Принц, принцесса и странница (СИ) - Елена Буровицкая

отнял меня самого. Я сопротивлялся этому изо всех сил. Я искал дорогу назад, злился и ненавидел Валлею. Я никак не вписывался в чуждую эпоху. Беладор и его отец немало намучились со мной, пока я, наконец, не понял, как ошибался. Это произошло, когда мне предложили выбрать, кем я хочу быть в этом мире. Мои детские игры… Мы с мальчишками любили играть в рыцарей. Как-то все вокруг увлекались играми в индейцев, но мы предпочитали рыцарские турниры. У нас были деревянные мечи и щиты. Каждый рисовал у себя на щите свой рыцарский герб — получалось здорово и интересно. У меня была птица. Не такая, как на гербе Диамы, но похожая. Я ещё подумал, какое удивительное совпадение, что этот герб станет моим по-настоящему. Я любил эти игры, и жутко скучал по ним тут, без своих друзей-мальчишек. И тут этот выбор. Кем ты хочешь стать, Лумитор? И я сказал: рыцарем. Ну, в Валлее-то никто такого слова не слыхивал, и я подобрал другое. Воином захотел стать потерянный на чужбине мальчик Андрей. И тут Валлея сделала мне самый большой и лучший подарок в моей жизни. Она сделала мои детские игры взрослой жизнью. Не знаю, кем бы я был, повзрослей я на родине. Я же почти ничего об этом не помню. Но в Валлее я нашел себя. Тут я по-настоящему счастлив. И занимаюсь тем, что мне по-настоящему нравится. Я уж не говорю о том, каких друзей мне подарил этот мир. Вот так вот, малыш.

Алёна слушала, раскрыв рот. Ну, вот как у него так получалось, рассказывать, увлекая слушателя, уводя от собственных проблем и слёз?

— Я поняла, Лум. Но я не чувствую себя тут на месте. Я найду сестру и всё равно уйду с ней домой. А Алёшка… он сам выберет. Главное, его спасти, а там он сам решит, что для него ближе.

— У каждого свой путь, — тихо сказал Лум. — И свой дом. Кажется, Армида зовет, — он прислушался. — Нам и вправду пора.

— Лум…

Он обернулся.

— Прости, Лум. Я эгоистка. Твой мир может погибнуть, а я тут плачу о своих потерях.

— Ты ещё дитя, — ответил Лумитор. — Пойдем, — и он протянул ей руку.

В лагере их ждала странная новость.

— Ребята, — заговорила Армида, когда они подошли. — Где-то далеко впереди, возможно, у самого замка, был сильный всплеск непонятной магии.

* * *

Ночные Хомячьи Холмы сменилась мягкой прохладой и тенистостью сумеречного леса.

По-сказочному тихого леса, словно заколдованного злой колдуньей.

Или колдуном. А то и двумя, потому что эти двое уж очень по-хозяйски себя ведут. Мёрт даже разнес ближайшее дерево на щепки, магией, разумеется. Но это, вероятно, из-за его неудачного появления в лесу: Мёрт оказался единственным из троих, кто едва не материализовался в том самом дереве. А Глиск, даже не посмотрев, что с братом, только поудобнее разместил на своем плече спящую магическим сном Непоседу и улыбался. Наверно, он радовался скорому исполнению того, чего они с Мёртом желали.

В общем, оба колдуна вели себя так, словно хорошо знали лес и ничего не боялись.

А зря, мстительно подумала Юля. Потому что она-то знала, что на ближайших ста квадратных метрах они не одни.

Пока колдуны переругивались, решая, в какую сторону им двигаться (нет, все-таки не сильно им лес знаком), Юля исподтишка огляделась. Загадочные местные обитатели не показывались. Но это не делало их внимательные взгляды менее ощутимыми.

Юля не боялась. Она привыкла, что в этом мире ей все помогают. И она была уверена, что лесные обитатели не причинят ей вреда.

Лес выглядел вполне обычно, совсем как дома за городом. Обычные деревья-березы, запутанные заросли травы. И даже эта черная сухая коряга рядом с Юлей, пятном выделяющаяся на общем зелено-сером фоне, вписывалась легко и непринужденно.

К тому времени, когда Мёрт и Глиск наконец-то определились, в какой стороне замок Ао, Юля успела обнаружить ещё три коряги. Причем две из них там, где чуть раньше их не было.

Юля решила ничего не говорить колдунам. Понаблюдать, что будет дальше, было интереснее. К тому же, если коряги на её стороне, то лучше магиргам до поры до времени про них не знать. Пусть будет неожиданность. А то единственную защиту от злодеев девочке пришлось опять отключить, попросив аскеол не мешать магическим действиям похитителей. Поэтому и переместились они без проблем, и Оцу перед этим заколдовали, чтобы не мешала, и вообще пользовались магией в свое удовольствие. Впрочем, Юля почему-то была уверена, что подарок тальпов всё же работает, но по-другому, но что именно он делает, она не понимала.

За Непоседу Юля очень переживала, но колдуны вроде бы ей не вредили. Оца мирно спала на плече Глиска и не знала, что уже не в родных Хомячьих Холмах, а в далеком неизвестном лесу.

— А вы были тут раньше? — спросила Юля, вспомнив, что Армида могла переместиться только туда, где уже была.

— Были? — Мерт хмыкнул. — Конечно, были. Пятьсот лет назад. Как-то нам довелось быть гостями в замке Ао. Шеттак был не слишком гостеприимен.

— Зато сейчас мы можем спокойно сюда переноситься, — радостно подтвердил Глиск.

— А перемещались сюда хоть раз… за эти пятьсот лет? — поинтересовалась Юля, краем глаза не выпуская из внимания коряги. Расстояние между самыми дальними из них и колдунами сократилось. Третья изменила очертания. Если до этого она была не более чем бесформенным ветвистым стволом, то сейчас в ней четко проступили линии зверя, изготовившегося к прыжку.

Ого.

А где же четвертая, та, что была рядом с Юлей? Девочка повернулась, не застав её на том же месте… и задела локтем что-то шершавое и теплое. Юля вскрикнула и отскочила в сторону, неожиданно для себя обнаружив искомую корягу там, где не ожидала её увидеть — сразу за своей спиной.

— Ой, прости, — шепотом сказала Юля коряге, задрав голову: та возвышалась над девочкой на добрый метр. — Я не знала, что ты здесь. Я Юля.

Коряга не ответила. И даже не пошевелилась — обычное мертвое дерево. Только Юля этому уже не верила.

— Нас с Оцей колдуны похитили, — доверительно сказала она коряге. — Вот эти.

Три коряги были уже около Мёрта и Глиска. Настолько близко, что даже колдуны обратили на них внимание.

— Мёрт, — Глиск оборвал выяснение отношений на полуслове, нервно дергая братца за рукав и закидывая обратно на плечо съезжающего по нему спящего ншунёнка. — Возможно, мне это только кажется, но этих пней тут раньше не было.

«Пни» не уступали магиргам в росте.