Уйти и не вернуться - Чингиз Абдуллаев

Рахимов и Семенов, немного задержались в лагере, где все ждали появления первой пары, пришли в Зебак, когда солнце уже поднялось достаточно высоко, освещая непокорные горы и жилища горцев. В самом городке было спокойно. Они сразу направились в местную чайхану, как и подобает путникам после нелегкого пути.

В ней почти не было посетителей, за исключением нескольких стариков. Рыжий, краснобородый чайханщик принес им чай и сразу удалился. Здесь платили любой валютой, какую имел посетитель. Можно было заплатить китайскими юанями или американскими долларами, принимали российские и даже таджикские рубли, пакистанские рупии и иранские тумены. Не верили только в местные афгани, совершенно обесцененные и не принимаемые нигде.

Рахимов, как и подобает гостю из западных областей страны, заплатил за чай иранскими туменами. Лишь получив плату, хозяин немного смягчился и спросил:

— Откуда ты пришел?

— Издалека. Мы совершили паломничество в Мешхед, а теперь собираемся перейти границу и найти наши семьи в Пакистане. Они убежали туда еще во время войны, пять лет назад.

Лицо краснобородого просветлело.

— Значит, вы теперь настоящие мешеди, — восторженно воскликнул он, — приветствую вас в своем доме.

Рахимов не ошибся. Рыжеватый хазареец, так обильно окрашивающий свою бороду красной хной, был ревностным сторонником шиитского направления в мусульманской религии. И паломничество в Мешхед воспринимал как деяние, достойное настоящего мусульманина.

Как известно, мусульмане-шииты живут в основном в Иране и Азербайджане. Они также встречаются в Афганистане, Ираке, Таджикистане. Большая часть мусульманского мира состоит из последователей суннитского направления и не столь, ортодоксальна, как шииты. Вместе с тем различные направления одной религии, как правило, не сталкивают людей друг с другом, не заставляют их искать разрешения спорных теологических вопросов на поле брани. Во время войны Ирана с Ираком население арабского Ирака более чем на половину состояло из мусульман-шиитов, что не мешало им вместе с последователями суннитского направления сражаться против своих единоверцев, иранских мусульман-шиитов.

Но среди шиитов встречаются и некоторые направления «красноголовых» или «краснобородых», которые откровенно не приемлют постулатов суннитов, считая их вероотступниками и узурпаторами. Именно такого фанатичного шиита и встретили Рахимов с Семеновым в маленькой чайхане Зебака.

— Мы совершили долгий, очень долгий путь, — медленно произнес Рахимов. Семенов, не понимавший, о чем они говорят, молча следил за жестами и взглядами Рахимова.

— А почему молчит твой достопочтимый мешеди-друг? — спросил хозяин чайханы, кивая в сторону Семенова.

— Он немой, — быстро ответил. Рахимов, — Аллах лищил его речи, когда он увидел все зверства «шурави», еще десять лет назад.

— Да будь они прокляты.безбожники, — гневно сказал хозяин чайханы, — и все их слуги в нашей стране.

— У вас в городе тоже были такие? — осторожно спросил Рахимов.

— Были, — мрачно сообщил «краснобородый», — но теперь уже нет. После того как здесь появились люди Абу-Кадыра, да сохранится его жизнь на многие годы, все предатели и сомневавшиеся бежали отсюда. А остальные были вырезаны за одну ночь.

— Так нужно поступать со всеми отступниками, — горячо воскликнул Рахимов, — и только тогда мы очистим наши горы и нашу землю.

Его собеседник растрогался.

— Будь моим гостем, — сказал он, — мой дом — это ;вой дом. Оставайся, отдохни у меня. Пусть и мои дети посмотрят на мусульманина, прошедшего такой долгий путь из Мешхеда до нашего Зебака.

— Благодарю тебя, добрый человек. А в самом городе спокойно?

— Сейчас да. Вокруг города ходят два крупных отряда. Один Нуруллы, да будь он проклят Аллахом. Другой Алимурата, которого я тоже не особенно люблю. Они забирают наших лошадей и коз, отбирают продовольствие, иногда даже стреляют в городе. У этих людей нет ничего святого. Они не верят ни в Аллаха, ни в совесть. Этих интересуют только деньги.

— Их у меня почти нет, — с улыбкой поспешил заметить Рахимов, — поэтому они не будут останавливать бедных паломников.

— Возьми обратно свои деньги, — протянул тумены хозяин чайханы, — здесь сегодня ты мой гость.

— Спасибо тебе, добрый человек. Но мы не можем остаться. Наш путь очень долог и утомителен. И впереди нас ждут новые дороги, — сказал традиционную фразу Рахимов.

