерево, замурованное в огромный кусок прозрачного хрусталя.

В памяти потрясенного Найла всплыло воспоминание об одном платане, причудливо покрытом ледяной коркой. Однажды, давным-давно, в городе произошла метеорологическая катастрофа: выпал снег и внезапно ударили морозы. Такое в засушливых краях случалось не часто, и неожиданные холода застали теплолюбивую природу врасплох.

Многие пальмы, сикоморы, араукарии и папоротники тогда безнадежно замерзли, цветущие кустарники погибали в течение нескольких минут.

Найл навсегда запомнил старый приземистый платан, чернеющий на западной окраине на высоком обрыве реки, – кряжистый ствол с двумя облетевшими толстыми ветвями основательно врос в каменистую почву, но давно уже не зеленел листвой. Беспощадный ветер со студеным ливнем буквально на глазах облепили дерево ледяной коростой, но когда через несколько часов из узкого просвета с неба хлынули ослепительные солнечные лучи, платан внезапно стал напоминать мрачный скелет древнего животного, застывшего в прозрачной смоле.

Стоящий рядом с толстяком молоденький тщедушный парнишка вдруг словно очнулся от столбняка.

– Кейс сейчас замерзнет! – вскрикнул он. – Ему холодно! Ему больно!

Паренек обвел ошеломленным взглядом товарищей, и внезапно глаза его уткнулись в огнемет, валявшийся на ковре.

Не успел никто ничего сообразить, как он схватил с пола оружие, только что вывалившееся из скрюченных пальцев толстяка, и направил короткий ствол на обледеневшую фигуру. По безрассудному выражению лица было понятно, что он собрался полыхающей струей растапливать холодную чешую, сковавшую тело друга.

– Марон, опомнись! Не делай этого! – зычно заорал Каннибал. Ты ему уже не поможешь ничем! Прекрати, тупица! Брось эту игрушку! Брось!

– Не двигаться, не говорить. Запрещено сходить с места, – тут же невозмутимо проскрипел бригадир и направил клыки-стволы на негра. В случае нарушения… – Пошел ты, тварь! – остервенело завопил парнишка, не обращая внимания ни на скрежет робота, ни на приказы своего главаря. Ненавижу! Я буду давить вас! Давить! Давить! Давить!

Расправа над его товарищем, совершившаяся буквально на глазах у всех, словно помутила разум парня. Каннибал ринулся к нему, но не успел помешать, – Марон остервенело рванул затвор «веселого дракона» и широкое жерло, словно хрипло хохотнув, с готовностью выплюнуло из смертоносной утробы полыхающий жгут.

– Марон!!! – иступленно завизжала Джинджер, стискивая голову ладонями. Не-ет!!! Нет! Не-ет!!!

Но было поздно.

Струя сжатого топлива, как острая раскаленная игла, не только растопила мерзлую толстую корку, но и легко, с противным шипением прошила насквозь грудь, темневшую подо льдом.

Воздух наполнился тошнотворным запахом горелой плоти…

Очевидно, до этого Кейс еще жил.

Даже под действием замораживающего снаряда он все еще боролся со смертью, сопротивлялся до последнего момента.

Только после выстрела стало заметно, что его тело как-то безвольно обмякло, обвисло, хотя и не повалилось на пол. Он погиб, но оставался стоять на ногах, все еще удерживаемый на прежнем месте твердым остовом ледяного панциря.

На месте сердца зияла страшная лохматая рана. Запекшаяся кровь торчала вокруг пораженного сердца лилово-черными ошметками.

Несколько секунд спустя оттуда вырвалась тоненькая красная струйка и потекла вниз по гладкому льду.

На миг все отпрянули. Найл почувствовал, как в глазах у него побелело от ужаса. Он видел происходящее вокруг со странной замедленностью происходящего, точно зрительным образам требовалось несколько секунд, чтобы пройти путь от сетчатки глаза до осознания рассудком.

– Ты убил его! – заверещала Джинджер. Выродок! Кейс еще жил, а ты его спалил…

Она двинулась прямо на парня, испепеляя его тяжелым взглядом. Марон попятился, а потом вдруг ошеломленно взглянул на огнемет так, словно впервые увидел «веселого дракона» в своих руках.

– Я не хотел убивать… – прошептал он, обводя всех широко раскрытыми глазами. Не хотел! Кейс замерзал, ему было холодно… я только хотел ему помочь…

– Ты убил его! – страшным голосом повторила Джинджер.

– Не двигаться, не говорить. Запрещено сходить с места, – раздался безжизненный шелест робота, угрожающе приближающегося к ней. В случае нарушения… – Твари! – с рыданиями в голосе закричал Марон. Это все из-за вас! Ненавижу!!!

Он отшвырнул в сторону «веселого дракона», выхватил из кобуры свой бластер и ринулся вперед, причем настолько стремительно, что подкопченый робот, занятый своими монотонными предупреждениями, даже не успел среагировать. Подлетев почти вплотную, Марон резко присел на одно колено и несколько раз с ожесточением дернул скобу.

Бесшумная струя бластера с близкого расстояния поочередно впилась фиолетовым жалом в сочленения сначала одной, потом соседней «лапы», без труда срезав разрядом утолщения шарниров. В воздухе повис запах раскаленного металла, и «паука» перекосило, он накренился на сторону.