Лекарство от скуки (СИ) - Флёри Юлия

Голову, лицо вверх выворачивал, заставляя на цыпочки встать. Стонал в голос, желаемого добиваясь, удовлетворённо шипел, ответ, отдачу ощущая. Прижимался всем телом, чтобы было больше тока, чтобы от него одного зависела, им дышала. И владел. Даже в поцелуе брал, имел, и малейшего сопротивления не допуская. Сильный. Защитить и уничтожить одновременно способный. Окружил, окутал, сужая реальность до кольца своих рук. И всё равно мало, хотел большего! Чтобы даже дышала по его разрешению, чтобы чувствовала, только когда он рядом. Лицо кончиками пальцев удерживая, большими на сонные артерии нажимал, сознание на грани удерживая. И мне нравилось. Впервые нравилась эта грубость, зависимость эта, уничтожающая личность. Не было личности. Только не сейчас. Сама от неё отказалась и взлетала в этой эйфории подчинения. А когда он отстраниться попытался, с воплем голодного зверя обратно к себе прижала, одобрительного смешка добиваясь.

— Раздеть тебя хочу.

Улыбнулся он, теперь уже не целуя, а лишь с губами поигрывая, языком их дразня. Пальцами бретельки ночной сорочки по плечам сдвинул, а я поддалась, но уже чувствовала, как волшебство уходит. То ли не понимала, то ли не хотела понимать, что происходит, но не противилась. И подсказывать не спешила. Мозг давно отключился. Сама тонкую ткань по бёдрам вниз спустила и её переступила, когда у ног оказалась.

— Смотри! — Рассмеялась, рвущуюся наружу истерику удерживая. Кружилась перед ним, ухватить, прижать к себе не позволяя. — Смотри… — Себя демонстрировала, а он злился, он хотел быть ближе.

— Насмотрелся, хватит! Трогать хочу! — Строго проговорил, а я поддалась. Пусть что хочет делает! Ему сегодня всё позволено.

Глаза закрыла, поддаваясь, подставляясь под беспорядочные поцелуи, под прикосновения жадные. Пьяно смеялась, теперь удовольствие только изображая… Дразнила, водила пальчиками по мощному телу, по гладкой коже, по горячей. А внутри даже не камень — булыжник душу на дно тянет, чтобы никому не досталась. Татарин почувствовал, но внимания не обратил. Замер на мгновение, в глаза всматриваясь, а я не позволила себя читать. К кровати подтолкнула, на лопатки уложила, устроилась сверху. Тоже целовала. И шею, и плечи, и грудь. Живот его целовала, чувствуя, как внутри тысячи иголочек о собственной боли напоминают. Ремень на джинсах расстегнула, а он их ниже, вместе с бельём стянул. Кожа, волосы всё ещё влажные — только после душа. Он с желанием справиться пытался, но не смог. Приятно… Не сопротивлялась, когда под себя подмял и сверху навалился. С распутной улыбкой на губах поддалась, когда на живот перевернул и бёдра подтянул кверху, чтобы сзади взять. Такие, как он, любят брать сзади. Отдышалась, пытаясь расслабиться, а он шепчет что-то, шею сзади покусывая. Пальцами одной руки сжал её, фиксируя, членом по промежности провёл, влагу размазывая, и аккуратно толкнулся. Не вошёл даже, а замер, прислушиваясь. Я зажмурилась. Ничего не чувствовала, кроме пульсации в висках, оттого и поняла не сразу, что просто остановился. Татарин дрожащими пальцами по моему позвоночнику провёл. Неторопливо, будто время отсчитывая, размял ягодицы, к спине грудью прижался, утыкаясь носом в мой затылок, и толкнулся снова. Теперь я прислушивалась, теперь я поняла, что расслабиться не получилось, тело как каменное и ему так не нравится. Обернулась, чтобы глаза его увидеть и взглядом уверенности придать, а он, на мой призыв наплевав, отрицательно головой покачал.

— Так не получится. — Прошептал, безумно улыбаясь.

На спину меня перевернул. Теперь не наваливался, а удерживал свой вес на руках. Прикасался осторожно, нежно, будто сначала всё начиная. До кулона, что на длинной тонкой цепочке висел, дотронулся, чтобы снять, а я не позволила.

— Не трогай. — Прошептала и он к украшению присмотрелся.

Тот самый камень, что украла когда-то. Он согревал, он выжить помогал, когда сама не справлялась. Воспоминания сильнее боли. Они сильнее ненависти. Только они и удерживали на грани, когда в пропасть сорваться от обиды и унижения хотелось. Сейчас Татарин на кулон смотрел, а затем прямо в глаза, и криво усмехался.

