Кодекс дуэлянта. Книга 2 - Тим Волков

— Не ожидал я, что Иванов пойдет на столь радикальный шаг — убить меня. Впрочем, мы давно питаем друг к другу взаимные чувства.

— Я не знаю, что делать, — честно признался я.

Кривощекин кивнул.

— Правильно, что пришел сразу ко мне. Что-нибудь придумаем.

— Что именно?

Глава арахнидов задумался.

— Иванов хоть и хитрый человек, и подлый, но в принципе на эту мою должность подходит. И знаешь, я готов ему уступить свое место, но… — Кривощекин сделал паузу. — Ты должен понимать, что просто так уходить в никуда я не могу. Мне нужно время, чтобы подготовиться.

— Вы готовы уступить просто так свою должность? — удивился я.

— Ну а почему бы и нет? — улыбнулся Кривощекин.

Он явно что-то знал.

Мне было неудобно его расспрашивать, но было дико любопытно.

— Иванов думает, что на моей должности все так легко. Он в своем Горном Министерстве двадцать лет сидел, привык, что все легко дается. Здесь, делаю ставку, он и месяца не продержится. Все у него посыплется. А мне приятно будет смотреть на это. Поэтому пусть садиться, если считает, что сможет выплыть. Да его до ада все эти жалующиеся бабушки доведут в первую неделю!

— Так значит…

— Я выясню, где есть вакансии, куда я могу уйти. У меня, конечно, есть то, что меня интересует особенно, вот про это тоже узнаю, — Кривощекин пристально посмотрел на меня. — Но это только ради тебя. Ты должен понимать это. Любого другого человека я бы даже дослушивать не стал с этой просьбой, спустил бы с лестницы.

— Спасибо большое!

— Знаешь, я и сам давно уже задумывался сменить род деятельности. Тоже повышение нужно. А тут такой шанс выпал — и пыль стряхну с плеч, засиделся, и тебе помогу.

— И сколько понадобиться времени? — осторожно спросил я. — Чтобы все осуществить?

Кривощекин задумался.

— Думаю, за месяцев пять можно все утрясти.

— Пять⁈ — не смог сдержать я удивления.

— Конечно. А ты думал меньше? Ротация кадров в государственной службе не так быстро происходит. Вон, тот же Иванов двадцать лет ждет мое место, хех! Все не дождется! Так что сам понимаешь. Не быстро это будет.

Этот срок был не приемлемо для меня.

— Это слишком много, — чуть слышно произнес я.

Пять месяцев… Уже через месяц ферма, которую я купил, потребует вложения финансов. Потом клехи. Полученные с первой продажи деньги разойдутся месяца за два. Нет, не протянуть пять месяцев. И пять — это в лучшем случае. К этому можно смело добавлять еще столько же. Но даже если я и смогу выжить каким-то образом и подождать, то Иванов ждать не будет. Он дал два дня. Потом — сделке конец.

— Знаешь, давай поступим так, — произнес Кривощекин, видя мою растерянность. — Я давно хочу уйти в статские советники третьего ранга, к тому же говорил с нужными людьми, там меня ждут. Правда место пока занято. Есть один нехороший человек, зовут Дорошевич. Он как раз и сидит на этом месте. Давай я с ним поговорю по душам, надавлю и сделаю так, что он сам уйдет. А я его место и займу. И все будут довольны.

— Нет, — отрезал я. — Я не могу пользоваться вашей порядочностью и честью. Вы слишком рискуете.

— Чем же рискую?

— Вы и сами прекрасно понимаете, что так дела не делаются. Надавить на статского советника — это же равносильно самоубийству. Он сомнет вас в ту же секунду! У него ресурсов и связей очень много.

Кривощекин виновато улыбнулся. Он все прекрасно понимал, но даже при этом готов был пожертвовать своей карьерой, только чтобы помочь мне. Я не готов был принять такой щедрый дар.

— Я сам поговорю с этим Дорошевичем, попытаюсь найти общий язык, — произнес я.

Кривощекин рассмеялся.

— Сам укоряешь меня, что дела так не делаются, а сам именно так и поступаешь.

— Я не нахожусь на государственной службе, — напомнил я.

— А какая разница? Думаешь, Дорошевич будет приглядываться кто ты такой? В лучшем случае спустит тебя с лестниц прочь.

— Ну что же, кто не рискует — тот не пьет шампанского. Попытаюсь найти с ним общий язык.

— Это вряд ли, — усмехнулся Кривощекин. — Дорошевич этот редкостный негодяй. Его ничего, кроме денег, выпивки и азартных игр не интересует.

— Он играет в азартные игры? — спросил я.

— Еще бы! Это его пагубная привычка. Один раз имение свое проиграл. Думали все, отлетался Дорошевич. А он в следующем кону отыгрался, еще и сверху взял. Везучий, гад.

— А где он играет?

— Обычно, в корчме Перепилицыных, что на Набережной стоит. Знаешь, огромный такой постоялый двор с зеленой крышей? Вот там они и играют.

— Игра основная вечером идет?

— Вечером, — кивнул Кривощекин. — Но обычно ночью, когда комендант уже спать ложиться. Тогда и начинаются самые крупные ставки, вплоть до жизни.

Я вопросительно глянул на Кривощекина.

— Думаешь, собственное имение — это самая большая ставка Дорошевича? Там все гораздо хуже бывает. Порой такие страсти кипят, что потом вся Москва еще неделю обсуждает и перешептывается. Но в основном, конечно, все умалчивается. Порой на утро после игры на этой самой набережной из реки трупы вылавливают. Кто яд принял, кто вены сам себе вскрывает. Не выдерживают крупных проигрышей. В один миг нищими становятся, а когда вдруг доходит до них, что произошло, то уже поздно. Ни дома, ни земли, ни штанов. И семья вся на улице. Вот они и заканчивают так. А кого и с пулей в голове находят. Это уже должники, кто проигрался настолько, что не только все свое имение с землей продул, так еще и умудрился закладные и долговые векселя подписать и их еще проиграть. А где ему денег взять, когда он вообще без штанов? Вот он жизнь свою в долг и отдает, пулю в лоб пуская.

Кривощекин замолчал, о чем-то напряженно задумавшись.

— Поверь мне, это очень плохое место. И если ты задумал идти туда, то я посоветую тебе лишь одно — не ходи. Там собирается такой сброд… Не стоит оно того.

Я ничего ему не ответил. Но рассказ Кривощекина произвел на меня впечатление. Впрочем, отговорить не ходить туда он меня не смог. Напротив, укрепил во мнении,