Бренна земная плоть - Николас Блейк

— А полковник говорил вам, как он собирался поступить с завещанием? Передать своим адвокатам или спрятать куда-нибудь?

— Нет, об этом он ничего не говорил… А как у вас продвигается дело? Вы уже что-нибудь нашли? Или об этом и спрашивать нельзя?

— Какой-то прогресс намечается. В настоящее время главные трудности состоят в том, что мы ничего не знаем о довоенном прошлом полковника.

— И если узнаете что-либо, считайте, что вам крупно повезло. Нам этого так и не удалось. Если я не ошибаюсь, он появился в моем подразделении на втором году войны с молодым парнем по имени Файр. Они ни на шаг не отходили друг от друга, словно сиамские близнецы. Думаю, что оба заявили себя в анкете старше, чем были на самом деле. Файр тоже был ирландцем и происходил из одной из лучших семей Бексфорда. Он много рассказывал нам о своем доме и о своих родителях, но относительно О'Брайена не проронил ни слова. Мы часто расспрашивали его о Фергусе, но так ничего и не услышали. В конце концов мы прекратили эти безнадежные попытки. Немного позже возникли неизбежные в таких случаях слухи. Дескать, О'Брайен убежал из родных мест, потому что пристрелил одного человека, которого терпеть не мог, и так далее. Мы не старались их опровергать, но и не доискивались, насколько они соответствовали истине. Судя по тому, как Фергус вел себя на войне, я нисколько бы не удивился, окажись все, что о нем говорили, правдой.

— Он с самого начала был таким? — спросил Найджел.

— Странно, что именно вы об этом спрашиваете. Нет, сначала он был не таким. Правда, он всегда был блестящим летчиком, но по крайней мере поначалу вел себя вполне разумно. А потом в один прекрасный день ему внезапно понадобился отпуск. Вот уж никогда бы не подумал, что он способен перевернуть все вверх дном, лишь бы добиться своего. И тем не менее ему это не удалось. В то время вообще никому не давали отпусков, потому что ожидалось наступление. Две недели О'Брайен буквально не находил себе места, был похож на бедного грешника перед казнью. А потом как-то утром я встретил их вместе с Файром, когда они читали какое-то письмо. Вид у обоих был такой, словно их самолет только что потерпел аварию. И после этого О'Брайена как будто подменили. Никто из нас даже не сомневался, что Фергус сам искал смерти. Но он был летчиком от Бога, и смерть его не брала. Он выходил победителем из самых безнадежных ситуаций. Мы все боялись за него. Выглядел он словно призрак.

— А что случилось с Файром?

— Он тоже был хорошим летчиком, но без О'Брайена ему бы не удалось прожить так долго. В воздухе Фергус заботился о нем, как мать о своем ребенке. Файр не раз сердился на него, говорил, что он и сам может постоять за себя. Но тем не менее, когда их разлучили, он вскоре погиб.

— Как именно?

— Каждого из них назначили начальником звена. Сам я уже находился в другом месте и услышал об этом позднее. Файра сбили, когда он со своим звеном атаковал какие-то наземные укрепления противника. Кажется, это было примерно за год до конца войны. О'Брайен потерял на этом же участке буквально все свое звено, но сам каким-то чудом спасся. А после гибели Файра Фергус вообще стал как одержимый. Словно в него дьявол вселился.

— Что ж, большое спасибо за информацию, — поблагодарил Найджел. — Теперь мне пора двигаться.

— Мне очень жаль, что я почти ничем не смог вам помочь. Выпейте еще чашечку чая перед дорогой. Не хотите? Что ж, тогда всего хорошего! И приезжайте ко мне, когда закончите дело. Можно ведь с ума сойти, когда разговариваешь только с курами.

Обратный путь в Чаткомб Стрэйнджуэйз проделал очень быстро. Разговор с Джимми Хоупом был практически безрезультатным в отношении О'Брайена, но зато помог выяснить все вопросы, касающиеся завещания полковника. И сейчас Найджел раздумывал над тем, как все эти новости впишутся в общую картину, которая в его голове приобретала все более конкретные очертания. Потом он вспомнил о Бексфорде — небольшом городке в Ирландии. О'Брайен появился в военно-воздушных силах вместе с Файром из Бексфорда. Родители этого молодого человека жили в Бексфорде в каком-то солидном доме. И Джорджия рассказала Найджелу, что Эдвард перед войной каждое лето проводил в Бексфорде. Кстати, она полагала, что он там влюбился в какую-то девушку. Значит, между Кавендишем и полковником существовала какая-то связь еще с довоенных времен. Но, встретившись у Джорджии, ни тот, ни другой не признались, что они знакомы! Найджел срочно должен посетить этот дом!.. Только как же он называется? Ах да, Мейнард-Хауз… Если окажется, что Эдвард с Фергусом не встречались в этом доме, то тогда можно будет исключить из следствия еще один ложный след, если же выяснится противное, то все это будет весьма подозрительно, ведь Кавендиш не сознался, что знал полковника раньше.

