В мышеловке - Дик Фрэнсис

Любому другому человеку список иностранных покупателей показался бы самым безобидным документом. Поэтому Уэксфорд и ограничился тем, что держал его просто в запертом шкафу. Вероятность, что при обыкновенных обстоятельствах кто-то, случайно увидев этот документ, придаст ему значение, одна на миллион.

Дональд Стюарт, Ренстоун, Шропшир.

Зачеркнуто.

Каждый лист был разделен на три колонки, две узкие по бокам и одна широкая посередине. В левой узкой ставились даты, в средней - фамилии и адреса. В правой узкой колонке против каждого имени стояли цифры и буквы. К примеру, против фамилии Дональда стояло ММ3109Т. Может быть, это шифр картины, которую он купил.

В списке английских покупателей я быстро пробежал глазами зачеркнутые фамилии. Мэйзи Мэтьюз среди них не было.

Проклятие. Почему же нет ее фамилии, подумал я.

Быстро перелистывая страницы, я убедился, что большинство иностранных покупателей приезжали из англоговорящих стран. И соотношение зачеркнутых фамилий к незачеркнутым было примерно один к трем. Если каждое зачеркнутое имя означает ограбление, то, судя по этому списку, они очистили буквально сотни домов.

В конце папки «Иностранные покупатели» я нашел еще один список, тоже разделенный по странам. Но там фамилий было гораздо меньше.

Англия.

Середина страницы. Глаза впились в узкую строчку. Миссис Мэйзи Мэтьюз. «Остров сокровищ». Уортинг. Суссекс. Зачеркнуто.

От возбуждения у меня задрожали руки. Дата в левой колонке, похоже, точно совпадала со временем, когда Мэйзи купила картину. Незачеркнутый шифр в правой колонке тоже состоял из букв и цифр - СМК29Р.

Отложив папку, минут пять я сидел неподвижно, уставившись невидящим взглядом в стену. Думал.

Первое заключение, к которому я пришел, заставило меня быстро встать. До возвращения Джика и Сары со скачек мне предстоит сделать очень многое. Инстинкты не всегда правы - бежать еще рано.

Гигантская папка для гравюр, так взволновавшая Джика, лежала у меня на кровати. Открыв ее, я принялся изучать содержимое.

Не побоюсь сказать, что я выглядел абсолютным придурком, когда, разинув рот, вытаращил глаза на холсты, лежавшие в папке. На каждый из них были нанесены простые контурные линии рисунка, вроде тех, которые парень-нехудожник раскрашивал в Центре искусств. Контуры рисунка на белом холсте такие точные и аккуратные, словно сделаны с кальки.

Семь холстов, на всех в основном лошади. Поскольку там были только черные и белые линии, я мог лишь догадываться, каких художников они копировали - три работы Маннингса, две Рауля Милла и еще две… Я глядел на старомодные очертания лошадей… Это наверняка не Стебз, его работы слишком хорошо документированы… Может, Херринг? Херринг, решил я, кивнув. Последние два холста выглядели очень похоже на Херринга. К одному из них булавкой была прикреплена записка на обыкновенном листе бумаги из блокнота: «Не забудьте послать оригинал. Узнайте, какие краски он использовал, отличались ли они от обычных».

Я еще раз посмотрел на три одинаковые законченные картины, которые мы захватили с собой. Три холста, натянутые на деревянные планки. Очень похоже, что их тоже начинали рисовать с таких контуров, переведенных с помощью кальки. Сами холсты были той же выработки и отделки.

Технический стандарт работы не вызывал сомнений. Живопись очень походила на манеру Маннингса, а когда краски высохнут и картину покроют лаком, она станет почти неотличимой от подлинника. Краски различного цвета сохнут с различной скоростью. Кроме того, время, нужное на подсыхание красок, зависит от соотношения олифы или скипидара, которые использует художник, и от толщины слоя, каким он накладывает краски. Но я рассчитал, что все три картины были закончены приблизительно от трех до шести дней назад. Видимо, решил я, их рисовали, как на конвейере, поставив в ряд: сначала на всех трех, к примеру, красную шляпу, потом зеленую траву и так далее. Это экономило время и краски.

Но раскрашивавший холсты умел работать кистью: мазки старательные и точные. Никакой небрежности. Качество исполнения было такое же, как и копии Милла в Элайс-Спрингс.

Я смотрел на картины и теперь знал истинную цену Харли Ренбо.

Все три картины могли бы быть совершенно законными. Ни в одной стране не запрещено делать копии, наказуема только попытка продать их за оригинал.

Мне пришлось еще немножко подумать, чтобы выработать план действий и потом быстро взяться за дело.

Когда час спустя я вышел в холл, персонал «Хилтона», как всегда, встретил меня дружелюбно и с готовностью услужить.

