После развода: в постели с врагом - Лена Тэсс

собственную маму. Ну… логично. Саму на себя Лиля была похожа только если очень приглядеться.

- Мам мы просто… по банкам…

- В дом, - рыкнула она тоном, который мгновенно погнал по венам чистейший адреналин, а кровь устремилась в то место, которое делало штаны невыносимо тесными.

Черт. Разве можно возбуждаться просто от интонации. Нет, скорее дело в той кто именно это сказал.

Амазонка, мать ее.

- Лиля, убери ружье.

- Горин, ты что тут с моим сыном делаешь?

Давид тихо прикрыл дверь в сторожке, забрав с собой Герду. Пневматический пистолет оставил на пеньке. Хороший мальчик, сообразительный донельзя. Боязливый, зашуганный, но очень чутко улавливающий, что именно в данный момент времени стоит сделать.

- Мы просто тренируемся.

- А я думала, что мы просто соседи и каждый будет заниматься своим делом.

- Опусти ружье, Лиля.

Как ни странно она делает именно то, что я говорю. Не играет и не пытается меня припугнуть направив ствол в голову.

- Зачем ты дал моему сыну в руки оружие?

- Это пневматика. Ничего страшного.

- Зачем. Ты. Дал. Давиду…

- Да понял я, понял с первого раза.

Делаю шаг вперед, сокращая дистанцию, перехватывая ружье. Проверяю. Предохранитель есть. Ладно. Хорошо что не поранилась. Маленькая дурочка.

А вот теперь можно поорать и проучить.

Лиля как будто пытается отступить. Бравада покинула ее вместе со схлынувшим адреналином. А меня вот нет, поэтому…

- Пошли-ка прогуляемся.

- А Дава? Он один!

- Герда с ним, она к нему никого не подпустит. Ни хорька, ни белку.

Лиля мотает головой.

- Не водятся тут хорьки.

- Тем более ему бояться некого. А мы недалеко.

Конечно недалеко. Я настолько взвинчен и возбужден, что трудно идти.

Перехватываю ее запястье и тяну за собой. От дома, в сторону речки, где можно ее охладить, утопить, привести в себя.

- А тебя бояться?

Ну вот, пошли правильные, адекватные вопросы. Но я не отвечаю Лиле. Молчу, чтобы не спугнуть и не ляпнуть какую-нибудь глупость. Она не склонна к истерикам, больше нет. Но есть конкретные вещи, которые ее пугают. Оружие, бывший муж, любая опасность которая может угрожать сыну от насморка до кирпича внезапно свалившегося с крыши здания. Конечно незнакомый мужчина, который решил научить ее мальчика обращению с оружием тут же подвергается порицанию.

Мы останавливаемся на берегу.

- Я туда не…

Не стал дослушивать, заткнул рот своими губами. Лиля вздрогнула, я обхватил ее тонкую талию рукой так тесно прижимая к себе как только мог. Второй рукой зафиксировал затылок. Для надежности. На ее языке привкус фруктового чая и конфет. Она сама словно сладкий мармелад, не приторный, очень вкусный.

Сопротивляется, но меня это только подстегивается. Делаю своими губами, языком все, что она позволяет. Не много, ни мало. Руки её несмело тянутся вверх. Лилю трусит, а меня ведет. Словно пьяного идиота без тормозов. Тонкие пальцы кончиками, как будто неправда, задевают кожу на шее. Мурашки нестройными толпами разбегаются по сторонам.

Черт. Она просто ничего не делает, но как же я ее хочу. Сейчас взорвусь. Опускаю свои руки ниже, подхватываю ее под задницу, тяну вверх. Лиля быстро соображает что к чему и обхватывает своими ногами меня за талию. Делаю два шага, впечатывается ее спиной в дерево. Старался быть нежным, но нет, шипит. Больно.

- Прости, - выдыхаю в губы, ловлю расфокусированный взгляд.

Доверчивый. Наивный.

Сколько ей? Тридцать? Чуть меньше? Она такая… совсем другая женщина. Не знаю где они берутся, и почему таким уродам как Исмаилов достается честь испоганить их существование.

Лиля тянется ко мне, ловит губы, наклонив голову, а я все еще в ступоре от одного единственного вопроса, чем я сам лучше ее бывшего мужа. Готов трахнуть прямо здесь - в лесу у дерева. Использовать чтобы добраться до врага. Уничтожить, просто потому что она… Лиля.

Вот он - защитный механизм, который обязательно должен щелкнуть прямо сейчас. Жду. Казалось вечность, но на самом деле всего лишь долю секунды.

- Захар? Ты в порядке? - она очень точно почувствовала момент когда что-то изменилось.

Лиля еще держится за мои плечи, но ногами уже твердо стоит на земле. Мои руки по обе стороны от ее тела. Она в западне, но совсем перестала бояться. Или я перестал внушать страх и ужас. Такой вот обратный Стокгольмский синдром.

И становится совсем непонятно, кто тут реальная жертва.

Глава 28

- Пошли обратно в дом, - шепчет она мне в плечо.

Я почти не слышу слов, только чувствую приятное тепло на коже, а смысл сказанного просто отпечатывается у меня в сознании. Кажется, ей даже не надо говорить, чтобы я ее понял. Потому что губы всегда лукавят и произносят что-то не то.

“Там Давид, зря мы его одного оставили”.

Разве это она хочет сказать?

О, нет.

Уверен, моя девочка говорила другое. Про надвигающуюся ночь, про стылый ветер, про то, как хорошо будет спать вместе в одной кровати, чтобы согреть друг друга. От холода физического и от того, другого… ледяной коркой сковавшего сердце.

Тянусь пальцами к ее щеке, но чувствую легкий толчок.

- Захар, ау! Ты здесь вообще?

- Вообще здесь, - смотрю на нее как пьяный. Это что вообще происходит, что меня так от одного поцелуя повело? В последний раз меня так в Мексики штырило. Ну так я тогда пил что нельзя и закусывал чем не следует, а здесь что? Или я просто воздухом надышался?

Лиля недовольно хмурится. Поджимает губы и произносит невыносимым учительским тоном:

- Не летай в облаках, пожалуйста. И пойдем в дом, если мы хотим вернуться до ночи, уже темнеет.

Улыбаюсь и хочу отдать ей честь, но сдерживаю себя. Командирша. Как есть командирша!

Шли молча. Рядом, но не касаясь друг друга. Я специально щемил бедную Лилию в сторону, чтобы ненароком тронуть ее, снова ощутить тепло кожи и то, как наливается напряжением все мои мышцы от этой близости. От запаха. От того, что нам нельзя.

Как в школе, ей Богу.

Только в отличие от бесконечно долгого одиннадцатого класса на выпускном мне все-таки перепало со Стариковой Катей, прямо в ресторане, в кабинке туалета. Но здесь, и все кричало об этом, и игра будет дольше и приз получится слаще.

“Не приз. Месть” - мысленно поправил себя и