13 Сектор. Следствие против знатоков - Михаил Левандовский

Два часа дня. Пора вставать. Надел халат. Что-то я распустился — раньше и дома ходил в джинсах и футболке. Да, безработица действительно воздействует на человека плохо.

Включил компьютер. «Ваше резюме просмотрено», отклика нет, отклика нет, отказ работодателя, еще один. Целый месяц в поисках работы. Скоро начнется второй. Мои коллеги по топ-менеджменту вежливо выслушивали и говорили: «Саша, ты ведь понимаешь, не сейчас». А если я подавал заявление на более низкие позиции, мне либо совсем не отвечали, либо отписывались: «Ваша квалификация для нас избыточна».

Может, в дворники пойти или в охранники, чтобы пополнить иссякающие финансы? Я несколько дней отдежурил в своем и соседнем домах консьержем. Кстати, в библиотеке наших дежурных — несколько тысяч книг. Я дал уроки отстающим школьникам и провел за деньги игру «Что? Где? Когда?» в одной из корпораций. Общий доход за месяц — тысяч сорок. В принципе нормальные люди могут жить на эти деньги даже пару месяцев. Если бы не кредит за дом…

Но у меня не было привычки к почти что полному отсутствию средств. Стоило деньгам попасть ко мне, как я снова начинал тратить их со скоростью человека, получающего очень хорошие деньги дважды в месяц, очень приличные — раз в квартал и совсем приятную сумму — раз в год.

Надо перестраиваться психологически. Тысяч десять у меня еще оставалось. Я старался тратить поменьше, экономить на еде, мало ли что, вдруг эти деньги сыграют какую-то роль.

Да, очередные шесть отказов. Я полюбовался на фотографии Роберта из Гомеля. Девушки безуспешно пытались прикрыться блюдцами, на которых был нарисован Козерог, их зодиакальный знак. Ну да, действительно, если не неделю, то часа два крутиться на шесте за такую чайную пару точно пришлось, это же «Матео». Ценю. Ну и композиция! Вышло хорошо.

Кому я еще не звонил? Тимуру. Одно плохо: он живет не в Москве, а в отдаленном нефтедобывающем регионе. Редкий случай. Но организация, которая входит в топ-20 страховых компаний России, расположена не в столице и принадлежит не частному лицу, а правительству области.

Я нашел визитку. Знакомы мы были шапочно, встречались в основном на конференциях, несколько раз выпивали в Москве, один — в Европе. Как-то я совершенно случайно наткнулся на Тима в «Распутье», где, кстати, бытовало определение «сибирский командировочный» — «человек, не знающий счета деньгам». В тот вечер Тимур совершенно не рассчитывал дозу, и мне пришлось подвезти его на джипе до гостиницы. Может, вспомнит?

— Тимур, добрый вечер!

Там, в Сибири, у них вечер. Звонить лучше всего именно в это время — люди успевают расслабиться после тяжелых трудов.

— Добрый вечер! А кто это? — спросил он.

— Это Саша Лекарев из страховой группы «Златоглавая». — Я не стал уточнять, что давно нет. — Помнишь меня?

— Конечно. Несколько месяцев назад ты катал меня по Москве.

Катал — это мягко сказано. Мне это катание потом обошлось в полную химчистку салона. Но кто старое помянет, тому глаз вон.

— Ты, наверное, слышал, я тут работу меняю.

— Да, что-то читал.

— У тебя ничего нет?

— Так сейчас с вакансиями не очень. Кризис.

— Кризис вообще-то уже заканчивается.

— Тем не менее.

— А у твоих знакомых? Область у вас большая, богатая… В клиентском обслуживании, ты сам знаешь, я царь, бог и воинский начальник.

— Поговорить можно, прилетай, встретимся.

Только этого мне не хватало. Лететь туда четыре часа, и, главное — за дикие деньги.

— Слушай, у вас там севера, белые медведи ходят. Я холода не люблю. Может, ты в Москве будешь?

— В ближайшие пару месяцев не собираюсь. Но через два дня в Берлин лечу, выставка у нас. Погуляем? Мы с тобой там однажды пили. Приезжай и поговорим. Набери меня в пятницу в Берлине. А сейчас, извини, у нас совет директоров начинается, мне выступать.

Тимур повесил трубку. Прекрасно. Если не прилететь, он всем расскажет, что у меня плохо с деньгами. Если прилететь… А я смогу? На поездку в Сибирь денег точно не хватит. А в Берлин можно, туда лоукостеры летают. Стоп. Зачем мне золотая карточка «Аэрофлота»? Сколько у меня миль накопилось? Да я куда угодно долечу.

