Смертельный лабиринт - Максим Леонов

В частности, информация о том, что к «убийству» журналиста могут быть причастны некие руководящие сотрудники ГУВД Питера и области прошла даже на паре центральных каналов. Это заставило покровителей Пятлина занервничать.

А потом в дело вступила тяжелая артиллерия в лице Печегина. Генерал правильно просчитал, что той команде в Кремле, к которой он относился, не понравится возможное усиление конкурентов теми, кто поддерживал Савицкого и Пятлина. Но по ряду причин воздействовать на них напрямую они не могли. Зато из Питера убрали Климовича. Он сперва был отозван в Москву, а потом ушел на повышение начальником управления одной из областей в Центральной России. Никто не сомневался, что данное назначение является вариантом почетной ссылки. Все-таки покровители Клима не решились совсем уж исключить его из своих раскладов. А потому сумели добиться компромисса.

Да и с самим Пятлиным дело обстояло не так радужно. Москвичи сражались за него довольно яростно. Как понял Печегин, у них не было другой кандидатуры, которая могла бы занять место Савицкого. Их противники на открытую конфронтацию не решились, но сумели закрыть Пятлину дорогу к креслу начальника ГУ МВД СЗФО. Впрочем, Пятлин довольно быстро успокоился. Как выяснил Печегин, ему пообещали в скором времени другое кресло: начальника ГУВД по Питеру и области. Но данное назначение должно было состояться через несколько месяцев. Вторая группировка в Кремле против этого не возражала. Проще говоря, Печегину дали время окончательно разобраться с Пятлиным, задействуя лишь собственные ресурсы.

Но дело осложнялось тем, что Летягин, к которому Шевригин обратился напрямую, напрочь отказался говорить о какой бы то ни было записи. Сделал вид, что ничего об этом не знает. А через несколько дней вообще укатил в Германию, где у него была неплохая недвижимость и где он проводил довольно много времени. Однако одна фраза, которую Белка бросил во время разговора, позволила Шевригину сделать предположение, что не все потеряно.

– Если я что-то обещал, то всегда выполняю, – заявил он. – Вам я ничего не обещал…

Так что Шевригин надеялся, что, после того как Якушев «оживет», можно будет вернуться к данному вопросу. Только вот оживать журналисту было рановато. На данный момент о том, что Якушев жив, знал очень ограниченный круг лиц, включая родителей Сергея. Но здесь утечки Шевригин опасался меньше всего, так как доступно объяснил им, что их сын продолжает оставаться в опасности. И его жизнь напрямую зависит от их молчания. А вот по поводу сотрудников «наружки» и кое-кого из собственных подчиненных Шевригин был не столь уверен. Не говоря уж о врачах. Впрочем, чтобы что-то узнать, надо задавать вопросы. А полковник очень надеялся, что эти самые вопросы никто задавать не будет. Но то что знают трое, знает и свинья. Так что информация вполне могла просочиться. И не стоит говорить, что, если где-то протечет и Пятлин заподозрит, что Якушев жив, он приложит все усилия, чтобы найти журналиста. Но тут полковник надеялся на своего шефа и не прогадал.

Операция прошла успешно: пуля, попавшая в лицо, раздробила скулу и нижнюю челюсть, и врачам пришлось заново лепить лицо Сергея. Впрочем, впоследствии необходимо было провести еще несколько операций у пластического хирурга. Еще одна пуля попала в бедро, третья, попавшая в живот, была самой опасной. Но в данном случае оперативность сотрудников ФСБ, быстро доставивших журналиста в больницу, фактически спасла жизнь Сергею. Помощь была оказана вовремя, и самого страшного не случилось. Якушева со всеми предосторожностями перевезли в Приозерский район, в загородный дом некоего бизнесмена, кое-чем обязанного Шевригину. Коммерсант был помешан на единении с природой, а потому его дом стоял вдалеке от другого жилья, в довольно глухом месте. Но и это убежище нельзя было считать абсолютно безопасным. Требовалось перевезти раненого куда подальше.

С кем именно договаривался Печегин, Шевригин так и не узнал. Понял лишь, что с кем-то из ГРУ (Главное разведывательное управление Минобороны). Шевригин сперва удивился: почему не к выходцам из Первого главного управления КГБ (СВР) (СВР – Служба внешней разведки)? Но, немного подумав, понял, что БМП поступил абсолютно верно. Ведь в Первом управлении могли оказаться знакомцы и у Климовича. А вот в военной разведке вряд ли.

Якушева, а вместе с ним и Лебедева, перевезли через границу. Роман уехал по чужому паспорту, а как перевозили Сергея, Шевригин только догадывался. В Финляндии Якушев какое-то время пролежал в частной медклинике, где его не только долечили, но и поправили лицо. Для самого Сергея, когда он наконец окончательно пришел в себя, все происшедшее стало настоящим шоком. И в этот момент присутствие Романа Лебедева оказалось отнюдь не лишним.

В первый раз Сергей очнулся еще в ВМА, через два дня после операции. Он только и успел осознать, что все еще жив, и опять погрузился в беспамятство. Скорее всего, его пичкали успокоительными, потому у него из памяти абсолютно исчезли дней десять. Якушев помнил, что изредка он приходил в себя, но где он в это время находился и кто был рядом, абсолютно не осознавал. А потому, когда Сергей более-менее оклемался, стал нормально воспринимать действительность и узнал, что находится в Финляндии, он оторопел. И пребывал в этом состоянии до тех пор, пока не приехал Роман.

– Это кто же сподобился меня сюда привезти? – несколько ворчливо, но Лебедев уловил, что с изрядной долей облегчения, спросил он у Романа.

– Догадайся с трех раз, – усмехнулся Роман. – Я должен многое тебе рассказать, но прошу тебя сперва выслушать, а потом уже возмущаться и задавать вопросы.

Якушев слушал, не перебивая, историю своей смерти. Лишь один раз, когда Роман сказал, что за урной с прахом приезжал отец, непроизвольно дернулся. Но Лебедев поспешил успокоить друга, заявив, что родители в курсе его спасения. Когда Роман иссяк, Сергей некоторое время молчал, переваривая услышанное.

– А что у меня с лицом? – наконец спросил он. – Почему оно все забинтовано и сильно чешется?

– Пуля попала в щеку, – пояснил Роман. – Тебе сделали две операции на лице. – Он немного помялся. – В общем, ты теперь вряд ли будешь выглядеть так, как прежде.

– И когда я смогу себя увидеть?

– Врач говорит, что дня через два можно снимать швы. Но отсюда мы заберем тебя завтра же.

– Кто это «мы»?

– Ты их не знаешь, они из соседней конторы. Ну и еще врач и медсестра. Откуда они, я не знаю, но шеф сказал, им можно доверять.

– Кстати, а что с Ириной? Это ведь она меня в то кафе позвала. Видимо, ее телефон прослушивался.

– А вот здесь все серьезней. Смолину нашли мертвой в тот же день, когда ранили тебя. Официальная версия – передозировка кокаина и остановка сердца.

– Чушь! – воскликнул Сергей. –