Когда Найджел вернулся в Чаткомб, инспектор Блаунт сообщил ему, что звонила леди Марлинворт и просила его, как только он выберет время, заехать в Чаткомб-Тауэрс: у нее есть для него важная новость.

Далее инспектор сообщил Найджелу, что вскрытие трупа Киотт-Сломана показало, что он умер от отравления. В теле обнаружено было шестьдесят гранов цианистоводородной кислоты. Предположительно смерть наступила через десять — пятнадцать минут после приема яда, но это теперь не имело значения. Блаунт лишь подивился, что убийца не убрал следы преступления — скорлупу от орехов, но, видимо, он или побоялся это сделать, высказал предположение инспектор, или кто-то ему помешал. Найджел, со своей стороны, рассказал Блаунту все, что узнал о завещании. Так как незадолго до этого инспектор говорил о завещании с Блекли, они вновь разыскали его и поинтересовались, касался ли он в разговоре с миссис Грант вопроса о завещании. Тот ответил утвердительно и заметил, что она даже подписала протокол допроса, где сказано, что она ничего не знает ни о каком завещании. Блаунт сразу же направился к ней, чтобы освежить ее память. А когда Стрэйнджуэйз сказал, что собирается побывать у своего дядюшки, Блекли спросил, нельзя ли ему сопровождать Найджела. Казалось, он был немного рассержен тем, что Блаунт намекнул о возможности повторного допроса лорда и леди Марлинворт, поскольку они тоже принимали участие в рождественском ужине, состоявшемся за несколько часов до убийства полковника. Блекли болезненно воспринял этот намек, и совсем не потому, что ставились под сомнение его профессиональные способности, а лишь потому, что видел в этом неуважение к местной аристократии, что в его представлении было почти что богохульством.

Когда они выходили, Найджел заметил в холле Джорджию. Он мгновение поколебался, не спросить ли, чем закончился у нее разговор с инспектором, но не успел и рта раскрыть, как она сама обратилась к нему:

— Вот уж никак не ожидала от вас, что вы расскажете ему насчет яда!

Мысли роем пронеслись в голове у Найджела. Он хотел многое сказать Джорджии, но, когда отыскал наконец нужные слова, Джорджия уже вышла из холла.

Когда Найджел с Блекли добрались до Чаткомб-Тауэрс, уже почти стемнело. Дверь им открыл дворецкий и провел в гостиную, где их ожидали лорд и леди Марлинворт.

— Как я слышал, в Дауэр-Хауз произошло еще одно трагическое событие, — сказал лорд Марлинворт и постучал пальцами по столику, который подозрительно зашатался.

— Вам нужно быстрее закончить это дело, — добавила леди Марлинворт. — Ведь в связи с ним здесь может разразиться большой скандал. А у нас их не было с тех пор, как малышка Де Лептей убежала с помощником аптекаря…

— Он был не помощником аптекаря, моя дорогая, — поправил лорд Марлинворт. — Если я не ошибаюсь, молодой человек работал над научным изобретением. А это вполне почетная работа. Он учился в Кембридже… Но тем не менее случай с Киотт-Сломаном нас просто потряс. Возможно, он и совершил в жизни какие-то ошибки, но человеку, который принес своей стране так много пользы на поле боя, многое можно простить.

— Какую чепуху ты несешь, Герберт! — воинственно заявила старая дама. — Я совершенно не согласна с твоими взглядами на жизнь. Это был очень неприятный человек! Боевые заслуги никак не могут извинить того, что он открыл свой бордель!

Блекли заметно вздрогнул, а лорд Марлинворт в смущении стал прочищать нос.

— Прошу тебя, Элизабет! Ведь он не… Сейчас это называется рестораном. Согласен, сегодняшняя молодежь позволяет себе такие радости, которые в наши дни показались бы немного вольными, но ведь техника идет вперед. Не правда ли, Блекли?

— Возможно, милорд, — осторожно ответил тот. — Я, собственно, и пришел по этому поводу. Не могли бы мы с вами обсудить кое-какие моменты этого дела?

— Разумеется, мой дорогой друг! Разумеется! — ответил лорд Марлинворт. — И моя дорогая жена извинит нас, если мы уединимся в моем кабинете.

Он провел смущенного Блекли сквозь все препятствия гостиной и закрыл за собой дверь.