Вокруг света в 80 дней - Жюль Верн

желудок столь же необходимо загружать балластом, как и корабль. Но он был очень раздосадован. Путешествовать на средства этого человека и вдобавок питаться его продуктами он находил не совсем честным, но тем не менее поел, правда, немного.

По окончании завтрака Фикс почувствовал себя обязанным отвести мистера Фогга в сторону и сказать:

— Сударь…

Это «сударь» жгло ему губы, он сдерживал себя, чтобы не схватить «сударя» за шиворот.

— Сударь, — продолжал он, — вы были так любезны, что предложили мне место на этом корабле. Хотя мои средства не позволяют мне жить так широко, как вы, я все же хотел бы заплатить свою долю…

— Не будем говорить об этом, — ответил мистер Фогг.

— Но я… хотел бы…

— Нет, — повторил Фогг тоном, не допускающим возражения. — Это входит в общие расходы.

Фикс поклонился и замолк. Затем он отправился на нос шхуны и за весь день не сказал больше ни слова.

Судно быстро мчалось вперед. Джон Бенсби надеялся на успех. Несколько раз он повторил мистеру Фоггу, что они к назначенному времени будут в Шанхае. Мистер Фогг кратко отвечал, что он на это и рассчитывает. Впрочем, весь экипаж маленькой шхуны был преисполнен рвения. Премия воодушевляла всех. Все снасти были туго натянуты. Ни одного плохо прилаженного паруса! Ни одного резкого поворота, в котором можно было бы обвинить рулевого! Все маневры производились с такой тщательностью, словно шхуна участвовала в гонках в королевском яхт-клубе.

К вечеру лоцман определил по лагу пробег в двести двадцать миль, и Филеас Фогг имел основание надеяться, что по прибытии в Иокогаму ему не придется записывать в свой маршрут ни минуты опоздания. Таким образом, серьезная неудача, первая по отъезде из Лондона, не принесет, вероятно, никакого ущерба.

Под утро «Танкадера» прошла пролив Фуцзян, отделяющий Формозу от китайского берега, и пересекла тропик Рака. Море в этом проливе очень опасно: оно полно водоворотов, образованных встречными течениями. Шхуну сильно качало. Короткие волны перерезали ей путь. На палубе было трудно стоять.

С наступлением дня ветер еще усилился. На небе появились предвестники шторма. Барометр предвещал скорую смену погоды. Ртуть капризно прыгала в трубке. На юго-востоке море вздымалось длинными волнами, от которых пахло бурей. Накануне солнце зашло в красном тумане среди фосфоресцирующих волн океана.

Лоцман долго рассматривал мрачное небо и бормотал сквозь зубы что-то неразборчивое. Оказавшись возле мистера Фогга, он негромко спросил:

— Вашей милости можно говорить все?

— Все, — ответил Филеас Фогг.

— Нас ожидает шторм.

— Откуда он идет: с севера или с юга? — спокойно спросил мистер Фогг.

— С юга. Смотрите, какой собирается тайфун.

— Ну, так что ж! Тайфун с юга нам по пути, — ответил мистер Фогг.

— Если вы так на это смотрите, то мне нечего вам больше сказать, — заметил лоцман.

Предположения Джона Бенсби не обманули его. В более раннее время года тайфун, по выражению одного известного метеоролога, прокатился бы всего лишь светящимся водопадом электрических искр, но поздней осенью можно было опасаться жестокой бури.

Лоцман заранее принял необходимые предосторожности. Он приказал убрать все паруса и спустить реи на палубу. Стеньги были также опущены. Люки наглухо задраили, чтобы ни одна капля воды не могла проникнуть в трюм судна. Один лишь треугольный парус из толстого полотна был оставлен на мачте, чтобы удерживать шхуну в ветре. После этого оставалось только ждать.

Джон Бенсби предложил своим пассажирам спуститься в каюту, но в тесном помещении, почти лишенном свежего воздуха и сотрясаемом волнами, никому не хотелось оставаться. Ни мистер Фогг, ни Ауда, ни даже Фикс не согласились покинуть палубу.

К восьми часам шквал с истоками дождя обрушился на шхуну. Увлекаемая своим единственным парусом, «Танкадера», словно перышко, была подхвачена ветром, силу которого невозможно описать. Сравнить его скорость с учетверенной скоростью несущегося на всех парах паровоза — это значит только несколько приблизиться к истине.

В продолжение всего дня судно, увозимое чудовищными волнами, мчалось к северу, сохраняя, к счастью, скорость, равную скорости этих волн. Двадцать раз оно рисковало быть залитым горами воды, встававшими за его кормою. Но ловкий поворот руля каждый раз спасал его от катастрофы. Временами пассажиров окатывало с головы до ног налетевшей волной. Фикс, конечно, ворчал, но бесстрашная Ауда, не отрывая глаз от Филеаса Фогга, хладнокровием которого она любовалась, показывала себя достойной его спутницей. Что же касается Филеаса Фогга, то можно было подумать, будто тайфун тоже входил в его программу.

До сих пор «Танкадера» неизменно шла к северу, но вечером, как и можно было опасаться, ветер повернул на три румба и задул с северо-запада. Шхуна, шедшая теперь боком к волне, отчаянно сотрясалась. Море било в нее с такой силой, что можно было бы опасаться за ее целость, если бы все ее части не были так крепко соединены между собой.

К ночи буря еще усилилась. Видя, что наступает ночь и шторм становится все сильнее, Джон Бенсби начал тревожиться. Он спрашивал себя, не пора ли пристать к берегу, и посоветовался об этом со своими матросами. Потом он подошел к мистеру Фоггу и сказал:

— Мне кажется, что мы хорошо сделаем, если зайдем в одни из ближних портов.

— Я тоже так думаю, — ответил мистер Фогг.

— Вот как! — произнес лоцман. — Но в какой?

— Я знаю только один порт, — спокойно ответил мистер Фогг.

— И он называется?..

— Шанхай.

Боцман сначала не понял смысла этого ответа и столь несокрушимой настойчивости и решимости. Потом он воскликнул:

— Верно! Вы правы! В Шанхай!

И «Танкадера» продолжала незаметно итти на север.

Это была поистине ужасная ночь. Только чудом маленькая шхуна не опрокинулась. Два раза она скрывалась под волнами, и, если бы не крепкие сезни[73], все было бы смыто с палубы. Ауда была совсем разбита, но не издала ни единой жалобы. Несколько раз мистер Фогг бросался к ней, чтобы защитить ее от ярости волн.

Настал день. Буря продолжалась с прежней силой. Но ветер опять переменил направление и снова дул с юго-востока. Эта перемена благоприятствовала «Танкадере», которая снова двинулась вперед по бушующему морю, где сталкивались встречные волны. Будь судно построено не так прочно, эти столкновения вод разбили бы его с одного удара.

Время от времени среди разорванных клочьев тумана показывался берег, но не было видно ни одного судна.