Измена (СИ) - Макарова Анна

Отдаюсь вновь всей страсти этих жарких, полных чувств поцелуев и ласковых касаний среди пустующей нас окрестности, которую, как оказалось, Фолегар арендовал на этот вечер лишь для нас двоих. Однако легкое, призрачное сомнение по поводу тех мужчин, что недавно здесь находились, все же продолжало одолевать разум некоторое время…

* * *

— Я открою, любимая, — накрыв на стол, а также вновь проверив, все ли принесла из столовых приборов, пошла встречать званого гостя вместе с мужем. Открыв дверь, замерла на месте, охваченная дикой паникой. Кислород моментально покинул мои легкие, оставляя вместо себя зияющую пустоту.

— Добрый вечер, семейство Кэмпбелл, а я вот к вам не один, а с коллегой. — произносит Адам Холд поприветствовав. — Вы не против ужина в компании юного и талантливого будущего аукциониста?

— Добрый вечер, мистер Кэмпбелл, — Фолегар делится рукопожатием со счастливым мужем, а затем подходит ко мне. Берет мою ладонь в свои руки и, поднеся руку к своим губам, произносит. — И вам, миссис Кэмпбелл, добрый вечер. Ой. У вас, кажется, ресничка на щеке, — немного приближается ко мне и безмолвно шепчет, — Я ужасно соскучился по тебе, детка.

ГЛАВА 19

ХЬЮГО

— Удивительно, однако. Я не знал, Джозефин, что ваша подруга настолько гениальный дизайнер. Так оригинально спланировать офис миссис Баклэнд. Что же… похвально, похвально. Я с удовольствием бы посетил ее предстоящую выставку, — промокнув салфеткой губы, Холд продолжает вести разговор о прошедшем аукционе, делясь своими впечатлениями с нами.

Вот уже почти как час мы обсуждаем работу аукционистов параллельно с делами университета в доме моей блондинки, удобно расположившись в изящной гостевой комнате с камином.

Кухню, столовую и гостиную чета Кэмпбелл объединили в большое цельное пространство. Обстановка здесь, в целом, как у обычной среднестатистической семьи — типично американская. Но вместе с тем в ней присутствуют отличительные черты, которые и делают пространство таким практичным и уютным. Удивительно то, что в интерьере Джозефин использовала винтажный стиль, напоминающий мою собственную кухню в арендованной квартире.

Для себя я много отметил нового. Во-первых, рассказ о подруге Джозефин — дизайнере, создавшей тот самый кабинет, которым я еще воспользуюсь всенепременно и не раз. Во-вторых, как оказалось, Джозефин божественно готовит, прямо как моя мама и бабушка. Давно не ел так вкусно, по-домашнему. В-третьих, Холд действительно что-то знает о нас или, по крайней мере, догадывается, но виду сильно не подает.

— Хьюго, я так рад, что теперь вы сможете чаще бывать у нас дома в качестве помощника и коллеги моей жены. Правда, Джози? — что-то мне стало совсем смешно.

Муж Джозефин еще при нашем знакомстве в университете напомнил одного персонажа, которого можно было бы описать следующим образом: Дэвид Кэмпбелл никогда не снимает свой пиджак, под пиджаком носит кардиган, который периодически одет наизнанку. Под кардиганом виден ворот рубашки, а под рубашкой наверняка находится футболка, под которой, естественно, майка. Вот такой вот у нас веселый муж!

— Да, я очень рада, Дэвид… Мне нужно отойти ненадолго, извините, — Джозефин, слегка поперхнувшись водой, вышла из-за стола, удаляясь в сторону лестницы ведущей на второй этаж.

— Прошу прощения, мне нужно сделать срочный звонок. Оставлю вас ненадолго, — впопыхах сорвался с места под пристальный взгляд Адама.

— Конечно, ничего страшного, — с улыбкой на лице произнес муж Джозефин.

Поднимаюсь на второй этаж, мысленно гадая, в какой же сейчас комнате моя замужняя девушка. Так, вижу приоткрытую дверь, откуда исходит свет от лампы. Немедля, подхожу и вижу Джозефин, распластавшуюся на кровати с прикрытым ладошками лицом.

— Ну и чего ты убежала, трусиха? — без спроса и стука вхожу в спальню.

— Ты зачем сюда пришел-то? Выйди быстро! А если Дэвид поднимется? — резко принимает сидячее положение, прожигая взглядом синих глаз.

— Никто не войдет, они слишком увлечены беседой, — хитро улыбаюсь и присаживаюсь на корточки рядом с ней. — Так вот какая она у вас — опочивальня любящих супругов. Мило, мило.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так, ты что удумал? Рассказывай сейчас же! Что ты здесь делаешь?

