На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима - Юрий Павлович Суздальский

«Окружение» — страшное слово, знакомое всем участникам войны. Окружение возникает в результате прорыва линии фронта или в результате обхода с фланга. Противник обходит войска сбоку и обрушивается на незащищенный тыл. Окружение отражается, или, как часто говорят, «парируется», с помощью резервов. Те пулеметы, которыми Рахимов прикрыл свой тыл, были резервами окруженного батальона. Эти резервы были слишком слабы, чтобы отразить, парировать, окружение; их хватило лишь на то, чтобы хоть как-то прикрыть тыл батальона.

Древние египтяне, ассирийцы, персы, греки, македоняне и римляне до II Пунической войны не знали резервов. Каждый прорыв или обход с фланга означал гибель для войска.

Представьте себе фалангу или даже манипулярный легион, который в разгаре сражения обойден врагом. Казалось бы, чего проще: задним рядам фаланги или задним манипулам легиона следует сделать поворот кругом, повернуться лицом к врагу и прикрыть тыл.

Однако, как показала практика, это было совершенно невозможно. Во-первых, командовать воинами, втянутыми в рукопашный бой, нельзя. Каждый из них так занят схваткой, что ничего не слышит и не видит, кроме своего непосредственного противника; каждое отвлечение внимания может стоить жизни. Во-вторых, в рукопашном бою фаланга или манипулярный легион не представляли уже собой стройных рядов, а становились бесформенной массой. Задние ряды этой массы, которым не угрожала непосредственная опасность от вражеских мечей и копий, напирали на бойцов, стоявших в первых рядах, мешая им пятиться и бежать и принуждая сражаться. Повернуть хотя бы часть этих людей в нужную сторону было практически невозможно. Этого не смог бы сделать ни один самый авторитетный командир, тем более что время, необходимое для поворота, в древности, когда не было огнестрельного оружия и люди сражались врукопашную, исчислялось секундами: когда враг врезался в ряды войска с тыла или фланга, делать поворот было уже поздно.

Таким образом, перед полководцами древности, не знавшими резервов, стояла, казалось бы, неразрешимая задача: строить фалангу длиннее по фронту или сокращать ее фронт, но увеличивать глубину. Чем глубже было построение фаланги или легиона, чем больше людей стояло в затылок друг другу, тем сильнее был натиск и тем легче было прорвать неприятельский фронт. Однако, чем глубже была фаланга, тем меньше была длина ее фронта и тем легче было ее окружить с фланга и с тыла.

Полководец, намеревавшийся окружить врага, должен был растягивать свою фалангу в длину, уменьшать ее глубину и тем самым подвергать свое войско опасности вражеского прорыва, который может произойти раньше, чем военачальник закончит задуманное им окружение. Полководец, намеревавшийся прорвать фронт неприятеля, должен был строить свою фалангу глубже, сокращать длину своего фронта. Вражеское войско, имеющее более длинный фронт, могло окружить такую фалангу раньше, чем полководцу удастся осуществить задуманный им прорыв.

Римский манипулярный строй был непригоден для парирования окружения. Манипулярный легион оставался единым целым, совместно действующей тактической единицей. Он не имел резервов. Однако от манипулярного строя уже легче, чем от фаланги, можно было перейти к такому построению войска, при котором сохраняются резервы. Фаланга и на подходе к врагу, и в момент боя оставалась единым, неделимым целым. Манипулярный легион становился единой массой только в момент сражения. В момент подхода к врагу он расчленялся на отдельные линии и манипулы. Чтобы получить возможность отражать и самим производить окружение врага, чтобы создать резервы, римлянам нужно было только сохранить уже существовавшее разделение легиона и в самый момент боя. Однако для этого понадобилось длительное время, большой военный опыт и совершенно новая выучка солдат и командиров.

Во время II Пунической войны римляне столкнулись с карфагенскими наемными войсками, во главе которых стоял Ганнибал — один из величайших, если не самый великий, полководец древности. Ганнибал один из первых применил в бою резервы. Его блестящая победа и окружение римлян при Каннах были возможны только благодаря применению резервов.

На страшном уроке Канн римляне поняли значение и необходимость резервов. И вот в битве при Заме, в последнем сражении II Пунической войны, мы уже видим, что резервы использует не только Ганнибал, но и римский полководец Сципион. Победа осталась за тем, у кого было больше резервов, за Сципионом.

После II Пунической войны каждый легион, а следовательно, и вся римская тяжелая пехота делится на две части — на два эшелона. Первый эшелон состоит из двух линий — гастатов и принципов, которые принимают участие в первом столкновении с врагом, действуют в момент схватки общей массой, а на подходе к врагу составляют две линии, позволяющие ликвидировать разрывы и прорывы в наступающем строю. Второй эшелон составляет третья линия триариев. Она не принимает участия в первом столкновении с врагом. Она оторвана от первых двух линий и используется уже после того, как сражение началось, лишь в самую решительную минуту боя. Ее употребляют чаще всего для отражения угрозы окружения со стороны неприятеля или для охвата флангов и тыла врага.

Так в римской армии появляются резервы. Резервом становится второй эшелон каждого легиона, который составляется из 10 манипулов третьей линии — триариев.

С появлением резервов меняется и роль полководца. Раньше полководец мог руководить войском, отдавать приказы только до начала рукопашного боя. Как только фаланга или манипулярный легион втягивался в рукопашную схватку, полководец уже никак не мог влиять на судьбу битвы. До появления резервов, когда завязывался рукопашный бой, военачальнику ничего не оставалось, как принять участие в бою наравне с простыми бойцами. Только так он мог влиять на моральное состояние бойцов, которые благодаря этому сражались охотнее, так как знали, что их вождь делит с ними все опасности битвы. Поэтому такие крупные полководцы древности, как Мильтиад, Фемистокл, Александр Македонский, во время битвы сражаются как простые солдаты, несмотря на то, что, ввязываясь сами в рукопашный бой, они теряли возможность руководить сражением.

Римские военачальники после II Пунической войны уже редко принимают личное участие в бою. Как и современные генералы, они держатся в стороне от битвы. Это объясняется не трусостью, а тем, что теперь полководец может отдавать приказы и маневрировать даже после начала рукопашного боя. У него есть теперь свободный, не втянутый в битву резерв, который он может направить куда угодно, которым он может распоряжаться. Теперь дело полководца — хладнокровно наблюдать за битвой и выбирать решающий момент для введения в бой резервов.

Однако первые резервы римлян были еще очень несовершенными. Главным недостатком было то, что резерв — второй эшелон легионов — действовал как единое целое. Если полководец замышлял окружение врага, он должен был послать в обход весь