Корона из роз, или Дорога домой - Надежда Сомерсет

и прислонившись к каменной кладке закрыл глаза, стараясь абстрагироваться, забыться. У него есть несколько часов, которые он может провести в заботе о своем теле. О душе, он как-то даже не думал, ему бы выжить. Но его мысли были совсем в другом месте.

Сколько он здесь? Не помнит. Он очнулся у ворот верхнего яруса и тут же попал в поле зрения черных глаз женщины, которую-то и назвать этим эпитетом нельзя. Хотя надо отдать ей должное — красива. Длинные черные локоны, яркие сверкающие радостью, притом всегда именно ею, черные глаза, ямочки на щечках и маленький аккуратный носик. Ее голос мог отвести к богам, если бы эти боги были. Но это лишь первое впечатление. Его рассматривали в тот миг как диковинку, игрушку. А потом она позвала его за собой, и он дурак пошел, увлекшись ее смехом, тонким запястьем, улыбкой и черными глазами. Лучше бы спрыгнул в пропасть…

Это он потом понял, для чего его привели в комнату и уложили на кровать. А ведь вначале было действительно желание обладать этой женщиной. Ну какой мужчина устоит перед таким совершенным телом? Но когда он дотронулся до ее обнаженной кожи, его пронзила такая боль, что его вырвало на ковер, прямо ей под ноги. За что он тут же получил магическим кнутом по спине. О, это было только начало… Потом было много боли. Шрамы на его спине и бердах, руках и груди — от магического кнута смерти. И ведь не убивала, а так наслаждалась, каждым его стоном, каждой слезой, которая непроизвольно текла из глаз. А после гладила и целовала эти шрамы, просила прощения и даже давала возможность разрядиться. Ее пытки были очень изощренными, особенно когда после очередной пытки она истязала его член своим ротиком и заставляла извергаться в нее. Наслаждение на грани — она так это называла.

— Хенол, иди, умойся и покушай, я тебе накрыла, — тихий голос служанки королевы и мужчина отлипает от стены и с благодарностью провожает взглядом худенькую девушку. Мила, маленький лучик надежды в этом мире боли. И ведь не сбежать. Пробовал уже. Ловили, били, морили голодом и возвращали, а королева с улыбкой, придумывала новые пытки его плоти. И он смирился, теперь просто ждет, когда он ей надоест. Стоит ли пытаться избежать своей судьбы, если впереди только чернота? Что происходит за воротами, он слышал. Что происходит в улье с нейтральными, тоже знал. Про пророков тоже был слышал. Этот мир пропитан страхом и болью. Стоит ли бороться?

* * *

Мэл шла за королем, именно им, а ведь совсем недавно она хотела его увидеть, посмотреть в глаза и спросить — в чем его роль? Бойтесь своих желаний! Это теперь ее девиз. Лучше вообще ничего не желать. Просто жить. В этот миг полностью забыт Анн, Ян. Она лишь радовалась, что его отпустили из магических уз. Дазан и Питер становились просто недосягаемыми. Ведь скоро она станет королевой…

«Вот же угораздило?» — ругалась она про себя, мысленно крестя всеми ей известными словами идущего впереди нее мужчину. А Герард шел впереди нее, он даже не оборачиваясь слышал ее тяжелое дыхание, чувствовал ее взгляд направленный на его спину. Он его прожигал, заставляя чувствовать себя неуютно, усомниться в своем желании удержать эту женщину рядом с собой.

А Мэл наконец успокоилась и сменила гнев на милость, а вернее перевела взгляд со спины, на окружающую ее обстановку: — Каменные стены, а я думала, здесь светло, — прошептала она и вздрогнула когда мужчина, идущий впереди нее остановился.

— Здесь светлее, чем внизу. Внизу сейчас ночь, а здесь день.

— Вижу, — огрызнулась девушка и вздохнула. — Далеко еще. Хоть здесь и день, но я привыкла жить по меркам нижнего мира, потому хотела бы отдохнуть.

Герард повернулся к ней и миролюбиво улыбнулся: — Не злись. Сейчас я именно туда и веду тебя.

— Мы пока кругами ходим по каменным переходам, везде только каменные стены. Знаешь очень живописно.

Герард рассмеялся: — Живописно? А с юмором у тебя все в порядке.

А Мэл смотрела на застывшего у стены мужчину, широко раскрыв глаза. Высокий и поджарый, именно так она бы его охарактеризовала там, в том земном мире. Остатки одежды висевшие на его бедрах, совсем не скрывали его узкие бедра и талию. Черный пушок на голове и шея… Где-то она уже видела ее? Где-то даже целовала эти скулы, только тогда они были широкими, пухлыми. А сейчас? Сейчас перед ней было подобие мужчины, мужчины из ее снов. Но не это главное, у него на плече расцветала роза. Правда сейчас, плечо было худым, покрытым шрамами, уродовавшими их красивый контур: — Отдай мне его. Иначе я никогда слышишь, никогда, не стану твоей королевой, — ее голос был похож на рычание зверя, готового на смертельный прыжок.

— Да забирай, — Герард улыбнулся и помахал пальцами правой руки подзывая к себе мужчину, который пытался понять, что же сейчас будет. Женщина стоящая рядом с тем кого в этом мире называли королем, была прекрасна: светлые волосы, заплетенные в косу, яркие фиалковые глаза и нежная кожа, отливающая золотом в этом мраке тьмы. Она была похожа на ангела, ангела, который только что захотел его себе в игрушки…

Я все вспомнила

А у Мэл перед глазами стоял мужчина из ее снов — стриженная голова, сильные плечи, бронзовая кожа и щетина по подбородку, смеющиеся черные глаза и припухлые губы, отличная мускулатура, сильная шея и груда мышц под ее пальчиками. Мужчина из ее видения никак не мог быть тем, кто сейчас стоял перед ней. Худой, шрамы по всему телу, тусклый взгляд черных глаз, притом он боится их поднять от пола, босые ноги. И он голодный.

— Где мои покои, — она отбрасывает жалость в сторону, и поворачивается к Герарду.

— Вот, — открывается широкая дверь и Мэл перехватывая руку застывшего Хенола, заскакивает внутрь. — Принеси мне еды и воды, — о, как же она зла! Эти нотки недовольства слышны всем. Герард улыбается, а замерший Хенол съеживается под ее взглядом.

— Ему потребуется много воды, чтобы очистить тело.

— Тело я вычищу и без воды, а вот душу… — Мэл так и не отпустила руку Хенола, и теперь оглядев свое новое приобретение она, наконец, поняла, что впереди трудные времена. — Вылечу.

— Хорошо, уже ночь. Надо выспаться. Да и не сильно его напрягай, он уже почти на ладан дышит, так что лучше дай ему выспаться, — Герард рассмеялся. — Хотя