Ради подруги - Александра Мадунц

— Ты — что сделала?

— Бросилась под «Мерседес», — отчетливо повторила она. — Я решила, дельная мысль. Если я выйду замуж за иностранца, никаким шантажистам меня не достать. А если он не захочет жениться или уже женатый, так, может, подкинет деньжат. Что он, пожалеет двадцати пяти тысяч баксов для сбитой девушки? Я сделала все, как полагается. Пошла к «Европейской» и бросилась.

— Платить деньги шантажистам ни в коем случае нельзя — это пишут во всех детективах. И вообще, о чем ты думала! Тебя ж могло убить! — ужаснулась я.

— Еще чего! Я осторожненько. Слегка ушибло да слабая форма сотрясения мозга. Меня только из-за нее здесь и держат. Завтра выпишут.

Немного успокоившись, я заинтересовалась:

— И что? Этот гад не стал тебя навещать?

— Ха! — хмыкнула Света. — Если бы! За рулем сидел кавказец. Вот такого роста.

И она помахала рукой где-то на уровне моей груди. Я не выдержала и захохотала.

— Мне плохо, а ты смеешься, — обиделась бедная жертва технического прогресса. — Он шляется ко мне по два раза в день. Я умоляю, чтобы его не пропускали, но им ведь плевать! Принесет бутылку пива и сам же ее выдует. Скупой до чертиков! Попьет из горлышка и мне предлагает. А я после такого пить боюсь — мало ли, какую подцепишь заразу. А у самого денег куры не клюют. Да еще жена и пятеро детей. Не в Питере, а где-то там.

— Он тебе и это рассказал?

— Он считает, что одной женщины мужчине мало. Что жениться надо на мусульманках, а время проводить с русскими. Знаешь, сколько стоит номер в «Европейской»?

— Не знаю.

— Триста пятьдесят баксов в день. Но на это ему не жалко, потому что надо для представительства. Ох! Я про него все теперь знаю. Болтает без умолку. Что б я только ни дала, чтобы от него отвязаться! Ты не можешь что-нибудь придумать?

Я напрягла извилины.

— Скажи, что у тебя есть муж.

— Он знает. Он говорит, что для русских девушек это не имеет никакого значения. Ой! Вот он! А я из-за тебя не успела спрятаться. Обычно я прячусь от него в туалет. Воняет там жутко, но приходится терпеть.

Я оглянулась. К нам важно шествовал чернявый кудрявый коротышка. Его прыщавая кожа лоснилась, а гнилые зубы скалились в улыбке. В руках он держал бутылку пива.

Я почувствовала себя виноватой. Из-за меня бедная Света попала в такую печальную ситуацию. Чем бы ей помочь? Жаль, я не успела подучить ее признаться, что у нее триппер. Это бы, наверное, образумило нахального типа. А сказать ему это самой у меня не хватит духу. Я человек с комплексами.

— Две! — радостно заявил темпераментный кавказец и схватил нас обеих за бока. Я взвилась, как горная лань, обнаружившая охотника, и с удивившей меня ловкостью перескочила через кровать. Еще бы! Руки у типа были в подозрительных язвах. Нет, такого триппером не проймешь! Я судорожно соображала, что бы такое посоветовать, как вдруг увидела, что по коридору движется нечто размером с пожарную каланчу. Артем! И, честное слово, он ровно вдвое выше этого докучающего моей подруге каприза природы!

— Светочка! — гулко пробасил он. — Почему ты мне не позвонила? Я же не знал, в какой ты больнице. Все справочные обзвонил.

— Была не в состоянии, — объяснила я, поскольку Света явно потеряла голос. — Она даже мне не позвонила. Посмотри, вот это — тот, кто ее сбил. Теперь пришел порадоваться результату своих трудов. Сбить такую девушку, а?

Я неоднократно встречала в литературе выражение «лицо его мгновенно потемнело». Так вот, теперь я убедилась, что это вовсе не абстрактная фигура речи. Лицо Артема мгновенно потемнело, и он протянул руки к кавказцу, непонимающе глазеющему по сторонам. Потом поднял его, закинул себе на плечо — куда там моим любимым танцорам из Мариинки — и унес с наших глаз долой. Вернулся минут через пять, тихий и умиротворенный, и так посмотрел на Свету, что я почувствовала себя лишней и быстро распрощалась, лишь строго потребовав от подруги не забывать мне звонить. Нет, честное слово, может, Артем и убийца, но очень милый парень и за Светой ухаживает отнюдь не из корыстных соображений. Это видно невооруженным глазом. Правда, руки у него большие — в точности по перчатке. Но, возможно, у Вадика не меньше?

Моя подруга проявила благородство и позвонила на следующий же день.

— Я получила письмо. От шантажиста, — поделилась она. — Я подъеду к тебе на экзамен и его покажу. Скажешь, что делать дальше.

На экзамене я, разумеется, сидела, как на иголках, и даже поставила две тройки там, где больше двойки ставить было незачем. Но вот, наконец, Света здесь и протягивает мне листок бумаги. Обычный листок. По-моему, это называется офисной бумагой. Довольно качественная. Текст напечатан на струйном принтере — у меня у самой такой, так что не ошибусь. Странно, с чего вдруг шантажист переключился на письма? Звонки гораздо безопасней. Впрочем, все понятно. Он не мог дозвониться, поскольку моя подруга лежала в больнице, вот и вынужден был написать.