— Как я уже говорил ранее, я соскучился. Очень. Ты мне со вчерашнего дня не отвечаешь на звонки. И потом, я не хочу, чтобы этот старый извращенец Холд крутился вокруг тебя лишний раз, поэтому всячески постарался сделать так, чтобы быть здесь. С тобой. На этом чертовом ужине. Кстати, как тебе новость о наших совместных трудовых буднях у тебя дома? — пробираюсь рукой по оголенному бедру, бесстыдно задирая подол платья практически до белья и медленно поглаживая нежную кожу ладонью, которую, замечу, она даже не одергивает.

— Я хотела позвонить, но не было возможности. Думаешь, так все просто? Я постоянно была с Дэвидом.

— Ясно, — убираю ладонь, которую она тут же перехватывает, закатывая глаза.

— Вот только не нужно вести себя словно обиженный ребенок. Я тебя сразу предупреждала, что не собираюсь разрушать свой брак.

— Да, я в курсе… Мне это и не нужно, — как-то печально это осознавать в собственном сознании. — Иди ко мне, — буквально набрасываюсь на ее губы, сминая их в трепетном поцелуе, при этом захватив хрупкое тело в тиски. — Так ты не ответила, кстати, как тебе новость о нашей работе?

— Ты — сумасшедший, в курсе? Я ни за что не пущу тебя к себе домой ни под каким предлогом, — выбирается из моих объятий и встает с кровати, тыча в меня пальцем.

— А кто тебя спрашивать-то будет? К тому же… — перехожу на шепот. — У меня есть дубликат ключей от твоего дома, а поскольку замок с магнитом, менять вы его будете ох как долго, — целую ее в носик.

— Ну ты и гад, Фолегар! Я все равно их поменяю. Иди ты в зад! Нас ждут внизу, — разворачивается, собираясь уйти, однако я успеваю негромко произнести ей вслед.

— Если только в твой, — догоняю и дарю шлепок рукой по ее пятой точке. Отсчитав мысленно кое-какое время, спускаюсь, наконец, на первый этаж после моей блондинки.

— Нет, Дэвид, я сижу в своем кабинете и даже не могу воспользоваться грузовиками, чтобы наконец перевезти книги для нашего Гарвардского музея, — присоединившись к разговору, никак не могу вникнуть в суть, думая о своем.

— Ладно, но ты же можешь собрать совещание и все еще раз обговорить с людьми. Да, и пригласи Фрэнка Вудса. Знаешь, а я бы мог попросить своего знакомого, он обязательно поможет нам с машиной. Я хочу, чтобы это задание было поскорее выполнено.

— Не сомневаюсь в тебе, Дэвид, — одобрительно кивает Холд.

— Чем займетесь, мистер Холд, после успешно проведенного аукциона. Ну… не считая некоторых моментов, — намекает на скандал во время мероприятия Джозефин, наигранно улыбаясь.

— Аукционом, конечно. Знаете, Джозефин, мне безумно понравилась эта сфера деятельности, в которой вы пребываете.

— Да? — удивляется ее муж. — И кто же твоя очередная «жертва» для привлечения лотов?

— Все те же кандидаты, — подмигивает блондинке. Ублюдок! Сжимаю кулаки под столом, а он продолжает.

— Кто? — переспрашивает мистер Кэмпбелл, который не видит ничего дальше своего носа. Как так можно? Он серьезно думает, что на его жену никто не пялится?!

— На самом деле — Боб Кларк. Элизабет Баклэнд предложила именно его кандидатуру.

— Кларк? — удивляется блондинка. — Сомневаюсь, что от Боба можно что-то получить стоящее, кроме громкого скандала. На прошлых торгах он изъял лот буквально перед самим аукционом, нарушив все правила договора.

— Скандал в наше время — яркое привлечение внимания. Пресса такое любит. К тому же если постараться, то можно добиться всего, чего пожелаешь, даже с такими хара́ктерными людьми, — вставляю свои пять копеек, заставляя ее замолчать сейчас же. Смотрю в глаза Джозефин, мол, не лезь ты к нему с разговорами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я с вами полностью согласен, Хьюго. Вообще, с аукционом тоже самое, что и у женщины с мужчиной: либо она получает от него то, что хочет, либо же ей достаются запоздалые сожаления об упущенном… В нашем случае об упущенных лотах и материальных выгодах, — коварно ухмыляется, двояко поставив сейчас жирную точку на моих сомнениях, подкрепляя их своими красноречивыми словами. Джозефин была права. Он все знает…