Внезапная смерть игрока - Ежи Эдигей

– Но ведь господин Лепато уехал в Англию. Нет и профессора Бадовича. Ну и, к сожалению, нет Лехновича.

– Лехновича заменит поручик Межеевский. Он даже немного фигурой похож. Профессора Лепато я постараюсь сам заменить, а Бадович во время ссоры находился в соседней комнате, так что свидетелем фактически не был, без него можно обойтись.

– Как сочтете нужным, – согласилась Войцеховская.

– Давайте договоримся о времени.

– Когда вам будет угодно.

– Лучше, наверное, избрать такой день, чтобы не нарушить планов профессора. Мы ведь знаем, как он занят.

– Может быть, в субботу? В этот день у мужа лекции только с утра. После обеда лаборатория не работает. Поэтому обычно все дружеские встречи мы проводим по субботам. А в воскресенье муж любит повозиться у себя в домашней лаборатории либо пишет.

– Нас тоже суббота устраивает. А в котором часу?

– Может быть, в пять?

– Прекрасно. Итак, в субботу, в пять.

– Я должна сообщить всем остальным?

– Нет, не надо. На сей раз на бридж мы приглашения разошлем сами, думаю, нам никто не откажет.

– Все? Я могу быть свободна?

– Да, все. Еще раз, спасибо.

– В таком случае – до субботы.

– Поручик, прошу вас, проводите пани Войцеховскую.

– Спасибо. Я теперь и сама найду дорогу. – Войцеховская попрощалась и вышла из кабинета.

– Ну и женщина! Высший класс! – восхитился Межеевский. – Как она великолепно владеет собой. Не приходится удивляться, что у нее не дрогнула рука отправить Лехновича на тот свет. Она разговаривала с вами так, словно не имеет к делу ни малейшего отношения. Не будь мне известны показания Потурицкого и если бы я собственными глазами не видел фотографий, то готов был бы присягнуть, что она – сама ходячая добродетель.

– Таковы женщины, – философически заметил полковник.

ГЛАВА XVII. Все началось и закончилось бриджем

В субботу все явились точно в назначенное время. Буквально за несколько минут до пяти. Способствовало тому не только предупреждение, отпечатанное на оборотной стороне милицейского «приглашения на бридж», как назвал эту повестку полковник Немирох, но и простое человеческое любопытство.

В роли «хозяина дома» выступал поручик Межеевский. Он встречал гостей и провожал в библиотеку, где их ожидали профессор Войцеховский с женой и полковник Немирох. Тут гости располагались вокруг карточного столика и у письменного стола. Когда все собрались, Немирох обратился к присутствующим:

– Сейчас мы с профессором на минуту оставим вас, чтобы привести соседнюю комнату в тот вид, какой она имела в вашу последнюю здесь встречу.

– Что я должен делать? – спросил профессор.

– Мне нужен столик на колесиках, бокалы и цветные круглые салфетки, на которых они тогда стояли. Ну и еще, может быть, немного чая, который мы нальем вместо коньяка.

– Зачем вместо, у меня найдется и настоящий коньяк.

– Где стоял столик? – спросил поручик, вкатив его из кухни, где он обычно стоял.

– Вот сюда, пожалуйста, – показал профессор, доставая тем временем из серванта бокалы и салфетки.

Межеевский все расставил, как ему было указано, и в каждый бокал налил коньяка. Профессор с помощью полковника придвинул к карточному столику кресла и положил на зеленое сукно две колоды карт, стремясь максимально восстановить обстановку той трагической субботы.

– Да, еще: женщины тогда пили ликер, а Эльжбета – красное вино, – напомнил Войцеховский.

– Можно и без ликеров. Ведь все женщины находились тогда в соседней комнате, а вот фужер с вином надо поставить.

– Не будем обижать наших милых дам. – Профессор налил в две высокие рюмки ликер, а в фужер – вино.

– Прошу всех сюда, – раздвинул поручик стену, перегораживающую комнату. – Будьте добры, займите свои места. Полковник Немирох заменит отсутствующего профессора Лепато.

Гости сели за стол. Ясенчак машинально принялся тасовать лежащую перед ним колоду карт.

– Теперь прошу внимания, – продолжал Межеевский. – Сейчас мы должны постараться воспроизвести с предельной точностью весь ход событий с того момента, когда профессор Войцеховский подошел к столику, чтобы успокоить спорящих. Я заменю покойного Лехновича. Он здесь стоял?

– Нет, – поправила Мариола Бовери, – немного левее. Между мной и полковником, то есть тогда – между мной и господином Лепато.

Межеевский подвинулся и встал на указанное место.

– А где была пани Войцеховская? – спросил полковник.

