История одного эльфа - Галина Романова

Это мне рассказал сотник Годдар, новый начальник, когда я прибыл на заставу.

– Сейчас затишье, – сказал он в заключение, – вот когда слегка подсохнет земля и схлынет половодье, тогда и начнется. Если бы не Видящие, которые нас заранее предупреждают о нападениях, нам бы пришлось туго. Пока отдыхай, располагайся, знакомься с новыми сослуживцами… Надолго к нам?

– Навсегда, – вздохнул я. – Я прогневал Наместника Дейтемира.

– А, ну тогда твое «навсегда» не продлится дольше десятка-другого лет, – отмахнулся сотник Годдар. – Нашего Наместника разгневать легче легкого. Если бы он «навсегда» изгонял всех, кто хотя бы раз вызвал его гнев, в поместье-столице уже давно бы никто не жил! Вот увидишь – через некоторое время он пришлет за тобой, а то и сам явится. Здесь его любимые охотничьи угодья, так что раз в год он к нам заглядывает. Не вешай носа, Данкор!

– У меня не тот случай, – я отвернулся, озираясь по сторонам, – Наместник разгневался на меня из-за своего сына. Я немного поучил наследника хорошим манерам…

– Да, это серьезнее, – кивнул сотник. – Дейтемир-младший не в пример злопамятнее отца. Даже хорошо, что мы живем в такой глуши, и до нас он не достанет!

Самому Годдару было хорошо говорить – он практически вырос в этих местах, здесь же женился и сейчас жил на заставе с женой и двумя детьми. Семьи имелись и у некоторых рядовых пограничников, так что тут образовалось хоть и маленькое, но вполне самостоятельное поселение.

Жили здесь, кстати, и альфары, причем некоторые имели право носить оружие и считались рыцарями. Не то чтобы рук не хватало, просто жизнь в этих краях была проще и на многие расовые различия смотрели сквозь пальцы. Я пожалел о своем Горо – мой личный слуга, однажды переступивший порог дворца, так в нем и пропал. Он наверняка даже не узнал, что его хозяин ныне в опале.

Месяц спустя я ехал во главе своего десятка, не спеша пробираясь вдоль границы. Сотник Годдар, вопреки присланной из поместья-столицы рекомендации, повысил меня в должности, потому что других опытных бойцов, тем более побывавших на настоящей войне, у него было не так уж и много.

Весна вступила в свои права, лес был просто прекрасен. Думаю, не родился еще тот эльф, который смог бы оставаться равнодушным к красотам природы. Снег почти весь растаял, сохранились лишь грязные островки в самой чаще леса, на припеке из земли вовсю лезла молодая трава, в которой кое-где сверкали белые, желтые и синие звездочки первоцветов. На деревьях набухали почки, в воздухе пахло смолой и свежестью. Реки и ручьи почти все вернулись в свои берега, лишь в низинах под копытами коней чавкала грязь.

В эту пору передовые отряды гоблинов пытались пересечь границы Островов, поскольку зимние запасы подходили к концу, и они надеялись восполнить их за наш счет. Иногда к ним присоединялись и люди, за ними надо было следить в оба. Ибо в человеческой натуре заложена страсть к воровству, эти «разведчики» были не дураки стянуть то, что плохо лежит. Альфаров-пахарей они, например, обирали до нитки, оставляя им только жизнь.

Мы ехали не спеша, настороженно глядя по сторонам. Развиднелось – впереди темнела небольшая заболоченная речная долина, что делало ее уязвимой для нападений гоблинов, ибо эти твари прекрасно умели чувствовать воду и пересекали наши границы именно по воде.

До долины оставалось всего ничего, когда внезапно ожил амулет, который перед отправкой в рейд надела мне на шею Видящая. Волшебницы зорко следили за всем, что происходит в приграничье, направляя нас точно в то место, где произошел прорыв границы.

Сделав своему десятку знак остановиться, я вынул из-за пазухи амулет и крепко сжал в кулаке, показывая, что готов к связи.

«Всадники, – долетел до меня мысленный голос волшебницы, – трое альфаров и четверо эльфов. Из них – две женщины. Скачут с северо-запада. Ты ближе всех».

Именно на северо-западе располагалось большинство поселений, и если всадники скакали оттуда в сторону границы, значит, там стряслась большая беда.

– За мной! – скомандовал я, разворачивая коня.

Долина и гоблины, если они есть, были забыты. Вброд перешли небольшой ручей, устремились навстречу неведомым всадникам.

Мы увидели их чуть-чуть раньше, чем они – нас. Путники хоть и мчались сломя голову, явно не знали, куда скакать, как раз в это время передний всадник осадил серого в яблоках коня и стал озираться по сторонам. Я пристально вгляделся в его лицо…

– Всем оставаться на месте, – прошептал своему десятку.

Впереди был редкий березняк, пронизанный солнечным светом. Молодая трава поднималась сквозь войлок прошлогодней поросли. Соловый конь пропадал на фоне берез, чьи ветки только-только начали одеваться в зеленую вуаль молодой листвы, но ярко-розовое платье всадника, вернее, всадницы было видно издалека. Казалось, мои глаза различают даже оранжевые и красные строчки отделки и бусины, которыми была украшена ее прическа. Сердце мое забилось так сильно, что я невольно прижал его рукой, как пойманную птицу.

«Нашел?» – подала мысленный голос Видящая.

«Да, – ответил я также мысленно. – Благородная леди со свитой… Все в порядке».

И не просто «леди», а та единственная, на встречу с которой я уже перестал надеяться! Но как она оказалась здесь? Между поместьем-столицей и заставой были лиги и лиги пути.

Мы встретились среди берез – увидев и узнав меня, леди Ленимирель тоже сделала знак своим спутникам оставаться на месте. Не доехав друг до друга, мы одновременно спешились. Я смог сделать на негнущихся ногах несколько шагов.

– Леди… – Это было все, что мой язык смог произнести.

– Я, – она выглядела смущенной, – просто больше не смогла… Все это время думала о тебе, вспоминала, как ты… Со мной давно никто так не разговаривал… Не знаю, что на меня нашло, но…

Она путалась в словах, теребя край темно-розовой накидки. Я чувствовал, что должен прийти на помощь, но слова застряли у меня в горле. Смотрел на эту женщину – и не мог отвести взгляд.

– За все это время мой муж и сын ни разу не сказали мне ни одного слова, я даже не видела их, – продолжала она. – А вчера утром я внезапно узнала, что они уже несколько дней как уехали куда-то и даже не поставили меня в известность… Тогда я поняла, что не могу больше оставаться на месте. Собралась и… Ехала сюда, думала, что знаю, зачем еду, а теперь вот… теперь не знаю… Ты, – она впервые подняла на меня глаза, – считаешь меня безнравственной?

– Моя госпожа. – Не зная, что делать, я опустился перед нею на колени. – Моя госпожа…

– Встань. – Ее руки легли мне на плечи.