«Гарантия в том что я знаю что заплатить большую сумму вы не в состоянии. Посылать документы в милицию для меня риск и я этого не хочу. Заплатите и больше не бойтесь. Скоро позвоню».

— Хорошо, — констатировала я. — У нас теперь есть и голос, и текст. Что за беспечный преступник? Помнишь, мы обсуждали, можно ли определить, на каком конкретном принтере что-нибудь напечатано? Так вот, я напечатаю этот текст у себя дома, а ты на работе. И сравним. Мне кажется, что это заведомо печаталось в вашем офисе.

— А что я скажу, когда он позвонит?

— То, что договаривались. Что хочешь посмотреть бумаги и убедиться, что они те самые. А потом еще что-нибудь выдумаем. Это даже неплохо, что ты попала в больницу, оттяжки нам на руку. Итак, решено?

Советовать другим оказалось гораздо легче, чем сделать самой. Компьютером я более-менее владею — все же математик. Но вообще мои взаимоотношения с техникой явно оставляют желать лучшего. Не знаю, почему, но она меня не любит. Более того, при общении со мной отчаянно стремится сделать харакири. Именно так и поступил мой принтер. Не печатает, и все! Мало того — в порядке издевательства он гудит, шуршит бумагой и старательно изображает бурную деятельность. Не принтер, а симулянт!

Сперва я решила, что в картридже кончились чернила. Вроде бы не должны, но кто их знает! Значит, надо сменить картридж. Только нового у меня нет. А стоит он, гад, пол моей зарплаты. Или дело не в чернилах?

Подумав, я извлекла из-под кровати инструкцию к принтеру. Так, «если принтер как будто печатает, но на бумаге ничего не печатается, то чернильные сопла картриджа засорены высохшими чернилами. См. раздел — «Когда засорены чернильные сопла». Ладно, посмотрю, хотя, что такое сопла, даже не могу себе представить. «Возьмите печатающий картридж. С помощью салфетки из ткани не спеша удалите засохшие чернила с сопел над корзиной для мусора. Повторите эти действия. Поставьте печатающий картридж на место». Лаконично, да? «Возьмите печатающий картридж». Откуда я его возьму? Он таится в недрах принтера. Ладно, где наша не пропадала! Я с отчаяньем обреченного сорвала с

принтера крышку и узрела нечто, сильно смахивающее на маленькую скляночку чернил. Посадите меня на диету, если это нет он! И за такую дрянь столько приходится платить! Слава богу, что последнее делаю не я, а математическое общество. Теперь требуется его взять. Легко сказать! Он намертво присобачен к какой-то железяке. Сейчас все поломаю, а нового-то мне не купят. Однако выхода нет. Я схватила склянку и с силой потянула на себя. Хрусть — и она у меня в руках, а чернил в ней полно. Значит, надо протирать сопла.

Слово «сопло» почему-то ассоциируется у меня с космическими полетами. Точно, это какая-то деталь ракеты! Неужели она имеется и в картридже? По- моему, из сопел вырывается дым. Значит, сопло — это дырка. Железная логика!

Дырок в картридже не оказалось. И правда, если б там были дырки, то все чернила вылились бы наружу! Я потрясла скляночку. Ничего не льется. Значит, дырок нет. Есть лишь медная полоска, прилепленная к бокам. Протереть, что ли, ее? Чистота еще никому не повредила.

Увы — тщательно омытый мною картридж печатать по-прежнему не хотел. Тогда я сделала то, с чего следовало бы начать — позвонила своему коллеге. И услышала от него, что картридж — чрезвычайно тонкий агрегат и при грубом прикосновении тряпки к неподходящим местам портится безвозвратно. Так бесславно закончилась моя эпопея.

Света действовала куда удачнее, и напечатанный ею экземпляр уже на следующий день подвергся нашему тщательному осмотру. Он оказался полностью идентичен полученному ею по почте, однако это ничего не доказывало. Мой, может быть, выглядел бы точно так же, если б я знала, что такое чернильные сопла! Таким образом, все сомнения остались при нас.

Поразмыслив, я решила, что мы ведем себя неправильно. Сколько читаешь детективов, и каждый раз удивляешься, почему герои делают кучу глупостей вместо того, чтобы сесть и пораскинуть мозгами. Я всегда подозревала, что причина примитивна — если б мозгами пораскинули на первых страницах, о чем бы пришлось писать на последних? Однако теперь я поняла, что все не так легко. События бегут одно за другим, ты вертишься-вертишься, а времени на размышления вроде бы нет. Но ведь я — математик! Мозги — мое орудие труда, и я просто обязана его применять. Поэтому, вздохнув, я села в кресло и начала думать. И делала это долго, причем с большим удовольствием, пока не обнаружила, что почему-то думаю не о Светиных проблемах, а о том, куда я поеду этим летом отдыхать. Нет, так не годится! Возьму-ка я бумагу и ручку, это поможет сконцентрироваться.