Шарик в кубике - Олег Никитин

Конечно, странник был удивлен таким зримым проявлением законов эволюции, что заставило его в очередной раз задуматься о могуществе автора всей этой затеи с замкнутыми мирами.

С первого же дня отец поручил Тиме уделять необычному зверьку повышенное внимание. Тот назвал его Перышком и кормил отборными гусеницами, и с каждым днем в зверьке проявлялось все больше отличий от других проависов.

— Этот малец почти археоптерикс, — сказал палеонтолог вечером, спустя неделю после бегства Даши, взяв Перышко, теперь уже с трудом умещавшегося на ладони, в руку и тщательно рассмотрев его. — Никак не ожидал от Хромика настолько прогрессивного потомства. — После продолжительного молчания, уже вернув мутанта в компанию его родственников, он добавил: — Если бы я не видел его собственными глазами, сказал бы, что такой резкий скачок эволюции невозможен.

— Разве тело Хромика не могло передать Перышку… — начала вдруг обычно молчаливая Саша и замолкла, подбирая слова для выражения своей мысли, но все ее поняли, поскольку давно догадались, что именно отсутствие задних ног у отца сыграло решающую роль в появлении столь необычного экземпляра.

В ответ "птенец", смело опираясь на окрепшие задние ноги и особенно на передние, теперь уже больше напоминавшие полноценные крылья, запищал, требуя ужин. Тима поднес ему сочный мохнатый кусочек, и неожиданно Перышко приподнялся на задних лапках и несколько секунд сохранял равновесие, быстро взмахивая едва оперившимися "крыльями" и успев схватить при этом угощение.

— Папа, он сможет летать! — восторженно вскрикнул Тима, так что все обитатели гнезда заметались в поисках укрытия от ревущего чудовища.

— Раз так, ему понадобится клетка, — авторитетно заявила Вера, рассмешив семейство. — А что, если бы Муха отгрызла ноги не только Хромику, но и Даше, у них бы все детки были такими?

— Ну что ты такое говоришь, Верочка, — укоризненно промолвила Лена.

— Это называется научный подход. Правда, папа?

— Трудно сказать, дочка, — странно глядя на девочку, ответил старик. — Появление одного такого вот Перышка уже с трудом укладывается в рамки эволюционной теории, ведь приобретенные признаки не передаются по наследству. Невероятный случай, что в одном помете появился один длиннолапый малыш, а уж про всех и говорить нечего, это просто невозможно.

— Жалко, — огорчилась Вера.

— Зачем же было отдавать Дашу триконодонам? — зло сказал Тима. — Взяла бы да сама отпилила ей лапки!

— Ой-ой-ой, какой чувствительный нашелся! Что, даже спросить нельзя?

— Не ссорьтесь, дети, — мягко сказала Лена.

Еще через две недели после этого Перышко в первый раз взлетел и зацепился всеми своими острыми коготками на всех четырех ногах за шершавую стену. Укрепившись таким образом, он ошеломленно завертел головой, недоумевая, видимо, каким образом будет спускаться обратно в гнездо. Хромик пищал и вертелся внизу, не в силах помочь сыну. Перышку повезло, что в это время в пещере находилась Саша, она осторожно сняла первоптицу и посадила ее обратно. К тому времени весь остальной выводок по настоянию Серхи уже был отправлен в лес, на подножный корм, а Перышко привязан на длинную тонкую веревку. Но "птенец" недолго просидел на месте — не прошло и минуты, как он успешно повторил опыт, уверенный в скором спасении. Так что когда Тима вернулся с новой порцией корма для прожорливого Перышка, Саша с облегчением сдала ему вахту и смогла заняться домашними делами, не отвлекаясь на смелого летуна.

Вечером Тима с гордостью продемонстрировал вернувшимся со стройки взрослым достижение своего питомца. Уже без особого энтузиазма Перышко вспорхнул на стену пещеры и даже немного прополз по ней, прежде чем отцепиться. Ему удалось не упасть, а мягко приземлиться на подстилку в гнезде.

— Это случилось, — с удовлетворением заметил Серхи. — Вы стали свидетелями рождения первой птицы на Земле — археоптерикса.

— Вы хотите сказать, что если он сможет найти себе самку, то его дети будут похожи на него? — испытывая к теме незначительный академический интерес, осведомился путешественник.

Сам по себе Перышко, впрочем, вызывал его искреннюю симпатию. Неожиданно птица взлетела и свалилась на Пайково плечо, как выяснилось, вполне умышленно. Юный археоптерикс наклонился и повернулся к Пайку своей острой мордочкой, высунув из маленькой пасти крошечный красный язык. На обеих челюстях влажно поблескивали мелкие острые зубки. Странник вспомнил про сочную гусеницу, обнаруженную им в лесу на обратном пути с берега и лежавшую у него в кармане, запустил в него руку и помахал жирным червем перед носом у Перышка. Тот не растерялся и выхватил добычу из руки Пайка, едва успевшего отдернуть пальцы, что немедленно вызвало приступ веселья у аборигенов.

— Его видовые признаки неизбежно передадутся части потомства, — подтвердил старик, — пусть не обязательно в первом поколении, а во втором или третьем. Но превращение проависа в археоптерикса, можно сказать, началось.

Путник почесал летуну шею, там, где жесткие перья немного смягчались и больше напоминали пух, и Перышко неожиданно не зашипел, хотя и не считал себя домашним котом. Пайк осторожно подхватил первоптицу снизу, под крепкий живот, и сверху, не трогая крыльев, и усадил ее к отцу, все это время настороженно следившему за действиями пришельца. Тельце Перышка неожиданно оказалось немного теплее, чем у Хромика.

Несколько дней спустя Пайка разбудил встревоженный Тима. Он наклонился над путешественником и потряс его за плечо, и тот с трудом поднял веки, отчаянно зевая.

— Вставай, Пайк, — зашипел Тима, — Перышко пропал.

Сон слетел со странника, он поспешно поднялся и понял, что рассвет уже наступил — мрак над миром наполовину рассеялся, обещая такого же сумрачный, как всегда день.

— Что случилось? Он же был привязан!

— Он перегрыз веревку, — огрызнулся Тима, — а Хромик спал как бревно, он и сейчас дрыхнет. Откуда мне было знать, что эта недоделанная птица ночью убежать вздумает!

Собеседники при этом старались не поднимать шум, но Саша все-таки проснулась и каким-то образом расслышала, о чем они говорят.

— Нужно его искать, — убежденно заявила она, тотчас оказавшись рядом с ними. — В темноте он не стал бы никуда бежать, не совсем же он глупый.

Пайк подхватил свое копье, а Тима сорвал со стены тонкую сеть около десяти квадратных метров размером, с помощью которой они с отцом порой ловили мелких животных, чтобы рассмотреть их как следует. Все трое поспешно выбрались сквозь посветлевшее отверстие жилища, и Пайк уже поставил ногу на первую ступеньку, как заметил темное пятно метров на десять ниже карниза, несколько левее от лестницы.