Сорок третий - Иван Науменко

В два голоса Мира поет шуточную народную песню: дед умирает, давая бабке наказ, как жить дальше. Дед - фигура не главная, голосом, имитацией певец подчеркивает это, на первом плане горюющая бабка.

А как буду жить я без тебя, дедочек,

А как поживать, сизый голубочек?

Но вот и дед откуда-то вынырнул: голос певца срывается на пискливый фальцет, в нем не сочувствие, не жалость, а нескрываемая насмешка:

А с торбою, бабка, а с торбою, любка,

А с торбою, ты моя сизая голубка!..

До Мити вдруг доходит: не над бабкой насмехается исполнитель, песня только предлог, зацепка, чтоб выставить в смешном свете что-то иное фашистов! Они отступают, бегут, их спесь дала трещину. Молодчина Мира! И придраться нельзя: песня старая, ее знают все.

Зал снова тонет в громких рукоплесканиях. Они не прекращаются до того времени, пока артист не выходит на сцену еще раз. Но теперь он поет только два куплета:

Берегися, бабка, берегися, любка,

Берегися, ты моя сизая голубка!

Есть, значит, что-то такое, что как бы носится в воздухе, что более или менее чувствуют все. Мира - артист, он сумел уловить чувства, владеющие всеми, он ощущает настроение времени. В прошлом году - весной и летом - приезжали эти самые артисты, но вот такого настроения не было. То, что артисты показывали, было другим. Многое за год переменилось на свете...

Мите кажется, что он, как и Мира, смог бы высказать то огромное, радостное, что неудержимо нарастает в жизни. Только стихи он теперь не пишет. Он всей душой отдается событиям, которые заполнили мир, и больше ни о чем не думает. Может, когда-нибудь он об этом вспомнит. "Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые..." Так сказал поэт. Митя чувствует, что живет в великое время. Местечко к огромным событиям, может, и не причастно, но они в нем как-то отражаются, имеют свои особенности, создают настроение. Оно неповторимо, это великое время, и Митя, если останется жив, об этом не забудет.

Удивительно только, что желание писать приходит в особенные минуты, когда Митя читает хорошую книгу или, как теперь, слушает песни.

Концерт окончился.

Первыми направляются к выходу немцы, за ними полицаи. Остальная публика толпится, ожидая очереди. Наконец открываются боковые двери на улицу и в фойе, и зрители шумливой толпой вываливаются из клуба.

Митя выходит вместе с Галей. На дощатом тротуаре наледь, и Митя осторожно поддерживает девушку под руку. Они одинакового роста, идти им легко.

Галин дом - на окраине переулка. Стоит к нему боковой стеной, большой, темный. Над забором качаются голые ветки сирени. Калитка, скамейка. Постояли немного, поговорили. У Гали настроение приподнятое, возбужденное, и она его не скрывает. Подала на прощание теплую руку, бегом, как коза, шмыгнула за калитку.

Митя возвращается Почтовой улицей. Возле больницы встречает Сюзанну.

- Я ищу тебя, - виновато говорит она и сразу замолкает.

Митя растерян. Держаться вдали от Сюзанны помогало ему чувство сопротивления. Но теперь Сюзанна сама делает шаг навстречу. Обида, оскорбление мгновенно забыты. Волна нежности заливает Митину грудь.

Поздно уже. Но, свернув в переулок, они еще могут походить. Патрулей тут не бывает.

Митя берет Сюзанну под руку. Она доверчиво клонится к нему. Темные купы хат, заборы, окутанные мраком деревья, под которыми колышутся подвижные тени, - все это видится будто впервые...

С правой стороны сад, в котором они напролет просидели летнюю ночь. Кажется, с того времени промелькнула вечность. А еще и года нет.

- Галя выше меня, - вдруг говорит Сюзанна.

Мите становится весело. И Сюзанна ревновать умеет. Может, охваченная ревностью, она потому и ждала его?

- Ты тоже ходишь с Вощилой.

Сюзанна молчит. Зябко поводя плечами, еще ближе прижимается к Мите.

Они подходят к дому, где живет Плоткин. Окна темные, только через щелочку в окне пробивается узенькая полоска света. Саша, наверно, читает. В клубе он сидел с Люсей, проводил ее до дома. В их отношениях все хорошо и ясно. Когда встретятся, наговориться не могут. Правда, щебечет больше Люся. Она с другими парнями не ходит и, если в компании не видит Сашу, возвращается домой. Почему не так у Мити с Сюзанной? Они сейчас вместе, давно не виделись, а говорить как будто не о чем. У Мити вообще в присутствии Сюзанны как бы перехватывает дыхание. С другими девчатами, даже с Галей, он может смеяться, шутить, быть находчивым, а с ней - нет. У него только радостно на душе. Радостно и теперь, он надолго запомнит этот сумрак, голые сучья деревьев, наледь, что потрескивает под ногами. Сюзанна тоже останавливается, поворачивается лицом к Мите.

- Я иду на работу. В Сиволобы, учительницей. Мама говорит, что летом снова будут угонять в Германию...

Сказала и прильнула лицом к Митиной груди. Он ощущает ее лицо, мягкую грудь, всю ее, доверчивую, податливую. Он перебирает пальцами прядки волос, выбившиеся из-под вязаной шапочки, прижимает Сюзанну к себе...

Щемящая тоска охватывает Митю. Что это, расставание? В Сиволобах заведует школой Вощила. Сюзанна идет под его крыло. Она, если уж так боится Германии, могла бы и здесь где-нибудь подыскать работу.

- Не ходи, - говорит Митя. - У меня есть знакомый врач. Возьмет тебя в больницу.

Митя сейчас думает про Андреюка. Устроит Сюзанну хоть завтра. Почему он не подумал об этом раньше?

- Нельзя. Уже договорились. Мама хочет, чтобы я шла в Сиволобы.

Они снова идут переулком, но теперь уже насупленные, далекие друг от друга.

Крепчает ветер, шумит в голых ветвях деревьев, в штакетинах забора. Кончится война, тогда все придет, думает Митя. Теперь не время. С самого начала у них с Сюзанной были странные отношения.

На какой-то момент Митей овладевает злость - шальная, неудержимая. Вощила такими, как он, делами не занимается. Только с девчатами смелый. Его в тюрьму не посадят. Не поведут, как Сергея Омельченку, расстреливать. Сергея нет, а та кукла, Маргарита, гарцует...

Но Митя сразу отгоняет предательские мысли. Равнять Сюзанну с Маргаритой нельзя. Он и сам виноват. Мог не ждать, раньше попросить Андреюка.

Оскорбленная гордость не позволяет Мите расспрашивать, когда Сюзанна пойдет в Сиволобы и часто ли будет наведываться к матери. Ниточка между ними рвется. Пускай!..

Прощаются сдержанно. Сюзанна чувствует, что Митя насторожен, сух, но шага к примирению не делает.

Чтоб не наткнуться на патруль, Митя пробирается домой огородами. В душе - разлад, тоска, граничащая с отчаянной решимостью. Пускай! Кончится война, тогда посмотрим. Он еще себя покажет!..

Совсем некстати всю дорогу звенит в Митиных ушах мотив цыганской песни:

На прощанье шаль с каймою