Гудзонов залив (II книга дилогии) - Томас Рид

- Быть может, это была птица, - сказал Франсуа.

- Не думаю, - возразил Базиль, - следы не похожи на следы птицы. Вернее, это животное, ушедшее под снег.

- Но я не вижу ни малейшего углубления в снегу. Давай поищем его.

Они пошли по следам и вскоре наткнулись на стебель высокой травы, возвышавшейся над снегом. Вокруг него частью от ветра, частью вследствие таяния снега, образовалась маленькая ямка. Было очевидно, что зверек спускался вниз под снег около этого стебля. Мальчики заметили и другие следы, удалявшиеся от травы, что доказывало, что животное должно было таким же путем подниматься наверх. Очень заинтересованные своим открытием, они позвали Люсьена и Нормана, которые не замедлили явиться в сопровождении Маренго. Люсьен сразу объявил, что следы принадлежат крохотной землеройке, самому маленькому четвероногому, встречающемуся в Америке. Их, очевидно, было несколько штук, так как видны были другие точки на снегу, и верхушки многочисленных стеблей травы возвышались над поверхностью, каждый с ямкой у основания, через которую землеройки могли спускаться и подниматься.

Норман, и раньше видавший этих животных, посоветовал в полной тишине подождать некоторое время, надеясь, что какой-нибудь зверек выйдет на поверхность. Мальчики сбились в кучу и безмолвно и неподвижно наблюдали за стеблями. Скоро показалась головка не больше горошины, за ней последовало тельце, не превышавшее своим размером крупный крыжовник. Оно кончалось хвостиком длиною в дюйм, суживающимся к концу, как у мышей. Крохотное создание было покрыто густым гладким мехом, сверху коричневым, с боков и на брюшке более желтым. Сидя на ровной поверхности снега, землеройка представляла довольно своеобразное зрелище.

Мальчики шепотом совещались о том, как поймать ее, как вдруг Маренго, которого до тех пор сдерживал Базиль, неистово залаял и, вырвавшись от хозяина, бросился к лагерю. Все удивленно посмотрели ему вслед и, к своему ужасу, сразу поняли его странное поведение. Вокруг палатки и подле входа в нее виднелись волки. Они торопливо прыгали и тормошили что-то на земле. Это были мешки с пеммиканом, частью уже съеденным ими, частью рассыпанным по снегу.

Мальчики с неистовым криком бросились к палатке. Маренго уже был среди волков и вцепился в одного из них. Не подоспей мальчики вовремя, он, конечно, погиб бы. Но те были уже близко, и испуганные волки обратились в бегство. К ужасу мальчиков, каждый уносил в пасти по мешку пеммикана, что нисколько не замедляло их бег.

- Мы погибли! - воскликнул в отчаянии Норман. - Все наши запасы потеряны!

Он был прав. В следующее мгновение волки исчезли по ту сторону хребта и, несмотря на то, что мальчики схватили ружья и бросились за ними, они не настигли ни одного из них.

У них не оставалось ни крошки пеммикана, только то, что было разбросано по снегу пировавшими волками. Пришлось лечь спать без ужина, и голод, соединенный с неотступной мыслью о грозящей голодной смерти, совершенно лишил их сна.

Глава XXXI

КАМЕННЫЙ ЛИШАЙНИК

Они поднялись на рассвете. Тревога и голод одолевали их; у них не было ни кусочка съестного. Кругом - ни одного живого существа, ничего, кроме безбрежной снежной поверхности с торчащими кое-где голыми скалами. Даже волки, и те отстали, точно зная, что им нечем больше поживиться.

Положение путешественников было поистине ужасно: им предстояло, быть может, еще много дней идти по этой пустыне, не находя себе ни малейшего пропитания. Они сознавали, что не в состоянии выдержать и нескольких дней, так как уже теперь чувствовали мучительные приступы голода - уже сутки провели они без еды, волки накануне прервали их приготовления к обеду. Оставаться на месте было бесполезно. Они сложили палатку и немедля пустились в путь. Уменьшившаяся тяжесть их ноши мало утешала их. Они несли теперь только заряженные ружья, так что их шествие напоминало охотничью экскурсию. Они даже шли не прямо перед собой, а, завидев группу ив или какую-либо неровность почвы, делали крюк и осматривали ее в надежде найти хоть какую-нибудь дичь. Но за весь день им не удалось увидеть ни одного живого существа и пришлось и вторую ночь встретить голодными.

Человек может провести много дней без еды, не умирая с голоду, но никогда страдания не достигают той силы, как на третий или четвертый день. Потом голодающий делается все слабее, но уже не страдает так сильно. На третий день страдания мальчиков достигли высшей степени. Они начали жевать куски кожаной палатки и одеял. И хотя на время это как бы успокоило их голод, но сил им не прибавило.

