Спаситель по найму: Преодоление - Алексей Фомичев

Кир знал, о чем говорил. Его двоюродный дядя много лет проработал в милиции еще во времена СССР. Служил в МУРе, потом в следственном управлении. Он рассказывал племяннику, что такое настоящий планомерный поиск при подключении всех служб и систем. Где бы ни прятался человек, его все равно находят. Рано или поздно. И чаще — рано.

Конечно, местная полиция вряд ли имеет такой же опыт глобального поиска, а Служба Надзора вообще такового не имеет. Но устроить качественный «чес» они способны.

— Фора у нас еще есть, — предположил Кир. — Но надо уходить. Дальше на запад. К Велтове, Менхисину, к морю.

— Мы и так уйдем. Но сперва сработаем канцлера. После его устранения поднимается такая буча, что всем станет не до нас.

Герман подошел к бару, взял бутылку.

— Налить?

— Нет. У меня сегодня еще встреча. Надо быть в форме. Местные барыги не любят, когда от компаньона пахнет спиртным додела. Кстати, послезавтра прибывает Шедесс. Надо его встретить. Возможно, он поможет нам. По крайней мере будет легальная схема ухода на запад.

— Ты вооружен? — вдруг спросил Герман.

Кир хлопнул себя по правому боку.

— Ночью под подушку кладу. Моя подружка как-то увидела, сильно удивилась.

— А она тебя не засветит?

Шилов помотал головой.

— Она меня прикрывает. Тебе тоже надо найти какую-нибудь…

— Разберемся.

— Ладно, я пошел. Связь как обычно?

— Да.

Вечером Кир получил документальное подтверждение активности Службы на границе. Он принес Герману копию депеши, пришедшей в столичный клуб торговли (что-то навроде торговой палаты).

Надзор в силу особых причин планировал полностью прекратить практику частного поиска в Степи и взять под контроль абсолютно все поисковые группы. И хотя Федеральный комитет сразу же выступил с протестом и готовил специальное обращение к канцлеру, кое-где на востоке уже закрывались представительства частных компаний, ведавших выдачей лицензий. А пограничные заставы не пропускали копателей за Большую гряду. Пока региональные отделения полиции запрашивали инструкции у руководства, Служба прибирала к рукам потерявших работу копателей.

Кроме того, в самой федерации усиливался контроль над «черным рынком» предметов древности. Согласно проекту, за укрытие найденного должны взимать крупный штраф.

Назревала большая драка между Службой и Земельным управлением, вернее между госканцелярией и Федеральным комитетом. И теперь все гадали, какую позицию займет сам канцлер. Но Сталм пока молчал.

Военный интернат имени генерала Сапделла находился на улице Воль-альмара по соседству с местной знаменитостью — банным комплексом «Харера». На другой стороне дороги возводили новый жилой дом. Позади интерната был парк, а за ним набережная, точнее ее центральная часть.

Еще в свое первое посещение Герман отметил довольно удачное расположение интерната. Подъездные пути открыты со всех сторон, есть проходы на параллельные улицы и самое главное — несколько удобных мест для стрелка.

Народу здесь бывает много, но в день приезда канцлера наверняка часть дороги перекроют. А вот соседние улицы закроют вряд ли. И маловероятно, что возьмут под контроль крыши всех домов, а тем более стройку. Здесь еще не известны приемы террористов и киллеров, никто не знает, что человека можно убить бомбой или выстрелом с большого расстояния. Максимум, что делает охрана — это контролирует непосредственные подступы к канцлеру, то есть на удалении до полусотни метров.

Ветров обошел всю округу, слазил на стройку, на крышу бани. Проверил проулки и закутки, засек время на отход. Прикинул наиболее безопасные маршруты.

Отметил приблизительное время приезда полиции и понял, что ее можно не брать в расчет. До ближайшего участка пешком минут пятнадцать. Пока известят, пока там соберутся, можно хоть ползком уползти.

Маршруты пеших патрулей тоже проверил. Эти могут успеть к месту через четыре минуты. Огромный срок, так что и они не помешают.

Теперь следовало проиграть все вхолостую.

Кира пришлось отвлекать от новой забавы «стань миллионером». Шилов разошелся не на шутку и за десять дней успел то, на что у других уходят месяцы. Все же карты, а точнее, азартные игры, здорово помогают в особых случаях. Проигравшийся, но не расстроенный Шедесс помог Шилову стартовать, и тот развил успех, за короткий срок заработав приличную сумму денег и сделав задел на будущее.

И все же он с готовностью отставил торговые дела и вместе с Германом провел две тренировки.

Сначала определились с главным — выбором способа устранения. Решили работать из винтовок. Далее выбрали огневые позиции. Одна на крыше бани, вторая на третьем этаже недостроенного дома.

С обоих мест отлично просматривался парадный вход интерната. От крыши бани до него было двести сорок два метра, от стройки — двести семьдесят девять. Для винтовки с дальностью прямого выстрела по грудной фигуре почти четыреста двадцать метров — это отличная дистанция.

Стрелять решили в голову. С такого расстояния они в принципе не промахивались. Хотя винтовочная пуля при попадании в грудь тоже почти гарантировала гибель. Но им надо наверняка.

К винтовкам купили оптические прицелы. Они только появились и стоили прилично. Штатные армейские имели кратность 3 и 3,5. Специальные охотничьи до 5. Прицелы установили, винтовки пристреляли. За сутки до дела Герман ночью отнес их на места и замаскировал.

Из города решили уезжать в тот же день. Причем не на поезде, а дилижансами до соседнего города. Порознь. И уже оттуда стартовать на запад, к Менхисину. Кир специально подгадал свои бизнес-планы так, чтобы его поездка выглядела как деловая.

Теперь оставалось только ждать и надеяться, что канцлер прибудет точно в срок и к месту…

— …Дорогой, а когда мы пойдем на премьеру «Рубикаты»? Ты обещал!

— Чуть позже, моя прелесть. Я просто не успеваю из-за этих дел даже узнать, во сколько начало спектаклей. Ты же видишь, целыми днями кручусь.

— Да, дорогой. Но «Рубикату» надо увидеть. Моя подружка из творческого круга только и знает, нахваливает Амандеру в роли принцессы. И Стезвона в роли охотника. Он него все без ума.

— Может быть, и ты?

— Я, дорогой, без ума от тебя. Ты такой сильный, такой умный. И веселый. Только редко улыбаешься.

— Я улыбаюсь каждый раз, когда вижу тебя, милая. Иди ко мне… Сядь. Да не на диван, а на колени.

— Хорошо. Ай, дорогой твои бакенбарды великолепны, но немного колются. Ум… Ох, дорогой, когда ты так делаешь, у меня все внутри замирает.