— Что это?

— Просто не трогай. — Процедила и он терпеливо глаза прикрыл.

— Сейчас будет, как ты скажешь, а потом обещай, что всё объяснишь. — Проговорил и поцеловал, от любых преград отказываясь.

Гладил кожу, грудь сминал мягко, покручивал горошины сосков, острое возбуждение вызывая. Забыться у меня всё же получилось. Я глаза прикрыла, глубже вздохнула, его к себе за шею притягивая, развела ноги шире, будто приглашая. Олег член подвёл, но снова не вошёл, внутреннее сопротивление чувствуя.

Выдохнула я предельно медленно, прежде чем открыть глаза. Уже знала, что он смотрит на меня, а во взгляде вопрос. Вот только вопроса в них не оказалось. Полная сосредоточенность. Челюсти плотно сжаты, губы вытянулись в одну тонкую линию, на глазах напряжённый прищур. И смотрит так, будто черепную коробку вскрыть желает, все мысли прочесть и их запомнить, распознать, провести полный анализ. Страшно смотрит, будто сканирует. Не дышит даже. Глаза сощурил, выдавая полный контроль над собой, надо мной, над ситуацией. И взгляд его этот… как лезвием по венам… больно, опустошающе, будто всю энергию из меня высасывает, тянет медленно, как ниточку… А потом оборвёт. Резко. Но я этого, конечно же, не почувствую — нечем будет. Я в его руках дёрнулась, вырваться пытаясь, и Олег все свои мысли оставил, осторожно улыбаясь.

— Далеко собралась? — Губами к моим губам прижался, но не поцеловал. Я сглотнула и теперь более аккуратно, но всё равно высвободиться попыталась.

— Плохая была идея. — Виновато прошептала, его по широким плечам поглаживая, с мыслью этой свыкнуться заставляя, а он головой покачал, со мной не соглашаясь.

— Я взломаю любые пороли и обойду твою защиту. — Проговорил с улыбкой. — Что-то пошло не так, я всё понял, исправлюсь. — Осторожно сглотнул, будто слова подбирая, а мне только взвыть оставалось в страхе, что вопросы может задать, но он снова промолчал. — Ты только смотри на меня, хорошо? — Уговорить попытался, а я, не понимая, что задумал, замерла. — Ты знать должна, что это я. — Пояснил, а я сильнее сжалась. — И что я не обижу. — Добавил, это почувствовав, и пришлось поддаться.

— Ничего не получится…

Я головой покачала, а Татарин меня поцеловал. Не осторожно, как мог бы, а с давлением, с силой. Жадно целовать принялся, снова весь кислород отбирая. И стало легче. Немного, но стало. Целовал долго. Пока блок не отключился, пока защита не пала, не получив подпитки от страха. А как я поддалась, как расслабиться смогла, осторожно ввёл в меня два пальца. Плавно, без давления, без резких движений. Поцелуи ненадолго прекращая, в глаза смотрел и спокойствие собственным взглядом внушал.

— Ну же… Давай… — Шептал, вот только не ответа ждал, не оргазма моего хотел. Просил… чтобы открылась и доверилась.

На уровне подсознания, интуиции я это понимала и что-то во мне, словно от землетрясения, содрогалось, заставляя защиту по кирпичику высыпаться, крошиться, рухнуть в конце концов!

Растягивал меня Татарин медленно, неторопливо, так на себя не похоже. Изредка большим пальцем возбуждённого клитора касаясь. Сначала едва уловимо, потом сильнее, чаще. Надавливал, кружил над ним, зрительный контакт не разрывая. Сам напряжён, взвинчен. Лоб испариной покрылся. И словно свысока наблюдал за тем, как извиваюсь, как бёдра вскидываю, а, уловив момент, включил пятую и до оргазма довёл. Громкий крик поглотил, мои губы своими накрывая, а как опомнилась, улыбнулся и носом о мой висок потёрся.

— Поймал. — Похвастал, довольно облизываясь. — Теперь моя очередь? — Кончик языка прикусил, пальцы из меня вытаскивая, а потом членом вошёл на всю длину и вымученно улыбнулся, проступивший на лбу пот торопливо о покрывало вытирая. Жарко выдохнул, приоткрыв рот, и сдавленно рассмеялся маленькой победе. — Нормально? — Уточнил, а я во все глаза смотрела, не понимая, что произошло. — Нормально. — Сам себе он поддакнул и начал осторожно двигаться.