Фея Семи Лесов - Роксана Гедеон

– До свиданья, Джакомо! До свиданья, Розарио! – ласково сказала я братьям. – Я долго не задержусь.

Они по очереди расцеловали меня. Синьорина Стефания не сказала мне ни слова на прощание. В глазах у нее было беспокойство.

– Не бойтесь, – попыталась я ее утешить, – я буду хорошо учиться. Я буду говорить только по-французски…

Она не дослушала меня, резко отстранилась и, всхлипнув, стала быстро подниматься по лестнице.

– Нам впервые приходится расставаться, – грустно сказал Джакомо. – Жаль, что мы сюда приехали.

– А что случилось с синьориной? – прошептала я, прижимаясь к нему. – Она плачет. Почему?

Он погладил мои волосы. Его щеки заметно покраснели.

– Увы, Ритта, ей приходится плакать. У Стефании нет денег, чтобы уехать к себе во Флоренцию, а твой отец увольняет ее. Как мы будем жить здесь, во Франции?

– Что? – ошеломленно прошептала я. – Почему же я ничего не знала?

Мгновение я не двигалась, медленно соображая, потом рывком бросилась к лестнице, взбежала наверх и ворвалась в комнату гувернантки.

Она стояла у окна и плакала.

– Так вы скоро уезжаете? – пораженно спросила я задыхаясь. – И ничего мне не сказали?

– Да, – раздался холодный жесткий голос, и сильные руки подхватили меня. – Твоей гувернантке больше нечего здесь делать.

Это был принц – уже одетый, готовый ехать.

– Отпустите меня! – закричала я, вырываясь и дрыгая ногами. – Слышите? И не смейте прогонять синьорину Стефанию, я люблю ее!

Он поставил меня на пол, но руку мою сжимал так сильно, что я не могла вырваться.

– Замолчите, или вас накажут, Сюзанна. Мадемуазель Старди не отличалась строгим поведением. Она позволяла себе лишнее – с вашим же братом, Сюзанна, и я не удивлюсь, если на мою голову скоро свалится еще один представитель этого племени Риджи. А я не намерен содержать все это милое семейство.

Признаться, я онемела, не понимая, что он говорит.

– С каким братом! – воскликнула я. – Да она же только читала Джакомо книги!

Принц повел меня вниз.

– Довольно, говорю же вам. Ваша Стефания получит все, что заработала, до последнего су.

Он заставил меня сойти по лестнице, несмотря на мое сопротивление.

– До свиданья, Ритта! – крикнул Розарио.

Он и Джакомо выбежали во двор и махали руками, провожая меня. Некоторые из слуг подбрасывали вверх шляпы.

Всхлипывая, я прижалась носом к холодному стеклу окна кареты. Мы выехали на просеку, и лошади, вздымая морозную снежную пыль, понеслись по дороге, ведущей в Ренн.

Меня ждал Санлис и холодные стены монастыря.

Спустя неделю нас уже встречал Иль-де-Франс. В Санлис мы прибыли хмурым зимним вечером. Снег шел вперемежку с дождем. Капли настойчиво стучали по крыше кареты и застилали мутной поволокой окна. Изредка попадались прохожие, бегущие по мокрым мостовым, натянув на головы капюшоны плащей. В целом же улицы были безлюдны, слышался лишь мерный шум дождя и холодное журчание воды в сточных трубах.

Кучер и его пятнадцатилетний помощник Бон-Клод, от дождя натянувший кожаный фартук чуть ли не по самую шею, долго возили нас по узеньким улочкам города. Лошади фыркали и вздрагивали от сырости. Только около полуночи наша карета остановилась возле темного особняка. Света не было видно ни в одном окне.

Последнее время я скверно себя чувствовала: побаливал живот, на глазах беспричинно наворачивались слезы, хотелось капризничать. Именно поэтому я совсем не сопротивлялась, когда Бон-Клод по приказу принца взял меня на руки и, прикрывая плащом от дождя, перенес через лужи к самому крыльцу особняка.

Женщина в чепце, ночной кофте и наспех наброшенной шали, чуть приоткрыв дверь, спросила:

– Кто вы такие и что вам нужно?

– Вы весьма любезны, – заявил принц, – а нужен мне господин де ла Фош…

– Господин де ла Фош уже спит и никого не принимает, – отрезала женщина. – Приходите завтра утром.

– Я не могу прийти завтра утром, милейшая, – раздраженно отвечал принц. – Я намерен остановиться в этом доме, слышите?

Женщина молчала.

– Ну! – нетерпеливо произнес принц.

– Как ваше имя? – спросила привратница.

– Я принц де ла Тремуйль. Будьте любезны, поспешите!

– Я вас впущу, – вдруг произнесла женщина, – дам вам постель, еду – все, что захотите, но только будить хозяина я не стану. И вы мне обещайте не трогать его до утра.

– Разве он болен, черт возьми?

– Нет, он здоров… но он обещал уволить меня, если я не буду считаться с его причудами.

Она отворила дверь и впустила нас в теплую прихожую.

– Будьте любезны вести себя тихо, – сказала служанка, закрывая рукой пламя свечи от сквозняка.

Спала я в эту ночь скверно – мне все время снилась Тоскана, наша корова Дирче, хриплые возгласы подвыпившей Нунчи… Боль внизу живота заставляла меня часто просыпаться, во рту появился какой-то неприятный привкус. Я не понимала, что со мной, и, тихо всхлипывая от жалости к самой себе, ворочалась в постели, вздыхая о том, что рядом нет ни Джакомо, ни Розарио – никого, кому я могла бы довериться.

Утром в комнату ко мне вошли какие-то люди – краешком глаза, не подавая виду, что не сплю, я увидела, что это старая маркиза и принц. Они подошли к моей постели и, приподняв полог, долго мною любовались.

– Не правда ли, прелестное дитя? – прошептала маркиза. – Черноглазая блондинка! Вы были правы, Филипп: при хорошем уходе и воспитании девочка станет просто красавицей…

– Я это сразу увидел. К тому же я знал, какова была ее мать.

Слышно было, как старая маркиза недовольно прищелкнула пальцами.

– Филипп, а вы уже сообщили о нашей задумке Сесилии?

– Пока нет. Вы же знаете, моя жена так нервна. Пусть уж будет лучше десять тайн между нами, чем одна истерика принцессы.

«Они говорят о моей мачехе! – догадалась я. – Они прячут меня от нее! Почему?»

– Подумать только, – прошептала старая дама, – пройдет каких-нибудь шесть-семь лет, и Сюзанна выйдет замуж…

– Ну, только не думайте, что я буду спешить! Мне вовсе не улыбаются скоропалительные союзы… Мои богатства должны перейти в надежные руки…

– А вы, мой дорогой Филипп, имеете уже кого-то на примете?

– Нет… Пока нет. Знаете, все эти версальские щеголи – как правило, промотавшаяся голытьба. Для Сюзанны партия должна быть подобрана на редкость исключительная: этот человек должен быть высокого происхождения, служить в армии, пользоваться расположением короля и иметь большие перспективы для карьеры при дворе…

Из-за двери послышался чей-то голос, звавший принца, и он поспешно удалился. Маркиза де л'Атур, поцеловав меня, последовала его примеру.