Политическое животное - Александр Евгеньевич Христофоров

народный протест власти побоялись бы классифицировать уголовными статьями. Редактор указывал на сложность координации групп в разных районах города, большое количество людей, но мы накидали план на бумаге и решили, что готовы к разговору.

Город был завален снегом, транспорт фактически не работал. Редактор уже почти неделю подряд находился в студии, и его машина так же, как моя, стояла на улице у дома. Мы быстрым шагом месили снег, перепрыгивали через сугробы и на ходу делились планами на будущее.

– Моя цель – «зайти» в совет города. Поэтому я вообще и хотел завести всю эту историю с телевидением.

Я, в отличие от него, не имел четко сформулированного жизненного плана, но понимал, что не хочу навсегда остаться журналистом, нужно делать следующий шаг, каким бы он ни был. Мне не слишком улыбалась перспектива быть вечно серьезным человеком в деловом костюме, но, если будет так – я рассмотрю это как этап на пути к своей независимости.

– Не уверен, что хочу того же, но тогда точно откроются новые возможности.

За двадцать минут мы дошли от студии до центра города и попрощались на площади перед собором. Я глянул на окно художницы и пощупал карман: ключ был на месте, я всегда носил его с собой, как талисман. Я не видел ее почти полтора года, за это время она начала мелькать в телеэфирах, в городе регулярно появлялись афиши с анонсами ее выставок. Она стала увереннее, собраннее и уже была завсегдатаем модных тусовок – может, она уже и не жила здесь.

Я повернул в сторону дома и быстро дошел до своей подворотни, мраморные ступени привели к моей двери. Я бросил вещи в большой комнате, в которой было слишком много места для одного, и посмотрел на фото заснеженного столичного проспекта на стене. Быстро принял душ и, думая о завтрашнем разговоре, улегся спать в маленькой комнате.

Пробиться к шефу оказалось куда проще, чем мы ожидали, – он сидел за одним столом с журналистами, из свиты никого рядом не было, пил он немного и охотно общался. Громко играла музыка, девочки танцевали, парни выпивали и гомонили. Редактор пригласил шефа переговорить, и мы вышли к парадному входу ресторана. Охранники без лишних указаний последовали за нами, и, стоя на длинной парадной лестнице, мы изложили свой план.

– Ну, вы не одни такие умники, – усмехнулся он, – я знаю ситуацию, и знаю, что вы там крутите. Мне уже предлагали свою помощь в этом некоторые люди, но если вы возьметесь – работайте, вы молодые и дерзкие, это хорошо. Только никаких действий без согласования со мной, – его доброжелательный тон резко изменился. – Только попробуйте закрутить что-то не то! – Он будто резал указательным пальцем воздух. – Только попробуйте.

Редактор хорошо был знаком с его манерой общения и продолжил:

– Осталось меньше двух лет до выборов. Если сейчас взять хороший темп, у нас прекрасные шансы на республиканском уровне, вы сможете…

– Так, не умничай, – перебил шеф. – Что вам надо?

– Мы хотим в совет города, депутатами от нашей новой партии, – сказал и за меня редактор.

– Будет вам совет города, договорились.

На том и порешили.

Теперь, четко осознавая следующий шаг в своей карьере, я работал иначе – куда собраннее и с большей отдачей. Мы провели общую встречу, и шеф пообещал поддержку предпринимателям. От моей идеи с перекрытием нескольких транспортных артерий отказались сразу: слишком сложной выходила организация, кроме того событие оставалось на городском уровне, чего для серьезной шумихи явно недоставало, и поэтому неожиданно для меня решено было перекрыть трассу республиканского значения. В течение нескольких дней мы обсуждали каналы связи, назначали звеньевых, распределяли транспорт и договаривались о дате. Место для заслона выбрали за городом, рядом с «клеверным» мостом, который служил развилкой для нескольких важных направлений. Большегрузные машины должны были перекрыть трассу в обоих направлениях, затем мы сковывали их цепями, оставив только одну полосу в качестве дверей, чтобы пропускать машины скорой помощи и пожарных. В течение нескольких часов эта ситуация могла обернуться проблемами для большей части Юга. Идея была настолько дерзкой, что безумно манила и в то же время пугала. Все были на подъеме: в людях смешались воодушевление и отчаяние. В эти дни один из забастовщиков, потерявший бизнес и наделавший серьезных долгов, покончил с собой. Это самоубийство настолько взволновало и сплотило всех, что в воздухе уже всерьез запахло революцией. Теперь люди были готовы на все: стоять бессрочно, громить правительственные здания или вооружаться, чтобы идти на столицу под любыми политическими лозунгами. Ситуация не сходила с экранов теперь уже не только нашего, но и всех телеканалов.

– Ну как тебе? – довольно спрашивал редактор, окидывая взглядом огромную стоянку фур, устроенную посреди пустующего портового терминала. Прямо у машин люди жгли костры, готовили; спали здесь же. Уже второй день они пребывали под ружьем и могли начать действовать по первому сигналу.

– Впечатляет. Я же вообще мало верил, что мы сможем сделать даже небольшой скандал… А здесь – революция. – Я был заражен этой энергетикой, говорил быстро, а пар вылетал у меня изо рта с каждым сказанным словом.

Невероятное количество людей и машин неимоверно сложно было собрать в колонны, необходимость обойти заслоны дорожной инспекции принуждала к большей мобильности, которая была просто невозможна из-за специфики и количества транспорта. Однако мы надеялись на высокую организованность протестующих – их лидерами в основном были отставные военнослужащие, которые жестко держали дисциплину. Еще в штаб вошли некоторые публичные персоны из окружения шефа и бойцы службы безопасности, которая включилась во все процессы.

Перед намеченной датой забастовки редактор остался ночевать у меня. Мы долго говорили, выпили, но сон не шел. Сбор штаба и готовность всех машин назначили на девять утра, выезд на место по сигналу. Маршруты движения решено было выбрать за десять минут до сигнала на выход, чтоб у дорожной инспекции был минимум времени на реакцию (мы не сомневались в наличии засланных забастовщиков, задача которых состояла в информировании правоохранительных органов).

Нам оставалось еще несколько часов сна, как раздался звонок одного из руководителей автомобильных отрядов. Выяснилось, что почти все из них получили повестки на допрос и тут же, по вручении, были под принуждением доставлены в управление государственной безопасности. Связь с ними отсутствовала. Редактор набрал шефа.

– Понял, вы уже в курсе… Едем!

Мы молча оделись, заварили кофе и прямо с чашками сели в такси. По дороге редактор объяснил, что с шефом пытаются договориться как раз те, кто и заварил всю эту кашу – премьер-министр