Безусловно, они могут выполнить все, что я прошу. Безусловно, я могу воспользоваться ксероксом, вот здесь, прямо по коридору. Безусловно, я могу оплатить счет сейчас, а уехать позже.

Я поблагодарил их за гостеприимство.

- Рады помочь вам, - ответили они, и, что самое удивительное, они и вправду были рады.

Снова поднявшись в номер, чтобы дождаться Джика и Сару, я упаковал вещи, потом снял пиджак и рубашку и постарался сделать повязку, похожую на ту, что наложили в больнице Элайс-Спрингс, прибинтовав руку через грудь к правому плечу. Не могу сказать, что при таком положении руки мне стало удобнее, чем когда она свободно болталась сбоку. Потом застегнул рубашку поверх повязки и стал прикидывать, сколько Джику понадобится времени, чтобы доехать от ипподрома до гостиницы. При таком плотном движении.

Чувствовал я себя отвратительно, в душе поднималась тревога, но я заставил себя сесть и подождать.

Ждал я точно пять минут. Потом раздался телефонный звонок, и я поднял трубку.

Голос Джика звучал жестко и требовательно:

- Чарльз, будь добр, спустись сейчас же к нам в номер.

- М-м-м, - промычал я. - Это так важно?

- Проклятый хромовый ангидрид! - взорвался Джик. - Можешь ты что-нибудь сделать не споря?

Господи, подумал я.

- Дай мне десять минут, - набрав побольше воздуха, выдохнул я. - Мне надо десять минут. Я… м-м-м… только что принял душ. Мне надо одеться.

- Спасибо, Чарльз. - Джик повесил трубку.

Десятки проклятий, столь любимых Джиком, прогалопировали в моем сознании, отнимая драгоценные секунды. Если нам когда и была нужна божья помощь, то именно сейчас.

Меня окатила волна откровенного страха, от которого похолодело в животе, я схватил трубку и стал звонить по внутреннему телефону.

- Прошу вас, не могли бы вы прислать прямо сейчас портье в номер семнадцать восемнадцать, чтобы забрать вещи мистера Кассэветеса…

- Пожалуйста, немедленно пришлите сестру в номер семнадцать восемнадцать, у мистера Кассэветеса острая боль…

- Пожалуйста, прямо сейчас же принесите в номер семнадцать восемнадцать четыре бутылки вашего лучшего шампанского и десять бокалов…

- Пожалуйста, прямо сейчас принесите кофе для троих в номер семнадцать восемнадцать…

- Дежурный электрик? В номере семнадцать восемнадцать не работает ни один выключатель, срочно пришлите монтера…

- …Вода из ванны заливает номер семнадцать восемнадцать, срочно пришлите водопроводчика.

Кого еще можно вызвать? Я быстро пробежал глазами список услуг, оказываемых «Хилтоном». Нормальный человек, наверно, не будет срочно вызывать педикюршу, массажиста, стенографиста или парикмахера, или гладильщицу, но телевизионный мастер, почему бы нет?

- Будьте добры, нельзя ли прислать в номер семнадцать восемнадцать телевизионного мастера, из задней стенки идет дым и пахнет, будто что-то горит…

Так, все, что можно, сделано, подумал я. Потом я позвонил последний раз и попросил портье забрать мои вещи. Сию минуту, ответили они. Десять долларов на чай, если вещи будут в холле через пять минут. Не беспокойтесь, заверил меня бодрый австралийский голос. Не успеете положить трубку, как придет портье.

Я оставил для него дверь открытой и спустился на лифте на семнадцатый этаж. В коридоре возле дверей Джика и Сары никого. И насколько я мог видеть, никто ниоткуда не спешил.

Десять минут истекали.

Я начал дергаться.

Первым появился официант с шампанским, он не нес его на подносе, а толкал перед собой сервировочный столик, горлышки бутылок торчали из ведерок со льдом, на белоснежных салфетках сияли бокалы. Столик на' колесиках, пожалуй, пригодится, подумал я.

Когда он остановился перед дверью Джика и Сары, из-за угла вывернули еще две спешившие фигуры, а за ними в дальнем конце коридора двигалась уборщица с еще одним столиком на колесах, на котором виднелись тряпки, два ведра и разные щетки.

- Спасибо, что вы так быстро пришли, - сказал я официанту и дал ему десять долларов, он очень удивился. - Пожалуйста, зайдите и налейте всем шампанское.

Официант усмехнулся и постучал. Через полминуты с натянутым мрачным видом Джик открыл дверь.

- Ваше шампанское, сэр, - сказал официант.

- Но я не… - начал было Джик, но увидел меня, я стоял сбоку у стены и быстро помахал ему рукой. На встревоженном лице Джика мелькнула еле заметная улыбка. Он отступил на шаг в сторону, и в номер въехал сервировочный столик, а за ним - улыбающийся официант.