Египетские мифы - А. Н. Николаева

у нас родится сын, которого мы должны назвать Са-Осирис. Он будет величайшим мудрецом и ученым!

Муж и жена, счастливые, легли спать, а на следующее утро Мехитуасехет отправилась осматривать комнаты в доме, ища зеленый росток. И вот в одном из помещений она нашла пробившееся через щель пола маленькое растение. Женщина бережно сорвала его, сварила в воде и выпила отвар. А ровно через девять месяцев у нее родился сын, которого Сатни-Хемуас и Мехитуасехет назвали Са-Осирис.

Этот мальчик удивлял всех тем, что очень быстро рос: в два года он выглядел на пять и удивлял взрослых своими мудрыми рассуждениями. В три года он уже обучался в школе при храме, и учителя признавали, что ребенок во многом превосходит их своими знаниями. «Нам просто нечему его учить», – говорили они.

Тогда обучением сына занялся сам Сатни-Хемуас, который был величайшим ученым своего времени, но и он с удивлением понял, что Са-Осирис намного умнее и образованнее, чем он сам. Через год мальчик участвовал в состязании придворных мудрецов, и те признали свое поражение.

Сатни-Хемуас очень любил своего сына. Каждый вечер они сидели на террасе своего дома и разговаривали обо всем на свете. И вот однажды во время такой беседы они услышали вдали горестные вопли, плач и стенания. Звуки эти приближались, и через несколько минут мудрец и его сын увидели, что по Нилу на нескольких лодках движется похоронная процессия. В ладье стояло богато украшенное ложе с телом усопшего, вокруг рыдали родственники и вопили плакальщицы. А еще на нескольких лодках следом везли сундуки с ценностями, пожертвованиями и всем прочим, что могло потребоваться покойнику во время путешествия в последний путь. Сатни-Хемуас и его сын проводили взглядом погребальную процессию и снова обратили свои взоры к берегу. На этот раз они увидели там утлую лодочку, на которой, завернутое в жалкие тряпки, лежало тело бедняка. Никто не провожал его в последний путь, кроме вдовы, никаких сундуков и мешков рядом не было видно.

– Да, – задумчиво сказал Сатни-Хемуас, – хотелось бы мне, чтобы в загробном мире меня встретили так, как встретят там этого богача с его сундуками и пожертвованиями…

– Нет, – ответил Са-Осирис. – Ты, отец, получишь в Дуате то же самое, что предстоит этому бедняку.

Сатни-Хемуас не мог поверить своим ушам. Не сошел ли его мудрый сын с ума? Обещать любимому и любящему отцу, что в загробном мире отношение к нему будет таким же, как к последнему нищему?

– Что ты такое говоришь? – дрожащим голосом спросил мудрец. – Разве так должен разговаривать со своим отцом любящий сын?

– Я вижу, отец, что ты удивлен, – сказал Са-Осирис. – Пойдем со мной, я покажу тебе кое-что, и ты увидишь, что я был прав.

Папирус с текстом «Речение Ипувера». Эпоха Среднего царства

Отец и сын переправились через Нил и вскоре оказались среди скал, где находился вход в царство умерших. Закрывали его огромные тяжелые двери. Са-Осирис произнес несколько заклинаний, и они открылись.

– Нам нужно войти туда, – сказал Са-Осирис и потянул отца за собой.

Сатни-Хемуас робко переступил порог пещеры и отправился вслед за своим сыном в темноту. И вскоре они оказались в большом полутемном зале. Великое множество людей находилось в нем! Кто-то сидел у стен, кто-то стоял посреди помещения, но все они без исключения были заняты очень странным делом. Люди пряли длинные толстые нити из какого-то грубого волокна, видимо, они делали это давно, потому что пальцы у них были стерты в кровь и распухли в суставах. А еще более странным было то, что за спиной у каждого человека стоял осел, который тут же пожирал спряденную нить.

Страшно удивило Сатни-Хемуаса это зрелище, но как только он открыл рот, чтобы что-то сказать, сын взял его за руку и проговорил:

– Отец, когда придет время, ты все поймешь! Пойдем дальше!

Они подошли к большой двери, в полутьме ее было трудно рассмотреть, но стало ясно, что дверь укреплена на петлях и чтобы открыть ее, нужно с силой на нее нажать. Сатни-Хемуас и Са-Осирис так и сделали. Дверь распахнулась перед ними, и тут же они услышали чей-то душераздирающий крик. Сатни-Хемуас содрогнулся и, войдя в дверь, начал оглядываться, чтобы понять, кто кричал и что случилось. Оглянувшись, он увидел, что к стене рядом с дверью прикован какой-то человек, и когда дверь распахивалась, укрепленный на ней шип вонзался прямо в глаз этого человека.

Мудрец, охваченный ужасом, продолжал идти следом за своим сыном, и перед ними вскоре открылось огромное помещение, заполненное людьми. Но, прежде чем войти в него, Сатни-Хемуас и Са-Осирис снова услышали позади страшный вопль.

– Что это? – в страхе спросил отец.

– Это еще кто-то из числа умерших вошел в двери Дуата, – ответил Са-Осирис. – Каждый раз, когда входящий толкает дверь, прикрепленный к ней шип вонзается в глаз того человека, который прикован к стене. Но мы с тобой почти пришли. Перед нами – Чертог Истины.

Музыка и танец. Фреска из Гробницы Небамона. Ок. XIV в. до н. э.

Приглядевшись к залу, на пороге которого они стояли, Сатни-Хемуас увидел, что в центре на позолоченном троне сидит сам повелитель и судья царства мертвых – Осирис. У трона его стояли другие боги, рядом богиня Маат взвешивала сердце того, кто только что попал в загробный мир. А совсем рядом с троном Осириса Сатни-Хемуас увидел какого-то человека. Он был облачен в богатые одежды из тонкой ткани, а на его шее и руках блестели дорогие украшения.

– Посмотри, отец, – сказал Са-Осирис. – Видишь ли ты человека, стоящего у трона повелителя царства мертвых? Это тот самый бедняк, которого сегодня вечером везли хоронить в жалком тряпье. Но когда он попал в загробный мир, его сердце взвесили на весах богини Маат, и оказалось, что за всю свою жизнь он не сделал никому никакого зла, а путь его был заполнен добрыми поступками и помощью другим. А помнишь ли ты человека, в глаз которого вонзался шип? Это тот самый богач, которого везли хоронить в раззолоченной лодке с сундуками пожертвований. Но когда он попал сюда, боги узнали, что за всю свою жизнь он не сделал ничего хорошего, только копил деньги, обманывал и оскорблял других людей. Поэтому теперь он прикован к стене у двери. Можно взять с собой на суд Осириса целую кучу драгоценностей и вещей, рассчитывая на то, что все это пригодится в загробном мире. Но на самом деле оценивать будут