Не ДРД единой - Инди Видум

по тому, что Живетьева почти тут же начала раздавать команды, требуя проследить за нашей встречей.

Внуку она позвонила уже после того, как мы сели в машину, старательно глядя в противоположные стороны, и выехали из поместья. Я даже начал опасаться, что ничего больше не услышу.

— Эрни, как все прошло?… Да ты моя умничка. Заподозрил, но не стал говорить, потому что не был уверен? Прекрасное объяснение. Шелагин съел?… Ну в принципе так я и думала, что при наличии наследника признавать пацана не будут. Вытаскивать грязное белье на всеобщее обозрение никто не любит.… Да-да, я тоже пообещала молчать.… Именно, они теперь нам со всех сторон должны. А еще будут бояться лишний раз вякнуть против нас — рычаг у нас теперь в руках будь здоров, если не признают.

Она тоненько и противно захихикала. На этом связь оборвалась — мы слишком далеко отъехали. Но я и не ожидал, что они продолжат по телефону обсуждать свои планы: все там было уже пережевано на несколько раз и изменений в ближайшее время не намечалось.

Машина остановилась около нашей гостиницы, водитель повернулся и сказал:

— Господин Шелагин, мне было приказано отвезти вас туда, куда вы скажете.

— Мне нужно поговорить с с… господином Песцовым, — недовольно бросил Шелагин.

— Не о чем нам разговаривать, — сказал я, выходя из автомобиля.

Шелагин выскочил за мной, остановил, взяв за плечо, и активировал защиту от прослушивания:

— Илья, нам действительно нужно поговорить.

— Александр Павлович, смысл? Ничего нового вы сегодня не узнали, а план борьбы с Живетьевыми вы предложить не можете. Давайте отложим беседу на пятницу, встретимся в Полигоне.

— Я не уверен, что буду в Верейске. Мы караулим…

— Можете с чистой совестью возвращаться. То, что вы караулите, из этого Прокола не вынесут, — отрезал я. — Сейчас мы должны показать, что поругались, именно это передаст Живетьевой водитель, который за нами внимательно наблюдает.

Я дернулся, сбрасывая руку Шелагина с плеча, развернулся и пошел в гостиницу, рассчитывая, что со стороны наш разговор был похож на серьезную ссору. Единственное, о чем жалел: не было возможности послушать Живетьеву дальше. Очень уж интересные вещи она говорила. Меня вообще удивляло, что делала она это, абсолютно ничего не опасаясь.

Шелагин за мной не пошел. Я не оборачивался, поэтому не мог сказать, уехал ли он сразу же или постоял, страдальчески размышляя о том, как сложно быть отцом взрослого сына, которого у тебя до этого дня не было.

В номере Олег на меня сразу набросился с вопросами. Лихолетов к этому времени ушел к себе, но я все равно поставил защиту от прослушки перед тем, как все рассказать, после чего вывалил все: и то, что говорилось для меня, и то, что говорилось внутри живетьевской банды, и мои размышления по всем вопросам.

— Я бы сказал, что это дает нам передышку, — признал Олег. — Но насколько она будет большой? Еще возможна помощь Шелагиных.

— Возможна, но во что она нам встанет? Нет уж, лучше не помощь, а партнерство. Закрыли вопрос с Живетьевыми — и разошлись как в море корабли.

— Боюсь, не выйдет, — возразил Олег. — У них нет наследника, кроме тебя.

— Это только предположение.

Младшего княжича я так до сих пор и не видел, так что сомнения все равно оставались. Строить планы на непроверенных данных — занятие неблагодарное.

— Да брось, — фыркнул Олег в излюбленной манере Песца — наверное, такие навыки передаются ментальным путем. — Предположение. Да там практически прямым текстом говорилось.

Хотел было я бросить, что других настрогают, но вспомнил живетьевское «Детей у него больше не будет». Мне и самому не понравилась та серость, что осталась после снятия блока. Блока-то не было, но что-то он конкретно нарушил, не зря же Песец говорил, что во времена его создания блоки надолго не ставили. Значит, была на то веская причина.

В возможном признании меня Шелагиными больше всего мне не нравилась перспектива опять идти кому-то в подчинение (а признают меня только на таких условиях), когда над тобой куча условностей, а за тебя решают буквально все. Меня устраивало, как сейчас складывается моя жизнь, где я сам себе хозяин и имею несколько независимых источников дохода. Вот сбросить с себя Живетьевых — и все станет еще лучше, не придется нестись сломя голову за знаниями, пытаясь выиграть жизни свою и дядину как приз в этой гонке.

— Хочется стать единственным Песцовым? — подколол я дядю.

— Почему единственным? У меня, можно сказать, в перспективе вырисовывается много чего, — возразил Олег. — Блок ты мне снял, так что Песцовых может появиться очень и очень много…

— Будет гордый археологический род?

— Именно. Кстати об археологии, — спохватился он. — Доклад мы тебе написали, я за тебя сказал, что ты чувствовал и как действовал, Лихолетову пришлось с этим согласиться. Держи. Выучишь — и вперед. Цени. Даже фотографии подобрали.

Он всунул мне пару листов, на которых воды было куда больше, чем смысла. Но выглядело это все солидно особенно иллюстрации: Лихолетов явно оказался специалистом в том, как красиво подать материал. Причем умело создавалось впечатление, что я знаю, что нужно делать, но прямо этого не говорилось, так, полунамеками. Очень прозрачными полунамеками.

— Олег, я после такого выступления не огребу? — заволновался я. — Решат, что я разбираюсь, как оживлять артефакты Древних.

— Разве не разбираешься?

— Мы это в тайне собирались сохранить, — напомнил я.

— Оно и останется в тайне. Думаешь, кто-то в это поверит? Таких умников, которые утверждают, что нашли подход к активации артефактов, знаешь сколько? Почти на каждой конференции один-два всплывают. Вот на этой, кстати, никто не заявлен, так что глава Гильдии просто решил закрыть один из пунктов почти обязательной повестки за твой счет. Короче, тебя снисходительно выслушают и решат, что ты набиваешь себе цену. Что, в сущности, так и есть.

Выучил я все быстро, а перед сном