Типа в сказку попал - Елена Плахотникова

Всегда думал, что трудно быть верным одной бабе, когда вокруг столько других. Наоборот, оказывается, это тоже работает. Равноправие, твою мать! Обидно выяснять, что не такой уж ты великий и могучий, раз твоя баба не с тобой. И не настолько умный. Вон сколько девок внизу было! Пригласил бы одну на ужин, и всех делов. Так нет же, приперся к холодной постели, идиот. Хотя, насчет холодной, это я загнул. Сейчас только в погребе не жарко. Лето, однако.

В дверь опять стучат. Не ньюлт, но я пошел открывать. Не поем, так поругаюсь. За каким хреном голодного человека достают?!

Открыл. На распашку. И за косяк схватился.

За дверью оказалась девка, у которой грудные и ягодичные мышцы одного размера – девятого. А между ними талия – обалдеть! Не девка, а прям мисс совершенство – сто шестьдесят, девяносто, сто шестьдесят. И при таких габаритах ростом почти с меня. А из одежды – тесемки с чешуей и плащ. Зеленый. В руке. Совсем недавно я такой же видел у Меченого.

– Чего тебе?

Девка опускает голову и дергает плечом. От этого движения тесемки едва не лопаются под напором девятого вала. Чешуйки шуршат и переливаются. Короче, будь на моем месте Рубенс, тут же бросился б… к холсту. Малевать. У меня совсем другое желание возникло.

– Миной, меня прислали к тебе.

За этим маловразумительным ответом последовал глубокий вздох. И опять движение-колыхание упругой плоти, шорох-блеск чешуек и… звон. Но звон у меня в ушах. Да еще внезапно пересохшее горло. Тоже у меня.

– Зачем? – сумел прокаркать я.

А вот отойти от двери и взять на столе кувшин, такое уже не по силам.

– Мне приказали служить тебе.

– Чего?!

Честно говоря, я не поверил. Слишком уж быстро моя невысказанная мечта сбылась. Неужто Меченый умеет читать мысли? Типа, попользовался сам – поделись с другом. Может, и думал я это на аукционе, но не озвучивал, точно. И не такие уж мы друзья, чтоб он через десять минут отдал мне свою бабу. Чего можно успеть за это время? Люди все-таки не кролики. Да и не гнал его никто в шею. Я и до завтра потерпеть могу. Мог. Вот дернет девка еще плечом, и я тут же у двери оприходую этот девятый вал.

Плечом она дергать не стала, только насчет службы повторила. Спокойно так сказала, будто сотни раз приходилось говорить.

И зачем я спросил, скольким она послужить успела. В кого такой любопытный уродился?

– Ты первый, миной. Ни один муж еще не познал меня.

Блин, а Меченый чего ушами хлопает. Или так устал после драки? Одноко мало верится. Не выглядел он очень помятым. А такую бабу только мертвый не захочет. Хоть и не баба она, оказывается.

Чего-то везет мне на девственниц. Ну, прям, каждая вторая! Или это не во мне дело? Может, мир такой, а? Тогда чем тут в свободное время занимаются: молятся да бисером вышивают? А детей им страус приносит? Если у аиста выходной. Типа, в порядке очереди. И с предоплатой.

Блин, во влип! Хорошо хоть Марла нормальной бабой оказалась. Такой ничего долго объяснять не надо, сама все понимает. И учиться любит.

Только подумал про Марлу и сразу понял, чего с этой красоткой делать. Дверь перед ней не захлопнешь, понятное дело. Меченый со мной своей покупкой делился, а не со всей гостиницей. Придется завернуть это сокровище в плащ, и конвоировать к хозяину. Спасибо за такой щедрый подарок сказать, а заодно и выяснить, все ли в порядке с головой у дарителя.

– Знаешь, где Меченый?

Девка кивнула. Я едва успел закрыть глаза. Если б еще уши мог заткнуть. А то этот шорох-шелест…

Че-е-ерт! Я ведь живой мужик. Не железный. И терпение у меня не железное. Еще этот запах!… Не знаю, что за духи у девки, но заводят конкретно.

– У себя в комнате, миной.

– Тогда одень плащ, и пошли к нему.

Она зашуршала тканью.

Бли-ин! Ну, нельзя же так!… И почему этот придурок не зашел ко мне сам? Мы бы поговорили с ним, разобрались, что к чему. Как два нормальных мужика. Нет, прислал вместо себя эту… этот… ходячий заменитель Виагры. И как мне теперь через весь коридор топать? Плащ придется надевать. И это в такую жару! Дьявольщина! Но не пугать же местных готовностью номер один. Пусть лучше идиотом меня считают, для кого и летом зима.

– Миной?…

Я решился открыть глаза, а через пару вдохов-выдохов даже отпустить косяк. Все-таки не зря умные люди придумали одежду. И спасибо всем демонам и богам, что я не видел, как девка снимает свой плащ. Разговаривать с ней я стал бы потом. Намного позже.

– Миной?

– Ну, чего тебе?