И вот взоры всех все чаще обращались к Маренго. Верный пес не отличался особенной упитанностью: сани и скромные порции очень уменьшили его вес, так что легко можно было пересчитать ребра. Но, несмотря на то, что мальчики согласились бы многое вытерпеть прежде, чем принести его в жертву, голод становился все нестерпимее, и даже Маренго, собака старая и, вероятно, жесткая, начинал казаться им желанной пищей.

Было около полудня. Они поднялись так же рано, как и в предыдущий день. Усталые и ослабевшие, они медленно двигались вперед. Маренго еле тащил сани, так как ослабел не менее мальчиков. Базиль видел голодные взгляды, бросаемые его товарищами на Маренго, и, хотя никто и словом не обмолвился о том, что было у каждого на уме, он отлично понимал их. Он видел угнетенный вид обыкновенно веселого Франсуа, серьезность и сосредоточенность Нормана, бледные щеки и ввалившиеся глаза его любимца Люсьена, и долг его по отношению к товарищам поборол его привязанность к верному псу.

- Мы должны убить его, - сказал он, внезапно останавливаясь и указывая на Маренго.

Остальные тоже остановились.

- Это, пожалуй, единственное, что нам осталось! - сказал Норман, внимательно окидывая взором окрестности.

Франсуа тоже согласился.

- Лучше повременить, - сказал Люсьен. - Что касается меня, я свободно пройду еще миль пять.

И он сделал усилие, чтобы выпрямиться и казаться сильным и храбрым. Но Базиль отлично видел, что все это было вызвано лишь порывом великодушия.

- Нет, - сказал он, - нет, мой милый Люсьен, нам надо убить его. Ты совсем ослабел.

- Глупости, Базиль, ты ошибаешься, - возразил тот. - Я отлично могу идти дальше... Ну, хорошо: видите те скалы? Они милях в трех от нас и лежат на нашем пути. Давайте отсрочим смерть Маренго до них. Если мы и до тех пор ничего не найдем, тогда...

И Люсьен, взглянув на собаку, смотревшую ему в глаза, не мог закончить фразу. Она точно понимала, о чем шла речь, и жалобно переводила глаза с одного мальчика на другого. Все с радостью согласились на предложение Люсьена и, взвалив на плечи ружья, продолжали путь.

Люсьен нарочно сказал, что до скал три мили: их было полных пять, а мальчики увеличили их до десяти, так как, еще надеясь найти какую-нибудь дичь, осматривали все встречные кусты. После двух часов утомительного пути они достигли скал, не встретив ни птички, ни четвероногого.

- Мы пройдем эти скалы! - воскликнул Люсьен слабым голосом. - Скалы должны были быть границей, но ведь мы не определили, какая именно их сторона. Так перейдем их, они не должны далеко тянуться!

Подбодренные словами Люсьена, мальчики начали пробираться сквозь скалы по обледенелым тропинкам. Они не прошли и нескольких шагов, как радостный возглас Нормана заставил их остановиться. Не видно было никакого живого существа. А между тем и вид его, и голос свидетельствовали о большой радости.

- В чем дело? - спросили они его.

- Каменный лишайник! - отвечал он.

- Лишайник...

- Да, - ответил Норман, указывая на одну из скал прямо перед собой и в то же время быстро направляясь к ней. Остальные подошли к нему и поняли, о чем говорил Норман. Это было черное сморщенное вещество, очевидно, растительного происхождения, сплошь покрывавшее скалу. Люсьен, как и Норман, знал его, и радость озарила его черты. Что касается Базиля и Франсуа, они ожидали, чтобы товарищи объяснили им, каким образом какой-то лишай мог помочь им в их тяжелых обстоятельствах? Люсьен объявил им, что то, что они теперь видели перед собой, был лишайник такого вида, который в состоянии поддержать человеческое существование. Норман подтвердил его слова и прибавил, что не только индейцы и эскимосы, но и многие путешественники питались этим веществом в продолжение долгого времени и тем избавлялись от голодной смерти. Этих лишайников существует не менее пяти или шести разновидностей. Все они съедобны, но только один из них приятен на вкус. К сожалению, мальчики нашли другую разновидность, так как вкусный лишайник растет на скалах, покрытых лесом, и редко попадается на пустынных пространствах. Тем не менее она была съедобна, и мальчики с рвением начали отдирать ее от скалы. Затем возникло новое затруднение. Лишайник требует варки, а у них не из чего было развести огонь. Вокруг не видно было ни деревца, ни кустика. Итак, их положение нисколько не улучшилось. Что могут они поделать с сырой массой лишайника, который в сыром виде ничем не лучше сухой травы? Вдруг у них блеснула мысль воспользоваться санками. Конечно, костер будет очень маленький и дров хватит лишь на один раз; но и это было лучше, чем ничего. Маренго ничего не имел против того, чтобы мальчики сожгли его санки; всего за несколько часов до того они чуть не послужили для приготовления самого Маренго. Санки уже хотели было ломать, как возглас Базиля, перешедшего на другую сторону скалы, остановил их.