– Я стояла за спиной доктора Ясенчака, но не произнесла ни слова.

– Будьте добры, встаньте на то же самое место, – попросил Немирох.

Пани Эльжбета послушно выполнила его указание.

– А теперь кульминационный момент ссоры: адвокат вскакивает со своего места, прошу вас, пан Потурицкий, а я – Лехнович – со сжатыми кулаками подхожу к нему. Так все было?

– Так, – подтвердили все присутствующие.

– Хорошо. Включайтесь вы, пан профессор. Кстати, я думаю, монологи и реплики мы без необходимости воспроизводить не будем, только действия или когда без реплик не обойтись. Прошу вас.

Войцеховский, точно так же как в ту трагическую субботу, спросил у всех присутствующих, на какого цвета салфетках стоят их бокалы, и, подойдя к столику, стал их раздавать.

– А твой, Стах? – включилась Эльжбета Войцеховская, воспроизводя свой вопрос, адресованный тогда Лехновичу.

– Голубой, – решительным тоном ответил поручик.

Хозяйка дома подошла к столику и вернулась с двумя бокалами в руках. В одной руке она держала бокал с вином, в другой – с коньяком. Коньяк она подала Межеевскому.

– Стоп! – воскликнул полковник.

Все вопросительно взглянули на Немироха.

– Сейчас прошу всех подойти к столику и посмотреть…

Все девять человек, собравшихся в комнате, окружили столик. Первой разобралась в ситуации Марио-ла Бовери:

– Но тут вообще нет салфетки голубого цвета, – воскликнула она удивленно. – Но зато здесь две розовых. А тогда – я хорошо помню – была одна голубая.

– Браво! – похвалил ее полковник.

– Ничего не понимаю, – пробурчал адвокат.

– Пани Эльжбета, – обратился к хозяйке дома полковник, – мне крайне неприятно, но, к сожалению, я вынужден выдать одну вашу маленькую тайну. Видите ли, – обратился он ко всем, – дело в том, что пани Войцеховская – дальтоник. Довольно редко случается, чтобы дальтоником была женщина, а кроме того, различая основные цвета спектра: желтый, зеленый, синий, красный, – не отличает некоторых пастельных тонов – к примеру, пани Эльжбета не отличает голубого тона от розового, если эти тона одинаковой степени интенсивности. А в итоге это кончилось трагически для Лехновича, которому пани Войцеховская ошибочно подала бокал, предназначенный не для него.

– Не для него? – вскрикнула Войцеховская.

– Как свидетельствуют имеющиеся у нас фотографии, да, впрочем, это заметил и адвокат Потурицкий, пани Эльжбета, не различая тонов, подала доценту бокал, стоявший на салфетке другого цвета. А его бокал, стоявший на голубой салфетке, остался нетронутым. К счастью, на фотографии отчетливо видно, на каких именно салфетках нет бокалов. Таким образом, стало ясно, что Лехнович выпил коньяк не из своего бокала, а из бокала, под которым была салфетка розового цвета.

– Позвольте, розовая салфетка была у меня! – Войцеховский был явно удивлен и взволнован.

– В том-то и дело, профессор, что цианистый калий, находившийся в этом бокале, предназначался именно для вас. Тем, что вы остались живы, вы обязаны, можно сказать, дальтонизму своей жены.

– Зигмунт! – Эльжбета лишь теперь осмыслила весь ужас происшедшего и импульсивно прижалась к мужу, словно стремясь убедиться, что он действительно жив и стоит тут, рядом с ней.

– Я чувствую себя обязанным объяснить вам всем и свое порой, скажем прямо, не слишком деликатное поведение, и весь ход расследования. Поскольку это потребует некоторого времени, может быть, нам лучше присесть, – предложил полковник.

Он придвинул к себе кресло, поудобнее уселся и, окруженный слушателями, начал рассказ.

– Скажем откровенно, дело с самого начала представлялось довольно загадочным. Не оттого, что в «приличном обществе» совершено убийство, такие вещи случаются. Но вот мотивы преступления казались нам либо недостаточно вескими, либо давно утратившими свою актуальность. Мы перебрали все возможные варианты, но концы с концами не сходились. Кроме одного… – полковник сделал многозначительную паузу.

Все с напряженным вниманием ждали продолжения.

– Да, так вот: кроме одного варианта, когда мы попытались перевернуть, если можно так сказать, картину наоборот и положить в основу рассуждений версию, что убийцей является сам Лехнович. И тут вдруг все факты начали совпадать и выстраиваться в логически четкую систему.

– Невероятно! – прошептала Эльжбета, все еще продолжая судорожно держать мужа за руку.