Если бы не ты - Алиса Гордеева

любой нормальной принцессы, должен был быть свой принц. В мечтах я рисовала его отважным, смелым и безумно красивым. Светлые волосы, голубые глаза – этакий Иван Царевич! Представляла, как он дарит мне цветы и робко держит за руку, как мы едим мороженое и кружимся в танце, как он подает мне руку, словно истинный джентльмен, и всегда смотрит на меня влюбленным взглядом. В его вселенной – только я. Но никогда в моих мечтах не появлялся серый волк, который наглым нахрапом вырвет у меня то, что ему не принадлежит.

«Тимур хуже волка. За несколько секунд он разбивает мои мечты в пух и прах. Жестко, с силой, до боли. Не таким должен быть первый поцелуй. Мой первый поцелуй. Где бабочки? Где волнение? Где нежность? Где любовь?» – размышляла я.

Ничего этого не было.

Были лишь руки, которые прижимавшие меня к каменному телу, сильные и жадные. Я ощущала их повсюду: на плечах, на шее, в волосах. Они не ласкали – нет, они сдавливали меня в тисках.

И эти его губы, горячие, сухие. Они не спрашивали разрешения. Они бесцеремонно накрыли мои – алчно, сильно, больно.

Мне было нечем дышать. Я терялась от его напора. Попыталась оттолкнуть, но тщетно. Хотела закричать, но вместо этого освободила дорогу для его языка. Он без стеснения провёл им по моим губам, скользя по зубам, и прорывался всё глубже и глубже.

В голове зашумело от недостатка воздуха, от невозможности остановить его. Мои щеки залила краска стыда. Ведь еще никто, никогда…

Из глаз брызнули слезы – от безысходности, недопустимости происходящего. «Так нельзя, так неправильно, несправедливо!» – мысленно твердила я себе.

Сердце пылало гневом! «Только не с ним! Он избил Реми, он подставил меня, он псих, в конце концов».

Но страшнее всего было другое: там, в животе, несмотря на неприятие того, что происходило со мной, с каждой секундой все сильнее и сильнее завязывался узел предвкушения неизвестного, но манящего наслаждения…

– Ксюша? – Растерянный голос Софьи Александровны прозвучал где-то рядом, но так далеко. Хватка Тимура мгновенно ослабела, но он не отошёл, не выпустил меня из капкана своих рук. Он оторвал свои губы от моих, но провёл ими по щеке к уху.

– Мы не закончили, – прошептал он прерывисто, а затем резко отошёл, отдергивая меня от машины. Не глядя по сторонам, он сел в салон, завёл двигатель и уехал.

Я стояла, окаменев, сжимая в кулаке свой телефон и, не решаясь поднять глаза, смотрела на выпавший из рук букет Реми под ногами. Тимур раздавил его шинами своей «Ауди».

– Пойдем домой, – мягко напомнила о себе Софья Александровна. Ей хватило деликатности не сверлить меня взглядом, не упрекать, ни о чем не спрашивать. Она просто направилась к подъезду.

Кивнула и последовала за ней, оставив цветы умирать на асфальте.

Чувство стыда и неловкости не покидало меня ни на секунду. Мы молча зашли в лифт. Поднялись на наш этаж. В ту минуту мне казалось, что я больше никогда не посмею посмотреть Софье Александровне в глаза.

– Я ничего не скажу Гене, хорошо? – Она прервала молчание. Я кивнула. – Только пообещай мне, пожалуйста, что если будет нужен совет, ты обязательно мне скажешь.

Я кивала снова и снова, как китайский болванчик.

– Спасибо, – только лишь смогла я просипеть, перед тем как убежать в свою комнату.

Я повалилась на кровать, свернулась калачиком и прикоснулась подрагивающими пальцами к губам. В моей жизни все пошло наперекосяк, даже первый поцелуй!

Я и не заметила, как задремала. Когда проснулась, на улице было уже темно, а дома очень тихо. Сколько я проспала? Стараясь не шуметь, на цыпочках прокралась на кухню. Уже в гостиной поняла, что дома я одна. Где все?

Достала из холодильника молоко, а с полки – пару печеньиц, и села за стол перекусить. На часах было восемь вечера. Мне казалось странным, что в это время никого нет дома. Обычно Мироновы всегда звонили, если планировали где-то задержаться. Точно: телефон! Он был разряжен, когда я пришла домой. А сейчас просто выключен.

Выпив стакан молока, я вернулась к себе. Телефон у меня самый простой, и внутри, кроме мессенджера, нет ни одного приложения. Я не была зарегистрирована в социальных сетях, я не пользовалась онлайн-банком, камерой и не играла в игры. Реми всегда шутил, что у меня пенсионный смартфон. Но так надо. Зато в моем телефоне была отличная геолокация и всегда сильный уровень сигнала. Мне не страшно было потерять телефон и потеряться самой: я знала, что в первом случае, никто ничего не сможет обо мне узнать, а во втором – Гена всегда сможет меня найти. Поэтому я совершенно не волновалась из-за того, что телефон почти сутки находился в руках Тимура. Даже если он и взломал пароль, то ничего нового обо мне не узнал. О том, что телефон включился, я поняла по пришедшим уведомлениям: несколько пропущенных от ребят из кофейни, миллион сообщений в университетском чате, пара эсэмэсок от Реми. Ни от Гены, ни от Софьи Александровны ничего не было. Это казалось странным. Звук нового сообщения вселил надежду, что сейчас я все узнаю. Вот только номер абонента был скрыт, а на экране высветилось сообщение: «Доигралась».

И что всё это значит? В прошлый раз подобное сообщение совпало с исчезновением Реми, сейчас пропали Мироновы. Страх и предчувствие беды накатили с неимоверной силой.

Набрала Гену, Софью Александровну и даже Гришу – у всех телефоны были отключены. Повторила попытку еще несколько раз, но с тем же результатом. Где же они? Гена предлагал вечером отметить мой вымышленный день рождения, значит, у него никаких планов не было. Тогда где мне их искать?

– Что случилось, мелкая? – Я явно отвлекла Лешу от чего-то важного, но больше звонить было некому.

– Мироновы пропали. Они редко в такое время уходят, а если и уходят, то всегда предупреждают. А сейчас – ничего. И телефоны вне зоны, все разом. Леша, мне страшно! А еще эти угрозы по телефону. – Голос мой сорвался на плач.

– Ксюша, какие угрозы? Ты где?

– Я дома, ну, точнее, у Мироновых. Леша, что делать?

– Я сейчас приеду, а пока успокойся, лады?

Едва я успела сбросить вызов, как раздался звонок в дверь. Опять де жа вю. Но сейчас это не Леша. Точно. Убежать не получится.

32. Параллель

Звонок повторился. Успокаивая себя, что за дверью нет никакой опасности – бандиты не звонят, посмотрела в глазок, но ничего не увидела.

– Кто?–