Через десять минут я был счастливым обладателем билета в Берлин, который обошелся мне в четыреста пятьдесят рублей сборов. Ладно, жизнь-то налаживается. Какие еще имеются лайфхаки? Я посмотрел варианты. Можно добраться в Шереметьево маршруткой от Речного вокзала — сто рублей, а можно от метро «Планерная» — пятьдесят. По сравнению с аэроэкспрессом и такси — колоссальная экономия.

Я пошел собирать рюкзак. Много вещей не нужно. Карточка, на которую я положил последние деньги, зонтик и книжка. «Мне в Париж по делу срочно». В данном случае в Берлин. Давно никуда не летал на один день.

На следующее утро самолет уносил меня в столицу Германии. Привилегии часто летающего пассажира — великая вещь. Мне удалось сэкономить на завтраке. Тем, кто часто летает и зарабатывает на золотую карту, полагается бесплатный доступ в зал, уставленный подносами с соком, чаем, кофе и, самое главное, — тарталетками. Надо постараться сдержать себя и есть медленно, не показывая, что голоден. Такие люди долго в бизнес-залах не задерживаются. Несмотря на месяц голодовки, выглядел я довольно прилично. Смотрелся в этом зале органично.

Через два часа самолет приземлился. Пограничный контроль — никаких проблем, штамп прилета в паспорт. Ко мне обратился один из немецких таможенников.

Я ответил:

— Будьте любезны, по-английски. Немецкий язык у меня в полном пассиве, хотя папа иногда намекает на генетическую память.

— Ванн момент, — вежливо сказал он. — Если по-английски, надо остановиться.

— Какие-то проблемы?

— Нет, никаких проблем. Покажите ваш рюкзак.

— Не вопрос.

Книжка и зонтик несколько удивили моего визави.

— Вы надолго в Берлин?

— На один день.

— А зачем?

Я подумал, что рассказывать ему о переговорах с главой сибирской компании глупо.

— В музей.

— Куда?

— В музей. Слышал, что скоро музей Пергамского алтаря на реконструкцию закроется. И ваш зоопарк я очень люблю.

Таможенник призадумался, но его лицо оставалось каким-то хмурым.

— А вы точно не хотите остаться в Берлине?

— Нет, не хочу.

— И вы не беженец?

— Нет, не беженец.

— А родственники у вас в Германии есть?

— Нет у меня в Германии родственников.

— А ваши родственники в Германии бывали?

Я начинал закипать. Сейчас отвечу, и пусть делают что хотят, хоть депортируют.

— Да, бывали, дедушка был. В сорок пятом году.

Я чуть не добавил — в пехоте, но это было бы ненужным преувеличением. Дедушка служил в ПВО, а в последний год вообще перешел в политические войска, закончил войну замполитом полка, а потом еще полгода прослужил заместителем коменданта в одном из городков, недалеко от Потсдама. В память об этом на даче долго стоял уже не работающий радиоприемник. В детстве я очень любил с ним играть. Клавиши его были отделаны настоящей слоновой костью. Самое интересное в радиоприемнике было не вечное молчание, не запах пыли, а история.

Говорят, что в один из воскресных дней товарищ подполковник торжественно вошел в магазинчик всякой всячины на первом этаже двухэтажного каменного дома, — недалеко, метрах в ста, от той самой площади, где кирха и ратуша со стороны чумного столба, — и выложил на прилавок свое месячное жалованье в оккупационных марках. Пример подавал. Уж не знаю, подал он кому или нет, но все дедовы друзья называли этот шаг только с большой буквы — Поступок.

Мой выпад произвел на таможенника должное впечатление.

— Проходите.

Больше вопросов он не задавал.

Площадь перед вокзалом была заставлена такси.

Не сейчас. Не заработал. «Эс-бан» — наземная электричка — проносил меня над восточным Берлином.

Если вы еще помните книги, которые читали в молодости в наивном убеждении, что книжки надо читать хорошие, то, возможно, вы еще помните Zoo Шкловского[39]. Так что вот вам станция Zoo, вот вам зоопарк.

Через полчаса на меня смотрели сразу три жирафа, изящно покачивая шеями. Сам жирафятник был им под стать. Желтое здание, открытое снаружи и изнутри. Я неторопливо обошел его несколько раз.

Собственно, Берлинский зоопарк с жирафов начинался, поэтому ими гордился. В девятнадцатом веке этих животных было очень тяжело доставить. Когда удалось, конкурирующие зоопарки объявили высочайшие ставки вознаграждения за повторение этого подвига. Майн Рид об этом даже роман написал, «Охотники за жирафами». В нем доставка жирафов в Европу спасает от разорения целую фермерскую семью.

Слоны, львиный рык над зоопарком. Нашел бегемота. Минут десять созерцания подводной части бассейна — и животное показало мне филейную часть во всех подробностях. Да, зачастую жизнь поворачивается к нам исключительно ею. Нет в мире справедливости, жопа бегемота.