Негоциант - Анатолий Анатольевич Подшивалов

Тем же днем 2 августа 1893 г.

Возвращаясь на извозчике к себе домой, услышал крики мальчишки-газетчика: «Битва при Омдурмане, англичане разбиты, генерал Китченер убит. Эфиопы наступают на Александрию».

Подозвал газетчика и купил все центральные газеты. Мальчишка побежал дальше, вопя про успех эфиопов. Быстро просмотрел русские газеты, как всегда опоздавшие с новостями, разгром случился четыре дня назад, уже на следующий день французские и немецкие газеты опубликовали довольно подробную информацию, что я почерпнул из иностранных газет, купленных на Почтамте.

Картина вырисовывалась следующая, как и в моей реальности, англичане решили разбить махдистов и предприняли наступление на Омдурман. И сначала для них все складывалось хорошо: под огнем орудий и пулеметов «дервиши» бежали, устилая пустыню трупами. Вдогонку бегущим были посланы два полка египетской конницы, но к концу дня вернулся только один сборный эскадрон, состоящий сплошь из раненых бойцов, под командой трех уцелевших английских офицеров. Они рассказали, что кавалерия попала в ловушку под перекрестный пулеметный огонь и разрывы шрапнели, уцелевшим не поверили, а зря.

Наутро генерал Китченер увидел на дюнах серо-желтые ряды эфиопской пехоты. Именно так сейчас выглядела эфиопская армия, вымуштрованная прусскими инструкторами: в форме, плохо различимой на фоне песка, состоящей из длинных шорт до колена, ботинок с обмотками (ботинки эфиопы не любили и на марше шли босиком, надевая обувь только перед боем). Вместо привычной шамы, сверху была рубаха из хлопковой ткани, подпоясанная широким ремнем с подсумками, на голове пехотинцев был стилизованный пикельхейм из ткани песочного цвета с назатыльником от солнца и более длинным козырьком. Офицеры и унтера имели такую же форму и ничем от обычных ашкеров не отличались, только знаками различия и вооружением. Ашкеры были вооружены маузеровскими карабинами с штыком-тесаком, носимым на ремне, офицеры – револьверами и саблями. По флангам просматривалась иррегулярная верблюжья кавалерия кочевников, то есть присутствовали все войска Центрально-африканского союза, который еще я с Мэконныным организовал, видимо, и братец мой кровный, принц Салех там был, но газеты про него не упоминали, а писали о командующем князе Мэконныне с главным военным советником немецким генерал-лейтенантом Шлоссером (растет в чинах мой бывший пленник).

Вот такую армию изволил лицезреть британский генерал Китченер. И что же сделал старый вояка? Сначала он ожидал атаки эфиопов, чтобы расстрелять их издалека шрапнелью, а тех, кто уцелеет и подойдет ближе, скосить пулеметами. Но время шло, эфиопы стояли на гребне бархана и уходить не собирались. Тогда Китченер, видя, как ему показалось, замешательство дикарей перед британской военной мощью, двинул вперед египетские полки, а за ними шотландский и нортумберлендский полки. На флангах были те же египтяне в пешем строю. То тут эфиопы пришли в движение и стали уходить на фланги. Ха! Испугались британцев, которые в красивых мундирах под завывание шотландских волынок с развернутыми знаменами шли за разбежавшимися впереди цепями египтян…

И тут ударили орудия, но не британские, а крупповские пушки, шрапнель которых выкосила египтян, а уцелевших обратила в бегство! Алые мундиры и клетчатые юбки замешкались, и по ним фланговым огнем ударили пулеметы и маузеровские карабины эфиопской пехоты. Собственная артиллерия англичан в это время перебазировалась на более выгодные позиции и не могла помочь, еще буквально пять минут и британские пушки начнут контрбатарейный огонь. Но это им не дали сделать ударившие с тыла всадники на верблюдах, они насаживали канониров на копья, и бриттам ничего не оставалось как либо сдаваться, либо бежать в центр к своим, куда уже перенесли огонь эфиопские орудия. Два британских полка встали в каре против кавалерии, но эфиопские пулеметы быстро превратили каре в четырехугольные завалы из тел, в одном из таких завалов позже обнаружат тело Китченера. Генерал погиб смертью храбрых, пытаясь со шпагой в руке возглавить атаку на высоты, где стояли орудия.

Разгром британцев и египтян был полный, взяты богатые трофеи и много пленных, которых погнали вглубь Эфиопии, а сама эфиопско-арабская армия двинулась на Александрию. Англия срочно мобилизовала все свои резервы в Гибралтаре, Египте, но этого было мало, Александрию, скорее всего, не удалось бы удержать даже до подхода этих резервов, не говоря уже о кораблях из метрополии.

Прочитав прессу, пошел прогуляться, чтобы немного развеяться и подышать воздухом. К сожалению, от канала несло гнилью, а чуть дальше, где были оборудованы гранитные лесенки-спуски к воде, стояла ассенизационная баржа. Хорошо, что не под моим и окнами, а то я подумал зимой – как было бы хорошо, если бы напротив дома был спуск на лед канала, где был оборудован каток. Это зимой спуск на каток, а весной и летом – тропа ассенизаторов. Канализация в Питере была только ливневая, а фекальные воды из выгребных ям полагалось вывозить баржами в Финский залив, не менее 30 верст от города. Так что, идя по направлению к Казанскому собору, я попытался побыстрее форсировать зловонное место, и тут меня окликнули по имени. Посмотрел на другую сторону проезда вдоль канала и увидел гвардейского капитана с тросточкой и под руку с миловидной молодой женщиной.

Да это же Олег, мой сосед по палате в Академии. Я лежал там с переломом ключицы, а он с огнестрельным переломом бедренной кости после того, как его ранил новоявленный жених знакомой Агеева, из-за чего Сергей тогда и взбесился. Имя-то я сразу вспомнил, в это время оно редкое, в святцах только один православный святой Олег, Олег Брянский, а вот встреть капитана на Невском, например, мог бы и мимо пройти, и потом он вспоминал бы меня как зазнайку. Жену я его тоже вспомнил, она пекла удивительные пирожки с капустой, какие мне очень понравились, и я пригласил моих знакомых на обед, тем более его должны были уже приготовить. Сказал дворецкому, что я с гостями, но кухарка всегда готовит больше и будет чем накормить гостей.

– Олег, как здоровье, как служба, нога не беспокоит?

– Спасибо, Александр, благодаря твоему лекарству все зажило, главное, что ногу не оттяпали, а то уже эскулапы ножики-то наточили, я это знал, меня потихоньку морально к ампутации готовить стали. Но тут ты подвернулся и ногу мне своим лекарством, считай, спас. Так что я остался в армии, служу на штабной должности, в том же полку, бумажки перекладываю, скукота, конечно, но в полку остался. Смотрю, ты уже в генеральских чинах и князь, так что я был прав, когда говорил, что ты еще в превосходительства выйдешь. Ты тогда еще расстроился, что только магистерскую степень тебе дали…

– Вот что-то ты, Олег, не растешь в чинах,