Девятый вал I: шторм судеб - Александр Спиридонов

капитану. Черт бы тебя знал, на кой хер ты нам нужен, но я тебя из моря достал, а говорят ты хер важный, так что будешь мне должен!

— Если выживет! — добавил кто-то из толпы, вызвав общий смех, напоминавший гоготание стаи обезьян.

Люди, окружавшие его, обладали общими чертами: они все были лысыми, имели ассиметрично расположенные порезы на теле, а также молочно-белые зрачки. Инкритий уже видел подобное, когда заходил в гости к доктору Ятрею, и наблюдал пациента с глаукомой, но, в отличие от заболевших людей, светлоглазые прекрасно ориентировались в пространстве.

Резкий тупой звук прервал гоготание, будто что-то огромное спрыгнуло на палубу. Ученый обернулся и увидел огромного, одетого в кожаные доспехи моряка с выбритыми висками, на которых вытатуированы странные орнаменты-символы. Оставшиеся каштановые волосы, собранные в косу, активно развевались на все быстрее усиливающемся ветре, касаясь огромной секиры, расположенной на спине солдата. Толпа разошлась, а сидящий рядом светлоглазый мужчина спешно отполз, уступая дорогу. Звуки грома разбавляли нависшую тишину. Огромный мужчина медленно шел по палубе, направляясь к Инкритию, осматривая его, как лев осматривает жертву. Взгляд капитана не был молочно-белым, наоборот, карие глаза хладнокровно смотрели в глаза ученого, с каждой секундой ввергая его в панику. Остановившись в паре метров от пленника, здоровяк сел на находящуюся здесь бочку, снял со спины секиру и поставил перед собой, облокотив на нее руки.

— Инкритий Огедай, меня зовут капитан Джексвилл Рамос, лучше просто — капитан Рамос. Я приветствую вас на корабле Армады. — Его голос был низким, а слова четкими, что обычно свойственно для государственно обученных солдат и капитанов армий. — Вы должны ответить мне на несколько вопросов. Отвечать нужно честно, а иначе моя секира

начнет отделять ваши конечности от вашего тела, и не сомневайтесь в этом факте. Его вы сможете уточнить у остатков вашей команды, которая сейчас находится в трюме, а некоторые, — Рамос сделал движение рукой, приманивающее к себе, и два пирата вывели троих членов команды Инкрития на палубу, — находятся прямо здесь.

Услышав о команде, Инкритий забыл о чувстве страха, переполняющего его. — Отпустите их! Я капитан команды. Если нужен выкуп или что-то еще, ценностью являюсь только я, знаменитый картограф и ученый. Отан щедро заплатит за меня, а в них ценности нет, — спешно и отчаянно говорил капитан разведывательного судна, вставая с колен. — Пожалуйста! Они здесь ни при чем, наоборот. Отан, увидев, что вы отпустили членов команды, будет уверен, что вы не обманете, и быстрее соберет деньги. Отпустите их, прошу!

— Ох, вот досада! — Рамос ударил секирой по палубе и изобразил разочарованное лицо. — Вот же ж мы идиоты, на кой черт мы раздолбали три их корабля?

Лидер пиратов подошел к одному из пленных:

— Развяжите их, развяжите, что вы делаете! Что мы звери, что ли, какие? В них нет ценности, зачем мы их держим!

Затем резким движением подкинул секиру, схватил ее двумя руками и разворотом отсек голову одному из пленных, омыв струей крови палубу корабля.

— Что, нееет, пожалуйста!!! — кричал Инкритий.

Ошметки мяса и частички позвонков разлетелись по кораблю, а бездыханное тело свалилось на доски. Перекручивающимся сверху вниз движением Рамос рассек череп второму из моряков и, не останавливаясь ни на секунду, ударил в грудь рукояткой третьего, отталкивая его на несколько шагов.

Пираты схватили пытающегося рвануть к Рамосу Инкрития и повалили на землю. Занося секиру над головой, словно дровосек, он разрубил голову третьего, как лесник раскалывает чурку. Палуба окрасилась в красный, и кровавые реки потекли под ногами пиратов. Тела моряков, что шли несколько дней с Инкритием, хаотично лежали на деревянном покрытии корабля. Кровь, вытекающая из их тел, смешавшись с водой, достигла лица ученого, обездвиженного на палубе.

Рамос подошел к Инкритию, лежавшему на полу, присел на корточки, взял его за волосы и зловещим шепотом проговорил в ухо:

— Плевать мне на их ценность, плевать и на твою, но у меня есть задание доставить большинство из вас и тебя в том числе к Мелеху, услышал? Большинство, не всех, так что будь добр и ответь на вопросы. Тогда мы быстрее двинемся отсюда в безопасное место, безопасное для всех нас, ибо шторм приближается. Так вот, господин Огедай, я хотел узнать, это ваша четвертая вылазка к Буйному морю. Три из них вы не заходили так глубоко, а тут уже сутки бороздите столь дальние от вашего дома края.

Рамос отпустил голову Инкрития, и частички попавшей на нее крови тихо капали на пол.

— Что вы тут делаете и не нас ли ищете?

Инкритий находился в состоянии, близком к ступору. Он был шокирован: вид обезглавленных товарищей ввел его в ступор, совершенно отрезав от реальности.

— Отвечай! — крикнул Рамос. — Выводите остальных: молчун не хочет говорить.

— Нет! Нет! Нет! Стойте, я все скажу, стойте! — ученый пришел в себя. — Мы здесь потому что хх…хх. хотели, — его голос дрожал, а одышка не давала говорить членораздельно, — изучить морские каналы между штормовыми фронтами. Мы никого не искали, правда! Мы лишь хотели изучить их географию, поэтому, уходя от огромного шторма, мы зашли так далеко и оказались в этих краях.

— Ну, звучит вполне логично. Сколько всего кораблей?

— Четыре только, четыре.

— Ну, три мы потопили, один развалился сам — выходит все. Хм, как-то уж слишком просто, а не врешь ли ты, Огедай? — Рамос встал на ноги и взял секиру в руки.

— Нет, нет, это правда, мы лишь ученые! Больше ничего! Мы никого не искали! — со страхом в каждом слове говорил Инкритий, видя головы товарищей, катающихся по раскачивающейся палубе, словно перекати-поле катается по пустыне.

— Что-то не верю, — Рамос занес секиру над головой и направил в сторону Инкрития.

— Не вру! — проорал во весь голос Инкритий.

Рамос остановил секиру в паре сантиметров от шеи ученого, ощутившего дуновение ветра, исходящее от оружия.

— Ладно, может, и не врешь, — сделав снисходительный выдох сказал Рамос. — Этого в клетку. Трупы за борт. Разворачиваемся домой. Отправьте пару кораблей проследить, нет ли хвоста. Выполнять!

Инкритий дышал тяжело. Его мысли хаотично были обо всем одновременно: сцена растерзанного пушками корабля, утопающий человек и безжалостно убитые товарищи — все это перемешалось в его голове одно за другим. Он дышал и ничего не мог сделать, пока его волокли по кроваво-красной палубе корабля. Двери трюма открыли, и тьма вновь поглотила его. Внутри его встретили выжившие члены команды. Темная тесная клетка захлопнулась снаружи, и Инкритий смог рассмотреть встретивших его людей. Забившиеся в угол моряки в темноте не сразу узнали испачканного в крови капитана.

— Капитан, вы