Темнейшая судьба - Джена Шоуолтер

гордый, одетый в простую белую футболку и черные кожаные штаны. Идеальное дополнение к его прекрасной лазурной коже. Его темные волосы встали дыбом, а крылья враждебно затрепетали. Почему она никогда не уделяла времени тому, чтобы погладить их каждый дюйм?

Тайна, которую предстоит разгадать позже. «Давай сделаем это».

Скользнув вперед, она изобразила улыбку.

— Большое вам спасибо, что собрались и подождали моего прихода.

МакКаден ощетинился, а Фэрроу напряглась. Вероятно, от зависти. Никто не обращал внимание на себя лучше Виолы.

Брохан побелел от напряжения, наблюдая за каждым ее движением.

— Тебе что-то нужно, богиня?

— Много чего. И все благодаря мне. Стоит ли мне напомнить про нашу сделку, зверь? Я с удовольствием объясню нашим гостям мельчайшие детали, если хочешь, но, так или иначе, разговор произойдет сейчас.

Под его глазом дернулся мускул, прежде чем он кивнул.

— Оставьте нас, — сказал он МакКадену и Фэрроу.

Падший запротестовал, но подчинился, в то время как Отрекшаяся сердито посмотрела на него и исчезла.

Брохан подошел к табурету, стоящему у дальнего конца стола и опустился на него, словно нес большой груз и нуждался в отдыхе.

— Говори.

Она наклонилась, чтобы погладить Принцессу по драгоценной головке и поцеловать его в мордочку.

— Возвращайся в спальню, дорогой. Если Брохан будет хорошим мальчиком, мама его щедро вознаградит.

С отвращением в глазах он быстро исчез.

Брохан выпрямился.

— Почему ты называешь его Принцессой?

Будто его это волнует. Без сомнения он просто тянул время. И все же она ответила:

— Все те годы, что я провела взаперти в тайном доме моей матери, я читала, чтобы убить время, — объяснила Виола, выпрямившись. — Моя любимая история вращалась вокруг волшебного плюшевого мишки по имени принцесса Флаффиканс.

Брохан вздрогнул и потер место над сердцем.

Интересная реакция. Покачивая бедрами, Виола преодолела оставшееся расстояние, смахнула стопку бумаг на пол и запрыгнула на стол прямо перед ним.

— Дай угадаю. Ты здесь, чтобы снять наручник, — сказал он с запинкой в голосе.

— Среди прочего.

— Ты также ожидаешь, что я буду тебя обожать.

— Да, ожидаю. — заложив руки за спину, она слегка наклонилась. Разрезы на юбке позволяли ей поставить по одной ноге на каждый подлокотник его кресла. — Но только потому, что ты, на самом деле, меня обожаешь.

Он обхватил ее лодыжки сильнее, чем она ожидала. Дрожь передалась от него к ней.

— Я… могу, — признался он.

От потрясения она выдала правду.

— Я хочу, чтобы у нас появился реальный шанс. Мне нравится быть с тобой. Ты мне нравишься. И подозреваю, что мне действительно понравится быть с тобой, когда я останусь здесь по собственной воле. Тебе бы этого не хотелось? Знать, что я здесь потому, что хочу, а не по принуждению?

Он на мгновение закрыл глаза, его длинные ресницы отбрасывали колючие тени на щеки. Брохан глубоко дышал, его тело сотрясалось от напряжения.

Внутри Виолы расцвела надежда. она воспользовалась своим преимуществом.

— В обмен на снятие наручника у меня есть замечательная идея, как обеспечить МакКадену бессмертие. Это, конечно, не поездка в Нивай, но даст твоему брату немного времени.

Его брови низко опустились на глаза.

— Почему тебе просто не отдать мне ключ?

— Отдать тебе его, чтобы ты смог переспать с другой женщиной? — она фыркнула. — Не будь ребенком.

У него отвисла челюсть.

— Ты… ревнуешь к Фэрроу?

Она? Ревнует? Виола втянула воздух сквозь зубы.

— Как ты смеешь? Хоть понимаешь, как нелепо это звучит? Да я никогда ни к кому и ни к чему не ревновала ни секунды в своей жизни. Я слишком совершенна!

— Так и есть. Ты ревнуешь. — Брохан излучал удовлетворение и восхищение. Возможно, даже легкое удивление. — Позволь открыть завесу для МакКадена, затем я верну тебе ключ. И снова буду обожать каждый дюйм твоего тела.

Ее сердце подпрыгнуло. «Осторожно».

— А вдруг… я потеряла ключ? Или еще что-то.

Он застыл, его удовлетворение, восторг и удивление быстро испарились.

— Это правда?

— Я… ты… это не имеет значения! Сейчас важно только снятие наручника. Как только ты это сделаешь, я буду обожать каждый дюйм твоего тела.

Мышца под его глазом снова дернулась.

— Мой ответ… нет.

Он заколебался. Она делает успехи!

— Думаю, твой напряженный член с тобой вновь не согласен.

— Так и есть, — прошипел Брохан, только для того чтобы вздернуть подбородок.

— Сними наручник. И я не заставлю тебя пожалеть об этом.

— Я… нет. — его голос стал уверенней. — Я недостаточно тебе доверяю. И не хочу причинять боль МакКадену больше, чем необходимо. Я вырастил его, Виола. Он мой брат, да, но также мой сын. Большую часть своей жизни он чувствовал себя никчемным, и то, что он пережил с тобой, этому не помогло. Если я предпочту тебя ему, пусть даже на время… Я не могу с ним так поступить.

Демон поднялся в ее голове, нашептывая самые глубокие страхи. «Нелюбимая. Нежеланная. Брошеная». Как однажды назвал ее Брохан.

Ее плечи опустились, хотя она изо всех сил старалась сохранить безразличное выражение лица. Еще один удар. Ее нижняя губа задрожала.

Брохан потер татуировку на своей руке и нахмурился.

— Виола…

— Больше ни слова. Я думаю. — Или, скорее, пытается скрыть свою реакцию. Виола полностью откинулась назад, разлегшись на столе и глядя в сводчатый потолок. Она даст этому мужчине еще один шанс. Всего один. Она зашла с ним слишком далеко, чтобы останавливаться сейчас. Кроме того, в глубине души она жаждала его безоговорочного принятия. Так же, как когда-то жаждала безоговорочной любви своей матери.

Почему она всегда выбирает безнадежные случаи?

Нет, нет. не безнадежные. Еще нет.

— Позволь мне убедиться, что я тебя правильно поняла, — сказала она. — Твой брат ненавидит меня, поэтому ты ко мне не прикоснешься. Ты заставляешь его чувствовать себя достойным, заставляя меня чувствовать себя недостойной. Верно?

Он напрягся, отпустил ее и провел рукой по своему усталому лицу.

— Разве ты не делала то же самое с бесчисленным количеством других?

— Разве ты не учился на моих ошибках? — отрезала она, смахнув слезу. В эту игру могли играть двое.

Брохан зарычал.

— Я никогда не пройду твой тест, Виола.

— Мы не узнаем, пока я не испытаю тебя. Но я не могу это сделать, пока ты не признаешься в своей великой любви ко мне. — в ее тоне сквозила горечь. — Кроме того я не предлагаю тебе остаться со мной навсегда прямо сейчас. Это лимитированная и слишком хорошая возможность провести со мной больше времени, чтобы ее упустить.

— Время, да, — поспешил он ответив, энергично кивнув. — Просто дай мне больше времени. Ты будешь носить наручник, пока я со