Месть Ориона (Орион - 2) - Бен Бова

Одиссей и другой знатный ахеец Диомед, как я узнал позже, поспешили на помощь; переброшенные за спину огромные щиты с головы до пят защищали обоих воинов от камней и стрел, которые летели на них сверху. Основная часть троянского войска невдалеке от нас вступила в отчаянную схватку с войском ахейцев, которые стремились преградить им путь к городским стенам. Я встал между Одиссеем и Ахиллесом, мечом отражая удары копий, высовывавшихся из щели между створками. Левой рукой я выдернул копье из рук испуганного мальчишки, бросил на землю и потянулся за другим.

В глубине души я недоумевал: почему я убиваю троянцев, зачем мне их смерть? Эти люди такие же творения Золотого бога, как и я. Они идут в бой, как им велит их создатель; он управляет ими так же, как и мной. На это я ответил себе: все умирают, но некоторым приходится умирать не единожды.

Жизнь все равно окончится смертью. Но если троянцы служат Золотому богу, пусть и не понимая его планов, тогда они враги мне. И я убью их. Ухватившись за копье, я притянул к себе так и не выпустившего оружия из рук старца... Когда я уже мог дотянуться до него мечом, он выпустил копье, закричал и воздел руки над головой, стараясь защититься воплем. Клинок мой разбросал руки старца и погрузился в его череп.

Пока я извлекал меч из раны, стоявший рядом юнец швырнул в меня легкое копье.

Я легко уклонился и ткнул храбреца обагренным кровью клинком. Я не хотел его смерти. Сперва он испугался, но все-таки шагнул вперед. Второго шанса сохранить жизнь я ему не подарил.

Схватка у ворот затянулась, как казалось, на час. Конечно, здравый смысл подсказывал, что она закончилась через несколько минут, когда подошло отступившее войско троянцев, отчаянно сопротивлявшееся натиску главных сил ахейцев. Колесницы и пешие метались, воины кололи, рубили, повсюду раздавались проклятия, вопли, вой, визг, предсмертные крики пронзали воздух в узком коридоре, который вел к Скейским воротам. То и дело летели стрелы и камни, пыль смешивалась с кровью. Троянцы спасали свои жизни и в отчаянии стремились под защиту городских стен так же, как бежали ахейцы всего несколько дней назад, пытаясь избежать ударов смертоносного копья Гектора.

Невзирая на все наши старания, троянцы удерживали ворота открытыми, но не позволяли нам пробиться в город. Противостоять натиску целого войска в узком проходе могут несколько доблестных воинов, а троянцев переполняла решимость - пусть из чистого отчаяния. Они понимали, что, как только мы ворвемся в ворота, с городом будет покончено. Они лишатся всего: жизни, близких, родного дома. И поэтому они сдерживали нас, новые мужчины и юноши сменяли убитых. Главные силы их войска просачивались в ворота, отбиваясь от ахейцев на пути к спасению. Тут-то и был нанесен удар, которым закончилась битва. Все вокруг меня словно застыло. Стрелы медленно двигались в воздухе, я мог легко схватить любую. Я угадывал, куда целится очередной представший передо мной воин, - по выражению глаз и напряжению мышц. Подступая к сужавшейся щели между створками, я повернулся к ней боком, чтобы отразить натиск троянцев, пробивавшихся к вожделенным воротам, и заметил Ахиллеса. В глазах его светилась жажда крови, дикий хохот рвался с губ, он рубил любого троянца, который осмеливался приблизиться к нему на длину меча. И тут красавец с длинными золотыми кудрями склонился со стены с луком в руках и выпустил стрелу, оперенную серыми соколиными перьями, в незащищенную спину Ахиллеса.

Словно в кошмарном сне я закричал, желая предупредить храброго воина, но мои слова утонули в проклятьях, стонах и шуме битвы. Отбросив со своего пути полдюжины разъяренных воинов, я бросился к Ахиллесу, пока стрела медленно и точно летела в его спину. Я успел опустить руку на его плечо и отбросить вперед.

Почти успел.

Стрела ударила его в икру левой ноги, как раз над пяткой. Ахиллес упал, взвыв от боли.

16

На мгновение мир как будто замер. Непобедимый Ахиллес, доселе неуязвимый герой, корчился в пыли от боли, и стрела торчала в его ноге.

Я встал над ним и снес мечом головы первым подвернувшимся под руку троянцам. Одиссей и Диомед присоединились ко мне, и битва сразу поменяла свое направление и цель. Мы уже не стремились проникнуть в Скейские ворота, следовало сохранить жизнь Ахиллесу и доставить его в лагерь.

Мы медленно отступали, и, честно говоря, заметив это, троянцы оставили нас в покое. Они бросились в ворота и захлопнули массивные створки. Я взял Ахиллеса на руки, Одиссей и все остальные окружили нас... Так мы направились в лагерь.

При всей свирепости и силе царевич был легок, как дитя. Нас окружили мирмидоняне, которые, не скрывая потрясения, смотрели на своего раненого вождя круглыми от испуга глазами. Некрасивое лицо Ахиллеса вспотело, побелевшие губы сжались. Я нес его уже мимо громадного, обдуваемого всеми ветрами дуба, высившегося неподалеку от ворот.

- Боги предоставили мне выбор, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы, - между долгой жизнью и славой. Я выбрал славу.

- Ну, это не серьезная рана, - ответил я.

- Боги решат, насколько она опасна, - отвечал Ахиллес голосом настолько слабым, что я едва его расслышал.

Среди обагренной кровью равнины нас встретили шестеро мирмидонян с носилками из ремней, натянутых на деревянную раму. Я опустил на них Ахиллеса как только мог бережно. И все-таки лицо его исказилось от боли, тем не менее царевич не вскрикнул и не пожаловался.

Одиссей положил руку на мое плечо:

- Ты спас ему жизнь. Ты заметил стрелу?

- Да, и она летела прямо в его сердце. Как ты думаешь, опасна ли эта рана?

- Не слишком, - отвечал Одиссей. - Но Ахиллес не скоро сумеет выехать на ристалище.

Бок о бок с царем Итаки мы устало брели по пыльной равнине. С моря вновь задул ветер, поднимая пыль, летевшую нам в лица. Возвращаясь в лагерь, мы прикрывали глаза. Каждая мышца моего тела ныла, кровь запеклась на правой руке и ногах, испачкав одежду.

- Ты бился отлично, - проговорил Одиссей. - Я даже решил, что мы все-таки захватим ворота и наконец ворвемся в город.

Я устало покачал головой:

- Мы не можем прорваться в охраняемые ворота. Защитить узкий проход несложно.

Одиссей кивнул, соглашаясь:

- Так ты полагаешь, что твои хетты сумеют построить машину, которая позволит нам подняться на стены Трои?

- Они говорят, что уже проделывали это в Угарите и в других краях.

- В Угарите... - протянул Одиссей. Название города, несомненно, произвело на него впечатление. - Надо переговорить с Агамемноном и военным советом. Пока Ахиллес не выйдет на поле брани, нечего и думать вновь штурмовать ворота.

- Незачем делать это, даже когда он выздоровеет, - возразил я.