Жажда - Татия Суботина

— И это стоило того? — хмуро спросил Данил, пристально рассматривая мои расцарапанные руки до локтя и сбитые ноги.

— Что?

— Я ведь предупреждал, что бежать бесполезно, а ты не послушалась, — строго сказал он. — И что имеем в итоге? Ты устала, замерзла, покалечилась. Преподать бы тебе хороший урок, чтобы впредь научилась меня слушаться.

— Я не зверушка, чтобы исполнять твои приказы!

Не обращая и на этот выпад совершенно никакого внимания, Данил спокойно продолжил:

— Но не буду. Сейчас сначала искупаем тебя, потом обработаем ссадины, а после примемся за ужин. До восхода луны осталось не так много времени. Майатма не любит ждать. А воспитательные меры примем позже. Ты еще научишься вести себя так, как положено истинной Туан-де.

Нет, он, правда, невыносим! Властный, упертый баран!

Все так же не обращая внимания на возмущение и сопротивления, Потрошитель обхватил меня за талию, провел, нет, скорее протащил, через большую комнату, где не так давно я очнулась, открыл деревянную дверь и остановился. Мы оказались на пороге ванной. Вполне приличной человеческой ванной комнаты! Ни каких тебе средневековых лоханей, железных бочек или даже пластиковых тазиков с черпачками. Удивление, которое я испытала в момент, когда увидела блага цивилизации, было столь огромным, что вырвало шумный вздох.

— Не ожидала? — хмыкнул Потрошитель, нагло улыбаясь.

Весь его внешний вид кричал об огромном удовлетворении моей реакцией.

— Откуда это все?

— А у тебя дома откуда?

Стараясь не съязвить в ответ, я нетерпеливо протиснулась в ванную, оглядываясь по сторонам. Да по размерам она даже больше, чем комната в общежитии, которую мы делили с Ларкой! Стены и пол оказались выложены синей, с глянцевым покрытием, плиткой, сантехника ничем не отличалась от современной, которую можно было присмотреть в строительных магазинах. Но главным гвоздем программы, что так и приковывал мой взгляд, стала огромная, белоснежная ванная!

Не смотря на усталость, с каждой секундой становящуюся навязчивой, я двинулась к умывальнику. Грязными, исцарапанными пальцами открутила краны и подставила ладони под струи воды.

— Теплая! — не смогла сдержать восторга. — Как?

— Я позаботился об этом. В подвальном помещении есть котел и генератор, — на непонимание, что, небось, тут же отразилось на моем лице, Данил пожал плечами. — Неужели ты думала, что я не озабочусь удобствами для своей Туан-де?

Отвечать не хотелось, а вот стоять и просто держать руки под струями теплой воды — оказалось ни с чем несравнимым удовольствием. Как же я соскучилась по обыкновенным, бытовым вещам!

— А вода откуда?

— Из озера.

— Хорошо же ты заботишься о своей Туан-де, заставляя ее купаться в ледяной воде, когда не так далеко есть дом с ванной! — подколола я.

Данил поморщился:

— Марта, не начинай сначала. Никто не должен был знать о доме. Поэтому все жили в одинаковых условиях. Разве ты не помнишь, что я вынужден был купаться в ледяной воде так же, как и ты?

Я прикусила внутреннюю поверхность щеки.

О, я не только помнила, как Данил делил со мной озеро, но и, казалось, во всех деталях впитала в себя то, что случилось после…

Жар опалил щеки.

Погрузившись в сладкие воспоминания, я не заметила, как Данил приблизился. Его горячее дыхание пощекотало кожу на моем затылке, а жар от близости тела пробудил дрожь возбуждения.

Никогда не знала, что желание способно вспыхивать так молниеносно!

Усталость трансформировалась в слабость. Только ее причиной теперь не служили истощение, холод или недостаток физической силы, а лишь мужчина, прижавшийся твердой грудью к моей спине.

— Что ты делаешь? — потерявшись в ощущениях, что дарили сильные руки Данила, уверенными движениями задирающие футболку на мне, я еле совладала с голосом для вопроса.

Не смотря даже на все упорство, показаться равнодушной не получилось. Голос дрожал, неожиданно охрип и звучал слабо.

— Помогаю избавиться тебе от лишней одежды, — прошептал Данил мне на ухо. — Или ты хотела мыться, не раздеваясь?

Улыбка, что прозвучала в его ответе, окончательно сбила меня с толку. От растерянности хотелось плакать и смеяться одновременно. Данил каждый раз показывал себя с новой, неведомой мне стороны, и это подкупало. Он мог быть властным и жестким зверем, заботливым мужчиной, приятным собеседником, диким любовником или вольным художником. От одной мысли, что я невыносимо сильно жажду Данила, даже не задумываясь о том, каким именно он предстанет в следующую минуту, пугала до чертиков. Такого сильного, ни с чем несравнимого притяжения к кому-либо, я никогда не чувствовала! Кошмар!

Данилу даже не требовалось прилагать особых усилий, чтобы мое тело переквалифицировалось в предателя и уступило его силе. Но если, когда Потрошитель находился на расстоянии, а наши тела не соприкасались, мне еще удавалось сохранять подобие контроля над собой и желаниями, то стоило Данилу только дотронуться… Я падала в водоворот мучительно сильных ощущений, что сулили небывалое наслаждение.

— Марта, — простонал Потрошитель, толкаясь в мою поясницу.

Вместо того чтобы отодвинуться, я прогнулась, инстинктивно сделав контакт наших тел еще ближе.

Данил удовлетворенно простонал. Его руки жадно шарили по моему уже обнаженному телу, а губы и язык медленно, со смаком, ласкали кожу шеи.

Дрожь удовольствия следовала за каждым его поцелуем. Собственная реакция на прикосновения Потрошителя была настолько острой и всепоглощающей, что становилось по-настоящему страшно. Разве, нормально хотеть кого-то до такой степени, что вот-вот и потеряешь сознание?

Однозначно, нет.

Бежать. Только бежать!

Скорее и без оглядки. Подальше от этого дикого мужчины и тех реакций, что он во мне пробуждал!

Вместо этого я осталась послушно стоять на месте, точно одномоментно приросла к полу.

Ноги налились слабостью, тело казалось ватным, послушным, расслабленным. Боясь упасть, ухватилась за края раковины, точно в спасательный круг, от напряжения костяшки пальцев побелели.

Жалкая горстка сомнений окончательно испарилась в тот момент, когда Данил нежно прикусил мою кожу в укромном местечке у ключицы. Коленки подогнулись. Утробный рык, что зародился в груди Потрошителя, ударил мне в спину, пронесся сладким предвкушением по телу и разлился странным теплом вокруг сердца.

Желание вскружило голову.

В сильных объятьях Данила я плавилась, как воск от огня, извиваясь от нетерпения. Тело превратилось в бесконтрольное существо. В тот момент оно жило своей собственной жизнью. Принимало решения, блокировало разум и откровенно выпрашивало последующих ласк Потрошителя. Никогда ранее я не вела себя подобным образом. Сейчас же, казалось, первобытные инстинкты правили балом.