Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой - Александр Колмогоров

Так началась его двухгодичная одиссея, в течение которой будущий штурман и капитан дальнего плавания обогнул Европу, увидел Вест- и Ост-Индию, Американский и Австралийский континенты и даже просидел 6 суток в сиднейской тюрьме за участие в бунте команды против капитана судна. Океанские просторы поразили его своим величием, мощью и красотой штормов, навсегда сделав певцом водной стихии и художником. Крылатая фраза, брошенная ему невзначай морским бродягой-отшельником моря — Жизнь, юнга, должна быть вызовом, иначе из неё испаряется соль! — сразила восторженную юную душу отчаянной дерзостью романтика-флибустьера.

Позже, в 1911 году, в Мариуполе, он издаст единственный сборник своих стихов «На суше и в море» с пронзительными строками об океане как языческом божестве. И какие он нашёл краски!

Я видал бирюзовую гладь ДарданеллИ сапфирные волны в пассатах,Я видал, как кровавым рубином горелОкеан при полярных закатах.Я видал изумрудный Калькутский лиманИ агат чёрной бездны у Горна,И опаловый полупрозрачный туманНад лиловым заливом Ливорно.Я видал его в страшные бури и в штиль,Днём и ночью, зимою и летом,Нас связали с ним сказки исплаванных миль,Океан меня сделал поэтом.

Последний 40-суточный переход на паруснике «Армида» из Лиссабона в Гринок был, пожалуй, самым долгим испытанием для матроса 1-го класса перед свиданием с родными.

Первый сюрприз ожидал его в квартире отца, занимавшего часть 2-го этажа нового кирпичного дома, выходившего фасадом на базарную площадь городка. Почти с порога Виктор Михайлович представил опешившему сыну свою… 19-летнюю венчанную жену Лизочку Вейнберг[202] — товарища детских игр Мити в большом саду, прилегавшем к их дому на Солянке в Москве.

…Мачеха старалась казаться солидной и томной дамой. Однако, в её карих глазах, опушенных длинными чёрными ресницами, часто сверкали весёлые искорки былой шаловливой резвости. И чувствуя это, Елизавета Семёновна прищуривала веки, не давая вырваться наружу искренности былых отношений…[203]

Отец, даже несмотря на молодую жену, по-прежнему играл каждый вечер в карты в клубе общественного собрания, за исключением двух вечеров, пока Митя с увлечением рассказывал о своих странствиях. На третий день, явившись не в духе и заметив с каким интересом молодые люди беседовали друг с другом, 45-летний подполковник решил не испытывать судьбу и предложил сыну отправляться в С.-Петербург к матери и сестре, не видевших его с лета 1882 года.

Их встреча состоялась 11 марта в квартире Надежды Александровны и Гейслера на Обуховском проспекте. Если мать не могла без слёз смотреть на сына и целовала мозоли на его матросских руках, то реакция 14-летней сестры к конкуренту на родительское внимание была иной.

Из письма брату Борису в Москву от 12 марта 1886 года:

…Вчера приехал Митя. Я с ним так недружелюбна, что меня начинают побранивать. Сердце к нему не лежит. Сего приездом у нас возросли расходы и мама взяла переводы у Шмицдорфа, за которые будет получать рублей 75. С деньгами Александра Филимоновича у нас будет верных 175 в месяц. Я болею, лежу. Мишенька сдал экзамен на гражданского инженера, получил лицензию и теперь откроет своё дело. Тебе кланяется…[204]

В понедельник Дмитрий был уже в Петербургских мореходных классах на Васильевском Острове. Предъявленное начальнику свидетельство, испещрённое подписями и печатями русских консулов в портах полутора десятков стран мира, и знание языков (английский хорошо, французский и немецкий порядочно, итальянский немного) произвели должное впечатление. Легко уладив формальности с переводом документов из Керчи, молодой матрос уже со следующего дня начал посещение уроков и подготовку к выпускным экзаменам вместе с петербуржцами.

Навигацию, астрономию и сферическую тригонометрию здесь преподавал знаменитый «Норд-ост» — подполковник корпуса флотских штурманов Гончаров, управление судами и английский язык вёл известный своими научными трудами каперанг Вахтин, морскую практику — каперанг Сарычев, а пароходную механику — инженер-механик флота Бессонов. У таких корифеев было чему поучиться, и курсанты слушали их на одном дыхании, впитывая, как губка, теорию и практику любимого дела…

А в это время Надежду Александровну одолевали совсем другие заботы. Внушённая ей присяжными поверенными Шишко, Корайским и Штукенбергом мысль foul play[205] о лёгкости признания судопроизводством старшего сына Дмитрия единственным наследником миллионного состояния умершего в

1882 году Афанасия Лухманова[206] породила в душе фантазии, застившие разум. Уверенность «искусителей» подогревалась их готовностью нести все судебные издержки и получить свои сребреники по выигрыше процесса.

Дело оставалось за малым: убедить несовершеннолетнего сына[207] отказаться от родного отца; согласиться на предложенного ему опекуна-адвоката; подать иск… на собственную мать, уже однажды признавшую его незаконнорожденным, и пойти на всё это ради будущего благосостояния семьи!!!

Из письма Надежды Александровны к сыну Борису:

…Я взяла на себя устроить Ваше будущее и с Божьей милостью сделаю это. Хлопочу по нашему делу, только о нём и думаю. Молись за себя и за нас, надейся и верь в мать. Много хорошего и светлого мы переживём. Верь, что будущее ещё наше…[208]

Ей удалось уговорить старшего сына, но не удалось умолить Всевышнего помочь в неправом деле…

Вольный штурман

В первых числах апреля Дмитрий Адамович в 19 неполных лет держал в руках долгожданное свидетельство вольного штурмана каботажного плавания.[209] После двухмесячного скитания по пароходным конторам ему удалось получить приглашение на должность 2-го помощника командира в пароходство А. А. Зевеке на Волге.

Желая сделать сыну приятное, Надежда Александровна записала и отнесла в журнал «Русское судоходство» один из самых эмоциональных Митиных рассказов «Спасение экипажа» из его недавних странствий. Но первая публикация за подписью недавнего матроса, увидевшая свет в 7–8 номерах за 1886 год, вовсе не обрадовала будущего писателя-мариниста. Напротив, в своём письме редактору щепетильный автор указал на многие выражения «обличающие сухопутное перо и компрометирующие его как моряка».