Мне, понимаешь ли, до стула надо дойти, и не забыть, зачем я туда иду, а тут она отвлекает. Но останавливаться и оборачиваться не буду. И для нее же лучше, что не буду.

– Миной, что с твоими штанами?

Остановился.

– А чего с ними не так?!

– Они очень тесные.

Вот же глазастая! Нет, чтобы опустить гляделки и… твою ж мать! Пялиться на мои сапоги. Или не задавать глупых вопросов, хотя бы.

– Тогда завтра куплю просторные! Понятно?

Сквозь зубы говорю, не оборачиваясь.

– Да, ми…

– И закрой свой… хорошенький ротик. Пожалуйста.

Тишина-а-а! Целая минута тишины. Это очень много. Я успел взять плащ. Завернуться в него. Выйти из комнаты. Закрыть за собой дверь. И только потом услышал:

– Миной, а откуда ты знаешь, какой у меня рот? Ты не видел еще моего лица.

Точно, не видел. Ни разу даже не вспомнил, что у тела этого есть голова. А в ней и на ней то, чего полагается иметь нормальной человеческой голове. Слишком уж засмотрелся на все остальное. Слишком уж много всего остального, чтобы помнить еще о голове.

А лицо оказалось совсем обычным. В золотых конопушках. И полудетским. Лет на шестнадцать.

– Ну вот, посмотрел. А теперь идем к Меченому. Он уже заждался нас.

– Он не ждет нас, миной. Он заказал вино.

– Тогда идем быстрее! Пока все не выпил.

И мы пошли. Рядом. Сначала я девку вперед пустил, но ее походка вызывала у меня настолько стойкий эффект, что пришлось срочно менять дислокацию.

Двери у Ранула толстые. Такие и топором не сразу вскроешь. И стучать в них принято кулаком. Со всей дури. Или ногой. Если сапоги не жалко. Варварство, одним словом. Ни глазка, ни звонка на двери нет. Потому и открывают ее с мечом в руке. Мало ли кого принесла нелегкая.

Ну, прям, как в старом анекдоте. За безопасность постояльцев и сохранность их вещей администрация не отвечает. Вот прочитал приезжий такое и спрашивает: А за что отвечает-то? Ему и говорят, мол, за то, чтобы в двадцать три ноль-ноль все свет выключали. Для этого и рубильник особый имеется. Типа, щелк и во всем здании ночь.

А в кабаке Ранула свет не экономят. Но и бесплатно свечи не выдают.

Дверь открылась. Оружия у Меченого не было. Вместо него пальцы сжимали горло кувшина. Не такого уж маленького и, похоже, не совсем пустого.

Вовремя успели.

Меченый посмотрел на меня, потом на девку, опять на меня и кивнул.

– Входите.

Буркнул и повернулся спиной. Спиной ко мне! К вооруженному! А на самом кольчуги нет. И дверь открыта.

Похоже, мужику жить надоело. С чего бы это?

29

Мы устроились за столом. Второй кувшин допивали. Девка как присела между стеной и кроватью, так в том углу и осталась. Я сначала поглядывал на нее, потом перестал. А Меченый словно забыл про свою невесту. Все к кувшину прикладывался. В натуре, пил из горла! И захлебнуться не боялся. И только сам пил. Мне не предлагал. Хорошо, мой ужин подоспел. И ньюлт так в дверь барабанил, что я и с другого конца коридора услышал.

Меченый аж в лице изменился, когда я жратву в номер занести приказал. В его номер. Мрачным он был, Меченый, а тут совсем никаким стал. Как на аукционе, когда бледного пацана увидел. Потом порозовел. Это когда я жевать начал и ему предложил. А то не по-людски получалось, я жрать буду, он нюхать. Так Меченый сначала на меня, потом на девку глянул, потом снова на меня. И за меч свой схватился. Как за рукоять стоп-крана. Подержался немного, посверкал глазами, потом сел за стол и тоже жевать начал.

Ну, может, закон я какой нарушил, не совсем учтиво пригласил там или еще чего, но извиняться я не стал – так только хуже. Все равно, что после каждого чиха говорить: Звыняйтэ, цэ я ротом. Только внимание привлекать. Типа, считайте меня самым культурным. А какие счеты между друзьями? Даже сильно культурными…

Меченый избытком культуры не страдал: чавкал, облизал пальцы и нож, пару раз рыгнул в конце обеда, вернее, ужина. Потом посуду со стола сгреб и за дверь выставил. Как положено. А сам на меня посматривал. Вроде, ждал, что я этой посудой займусь. Вместо него. Так у меня свой номер есть – там я хозяйничаю. А здесь пырсона женского полу имеется, мог ее припахать, если самому в облом. Так нет же – за стол не посадил, работой не нагрузил. Будто и нет девки в комнате.

Ну, мне в чужую семейную жизнь мешаться не с руки. Чужая семья, как другая страна. Со своими законами и закидонами. Есть страны, где хозяйка за стол не сядет, чтобы не оскорбить гостя. А кое-где, если хозяйки нет дома, то дальше порога тебя не пустят.