Практическое руководство по злу - overslept

помогало и то, что у меня было чувство, что я буду учиться и тому и другому одновременно.

— А что за третий? — спросила я вместо того, чтобы продолжать купаться в своем недовольстве. — Это что, глифы?

— Они написаны Харсумом, хотя я был бы удивлен, если бы ты их узнала.

— Харсомом… — недоверчиво повторила я. — Ты хочешь, чтобы я выучила орочий?

— Харсум, — резко поправил он меня. — Запоминай настоящее название. И это не единственный язык орков, а лишь самый распространённый диалект.

— Может, ещё и язык гоблинов мне выучить? — пожаловалась я.

Блэк невесело улыбнулся:

— Я работаю с гоблинами уже больше пятидесяти лет, и всё ещё не знаю достаточно, чтобы поддерживать разговор. Они не учат посторонних своему языку.

Любопытство на мгновение отодвинуло прочь моё негодование, хотя оно было близко.

— Так они все что, говорят на чужих языках?

— Даже гоблины из самых отсталых племён осваивают второй язык уже к первым своим шагам, — сообщил мне Рыцарь. — В среднем они говорят на четырех языках — большинство Матрон говорят на семи, включая тех, кто говорит на процеранском.

— Это безумие, — проворчала я. — Количество времени, которое необходимо…

— Меньше, чем ты думаешь, если начнёшь достаточно рано, — отрезал он. — Кроме того, у тебя есть преимущество, которого нет ни у кого из них.

Ха, это было что-то новенькое.

— Если ты скажешь талантливый учитель, я за себя не отвечаю, — предупредила я его.

— Нет, хотя это тоже преимущество. Если я не ошибаюсь, по крайней мере один из твоих трёх аспектов облегчит тебе задачу.

— Ты хочешь сказать, что вся эта история с «тремя грехами» правда? — поинтересовалась я.

— Три Греха? — повторил он, удивлённо моргнув. В его голосе прозвучало нечто среднее между недоумением и любопытством.

— И на всех тех, кто поднимет знамя Зла, небеса возложат три греха, посеяв семя их падения во имя справедливости, — процитировала я по памяти.

Проповеди в Доме Света обычно были скучными, но эта привлекла моё внимание: всегда было интереснее слушать о том, что замышляют злодеи, чем выслушивать наставления о важности семнадцати главных добродетелей.

— Ваши жрецы всегда были искусны в риторике, — заметил он весело. — Хотя я заметил, что они не упоминают о том, что и героические Роли тоже имеют свои аспекты.

— Итак, аспекты вместо грехов, — задумчиво произнесла я. — Я могу это принять. Для чего они нужны?

— Они определяют твою Роль, — сказал он мне уже серьёзным тоном. — Они будут меняться от одного воплощения к другому, до какой-то степени, но некоторые аспекты неизменны, словно высеченные в камне. Например, Завоевание является одним из основных элементов Роли Чёрного Рыцаря.

— Что именно это значит? — ответила я со здоровой долей скептицизма. — Что ты умеешь побеждать?

— Чем лучше ты распоряжаешься своим аспектами, тем больше силы своей Роли ты можешь получить, — улыбнулся он. — Итак, когда я побеждаю, как ты метко выразилась, я становлюсь… более тем, что я есть.

— Тогда почему ты не всегда что-то завоёвываешь? — поинтересовалась я. — Разве ты не был бы почти непобедим?

— Эта специфическая логика была популярна у некоторых моих предшественников, — согласился он. — Но, в конце концов, бесконтрольный доступ к силе и постоянное использование аспектов приводят к туннельному зрению. Не говоря уже о других переменных в уравнении.

— Герои, — пробормотала я. — Почему у меня такое чувство, что на каждую Злую роль с завоеванием имеется Добрая с защитой?

— Потому что я редко терплю общество идиотов? — предположил он.

Я сделала лицо попроще.

— Прошу вас, сэр, не надо ничего говорить — я буду смущена.

Ему не удалось сделать глоток достаточно быстро, чтобы скрыть улыбку.

— Так каковы же мои аспекты?

Он пожал плечами.

— Только ты можешь ответить на этот вопрос. Это придёт к тебе в своё время. Обучение — достаточно универсальный аспект, и именно поэтому я верю, что сброс со скалы при изучении языков даст лучший результат.

Похоже у него были свои резоны. И все же, орочий.

— Я даже не знала, что у орков есть письменность, — призналась я, разглядывая не-глифы, начертанные на корешке книги.

— На самом деле это предшественник всех других письменных языков на этом континенте, — заметил он. — В этом отношении прибытие Миезан отбросило орков на столетия назад.

Насколько я могла судить, это всегда было проблемой Миезан. Они строили удивительные сооружения и творили чудеса с помощью магии, которые с тех пор никому не удавалось повторить, но у них была отвратительная привычка топтать покорённые культуры, чтобы те не взбунтовались. Орочьи рабы были ценным товаром в более поздней Империи, из-за того, как они могли справиться с большим количеством тяжелой работы — и орочьи кланы, которые не хотели, чтобы их детей забирали, уходили глубже в пустыню, иногда вплоть до вымирания. К счастью, Первая Лизерийская война вспыхнула прежде, чем они смогли углубиться в лабиринт мелких королевств, которые позже стали Кэллоу, потому что в противном случае я не была уверена, как моя родина выглядела бы сегодня.

— По крайней мере, скажи мне, что мне предстоит узнать что-то действительно интересное, — взмолилась я.

— Чтение будет только в твоё личное время, — сообщил он мне. — С завтрашнего дня ты будешь просыпаться на рассвете для занятий мечом либо со мной, либо с Капитаном.

Я усмехнулась — вот это было по моей части. Это гораздо интереснее.

— Я этого и ожидал, — сказал он, увидив блеск в моих глазах. — После обеденной трапезы у тебя будет время до полуденного колокола. В промежутке между ним и вечерним колоколом я займусь теми аспектами твоего образования, которые не могут быть изучены по книгам.

Это тоже звучало многообещающе.

— И что это значит?

— Мы отправимся в путь сегодня днём, так что, полагаю, сейчас самое подходящее время для сегодняшнего урока. Бери свой нож, мы позаботимся о том, чтобы найти тебе подходящую лошадь.

☠

Прогулка в акетоне была необычным опытом. Жара, к которой я достаточно быстро привыкла — хотя без неизбежной испарины я вполне могла обойтись, — но ощущение толстого слоя дополнительной защиты, покрывающего меня от шеи до колен, было немного сюрреалистичным. Какая-то часть меня