Такая долгая ночь - Керрелин Спаркс

То, что он увидел там, ошеломило его. Никаких важных секретов. Все мысли Дарси крутились вокруг одной: как сильно она его желала. Остину потребовалась вся сила воли, чтобы не завалить ее тут же на пол.

Заниматься любовью на полу в гардеробной? Это значило бы уподобиться неразборчивому Дону Орландо. Остин усмехнулся и, поставив пиво на столик, взял свой рабочий блокнот, в котором уже начал составлять список вампиров. Он добавил туда имя Дона Орландо.

Затем вставил в видеомагнитофон одну из пленок Дарси. Он уже прокрутил их все. Некоторые даже по два-три раза. Он смотрел ее репортажи каждый вечер вместо спортивных передач и постоянно мечтал о ней. Будь это похоть в чистом виде, он думал бы о ее роскошном теле, но он беспокоился о ней. Неужели влюбился?

Остин плюхнулся на диван. Нет, вряд ли это любовь. К физическому влечению примешивалось желание больше узнать о ней. Его интриговала загадочность ее странного образа жизни, и он искал ответы. Еще его тревожила ее безопасность. А как же иначе? Он вырос, защищая младших сестер. Это было для него привычно. Естественно.

Стащив с подлокотника дивана куртку, Остин пошарил во внутреннем кармане. Вынул оттуда маленькую записную книжку и полистал записи, сделанные в кабинете Дарси. Она обратилась в фирму «Жизнь за ставнями» для установки алюминиевых жалюзи в пентхаусе. Следовательно, им с Гарреттом предстояло жить там среди вампиров. Будет разумно прихватить с собой в чемодане несколько деревянных кольев.

Еще он записал имя поставщика продуктов питания, нанятого Дарси. Нужно будет внедрить туда Алису или Эмму, чтобы приходили в пентхаус в дневное время и забирали информацию у них с Гарреттом для передачи Шону.

У него имелся номер дома на Рейли-плейс. Надо обязательно сходить туда днем, чтобы установить скрытые камеры и «жучки» для прослушивания. Остин вынул из кармана куртки компьютерный диск. Пока Дарси не пришла, он умудрился переписать с ее старого допотопного компьютера сведения о сотрудниках «ЦВТ». Диск он тоже добавил к списку вампиров на столе.

Вытянувшись, Остин взглянул на экран. Дарси начинала репортаж. Этот был один из его любимых. Взяв пульт дистанционного управления, он включил звук.

«Я нахожусь в Южном Бронксе на открытии Нового парка. — Дарси улыбнулась в камеру и пошла по тропинке. — Это парк не для детей, не для баскетболистов, не для роллеров и даже не для шахматистов. Это парк для собак».

Оператор перевел камеру на женщину в отдалении, прогуливавшую лохматого белого пуделя, и показал ее крупным планом. Затем снова вернулся к Дарси.

«Как можно видеть, парк поделен на секции в зависимости от размера вашего… а-ах! — Дальше метра полтора она прыгала, размахивая руками, чтобы не упасть. Затем, когда после некоторых усилий восстановила равновесие, взглянула на свои туфли и, сморщив нос, криво улыбнулась в камеру. — Очевидно, эта секция предназначена для чрезвычайно крупных собак».

Остин хмыкнул. Что бы ни случалось во время ее репортажей, она всегда умело обыгрывала случившееся. Она была смелой, забавной, умной и очень красивой. Ничто не могло принудить ее отступить.

Но что-то, очевидно, все же заставило. Остин непроизвольно сжал пульт. Нечто непредвиденное вырвало ее из этой солнечной, счастливой жизни и сделало пленницей в мире темных, демонических существ. И теперь мучило ее. Он видел печаль в ее глазах. Напряжение, с каким она сжимала руки. Страх, от которого у нее дергалось веко правого глаза. Ни на одной из ее пленок этого нервного тика Остин не видел. Следовательно, он появился у нее позже. Вероятнее всего, в ту ночь накануне Дня Всех Святых, четыре года назад.

Глава 10

Пентхаус на Рейли-плейс отличался роскошью внутренней отделки двух этажей с полами и колоннами из итальянского мрамора и дорогими хрустальными люстрами. Огромная ванная в хозяйской спальне, по мнению Дарси, могла бы вместить небольшой камерный оркестр. А гигантская кладовая на кухне прокормила бы все население Лихтенштейна.

Но всему этому великолепию Дарси предпочитала крышу. Возможно, в результате своего вынужденного заточения она любила находиться под открытым небом. Ей нравилось чувствовать на лине вечерний бриз и вдыхать аромат роз, доносившийся из стеклянной оранжереи в углу. Ома любила смотреть, как сверкает в лунном свете бассейн, отбрасывая танцующие блики на белые стены, тянувшиеся по всему периметру крыши. Пар над джакузи манил понежиться в восхитительном тепле. Каждые полтора метра вдоль стены, достигавшей уровня груди, стояли большие глиняные горшки с поднимавшимися вверх зелеными растениями. Некоторые из них были подстрижены в виде огромных конусов, другие напоминали фантастических животных. Каждое из этих произведений садового искусства украшала сеть белых мерцающих огоньков, светившихся нал головой как звезды.

В углу напротив оранжереи стоял миниатюрный домик. В его двух комнатах, резко отличавшихся по внутреннему убранству от роскоши пентхауса, не было никаких излишеств, а лишь самое необходимое. Но Дарси, очарованная крышей, решила сделать его своим офисом и местом уединения.

Напряженная от возбуждения, в блестящем бордовом платье, купленном на свадьбу Шанны, она ходила кругами вокруг бассейна. Сегодня ей предстояло стоять перед камерой. Сегодня они начнут съемки «Самого сексуального мужчины на земле», и сегодня после двух недель разлуки она снова увидит Адама.

— Вон они едут, — объявил Грегори с северного конца крыши.

Находившийся рядом с ним Берни направил объектив камеры на улицу, простиравшуюся двенадцатью этажами ниже.

Дарси бросилась к стене и посмотрела вниз. По улице медленно катил черный лимузин. Это прибыло жюри, состоявшее из дам бывшего гарема с Мэгги во главе. Второй оператор, Барт, находился с ними в лимузине, чтобы отснять реакцию женщин на новое место обитания. На стадии монтажа Дарси смонтирует материал, подготовленный обоими операторами. Перед входом в здание на Рейли-плейс, к которому вела красная дорожка, лимузин остановился.

— Пошел звук. — Грегори дотронулся до наушников, водруженных на его голову. — Я слышу, как они разговаривают.

Дарси тоже надела наушники и тотчас услышала возбужденные голоса дам в лимузине.

— Мать честная! — воскликнула Кора-Ли. — Потрясающее место!

— Вы только посмотрите, — сказала леди Памела, — Лакей спешит открыть нам дверь.

— Это портье, — поправила ее Ванда.

— Все равно слуга, — возразила леди Памела. — Хотя должна заметить, как это ужасно, что слуги в наши дни отказываются носить пудреные парики.