— Тогда, останься пообедать, — предложил «краснобородый».

Рахимов, кивнув, вынужден был согласиться. Семенов внимательно следил за интонациями говоривших, не расслабляясь ни на секунду.

За обильным обедом хозяин чайханы подробно расспрашивал о Мешхеде, о его мечетях и улицах. Рахимов, действительно дважды бывавший в Мешхеде, довольно обстоятельно рассказывал обо всем, создавая у собеседника полное впечатление своей .информированностью и знаниями.

Вместе с тем он постоянно мучился отсутствием информации в городе о Падериной и Чон Дине. Наконец он осторожно спросил об этом хозяина дома.

— Скажи мне, благословенный и щедрый хозяин, не появлялась ли здесь супружеская пара из Кандагара, которые вместе с нами совершали паломничество, а теперь шли впереди нас в Карачи.

— Нет, — удивленно вытаращил глаза «краснобородый», — я никогда не слышал о них. Но если ты хочешь, я пошлю своего мальчишку в караван-сарай, пусть узнает, не было ли здесь еще одного мешеди.

Караван-сарай в таких местах заменяли гостиницы и рестораны, предоставляя весь комплекс услуг.

— Не нужно, — торопливо отозвался Рахимов, — мы не хотим более тебя утруждать. Благодарим за твое угощение, щедрость, гостеприимство. Пусть Аллах пошлет твоему дому счастье и процветание.

— И тебе желаю счастья и твоей семье. Твоему дому, — приложил руку к сердцу «краснобородый», — пусть твой путь будет легким, да не устанут твои ноги, да будет ясной твоя голова. — Они еще долго говорили друг другу цветастые восточные выражения, пока, наконец, Рахимов не попрощался окончательно и, кивнув Семенову, заторопился на торговую улицу.

В результате осторожных расспросов он уже знал, где примерно находится эта улица, где находится лавка Али-Рахмана и как ее можно найти.

Полуденное солнце, не столь жаркое, как внизу, в пустынях и на равнинах, все равно пригревало довольно сильно, и Рахимов чувствовал, как потеет в своей подбитой верблюжьей шерстью толстой куртке.

На торговой улице было пусто и только большие жирные мухи садились на разрезанное баранье мясо. Стоявший около него равнодушный мясник даже не посмотрел в сторону подходивших незнакомцев. Равнодушие и гостеприимство были основными чертами горцев в этой части страны. Если путник просил о помощи, любой хозяин дома готов был разорваться на тысячу мелких кусочков, но услужить гостю. Однако, если гость по каким-либо причинам не хотел разговаривать или рассказывать о себе, горец никогда не настаивал, считая, что подобное поведение противоречит традиционной сдержанности чувств, и оставался равнодушным, безучастным к любым проявлениям чудачества своих гостей. После того как Рахимов подошел совсем близко, он наконец повернул голову.

— Салам аллейкум, — приветствовал его Рахимов.

— Вааллейкума салам, — сдержанно ответил мясник, — что тебе нужно?

В традиционном восточном приветствии были заложены слова: «Привет тебе во имя Аллаха» н ответ бывал приблизительно такой же «И тебе привез именем Аллаха».

— Я ищу мужчину с женщиной. Они, как и мы, совершали паломничество в славный город Мешхед.

На этот раз он ошибся. Мясник оказался суннитом. Он разозлился, и, не теряя достоинства, спросил:

— Какие мужчина и женщина? Я не видел здесь таких. И не знаю, о ком ты спрашиваешь. Иди с миром.

— Благодарю тебя. Удачи тебе.

— А тебе счастливой дороги. Легкой и удобной.

Рахимов улыбнулся. Пышные восточные выражения .были нормальными словами при общении. Так, например, турки при прощании говорили человеку дословно: «Счастливого тебе пути. Смейся, смейся», то есть в смысле «радуйся, радуйся» — чтобы ты всегда только радовался на этом пути.

В лавке Али-Рахмана были закрыты все окна и двери. Рахимов огляделся. Все было спокойно. Он осторожно постучал. Стояла по-прежнему тишина. Семенов оглянулся. Рахимов постучал сильнее. По-прежнему никто не отзывался. Тогда он принял решение и совсем несильно толкнул дверь. Она поддалась. Он огляделся вокруг и вошел внутрь. Здесь было довольно темно, но некоторые товары — чай, гранатовый сок в бутылках, крупа, просо стояли по-прежнему на окружавших его полках. Он осмотрелся и увидел еще одну дверь.

Осмотрелся еще раз. Достал свой пистолет и шагнул внутрь. Снаружи Семенов увидев, что Рахимов зашел внутрь, подобрался поближе к дверям, чтобы прикрыть подполковника в случае его внезапного отхода.