По чужим правилам - Светлана Тулина

— Передай мне мартини, если там ещё хоть что-то…

— Да какая работа?!! Ты в окно посмотри! Я просто комок нервов!

— Они же на психику давят, гады!

Чисто дети.

Сейчас поорут — и будут плакать. Ныть, на жизнь жаловаться.

И так — каждый день.

Только вот знают эти взрослые дети слишком много, хотя и не понимают ещё пока всей ценности своего знания. Но они — умные дети, а потому рано или поздно обязательно поймут. Если, конечно, дать им время и отобрать спиртное, которое употребляют они в количестве просто ужасающем. Они не привыкли бездельничать, эти умные дети, потому-то и пьют так, вынужденное безделье напрягает их куда сильнее, чем вынужденное же ограничение свободы. К последнему большинство из них привыкло, они и так практически всю жизнь проработали в каких-нибудь конторах большей или меньшей степени закрытости. А вот от полной информ-блокады страдают сильно и бездельничать совсем не умеют. И никогда не научатся — не те это люди. А значит, скоро проведут аналогии и задавать вопросы…

Жаль.

Люди они в большинстве своём неплохие. Да только вот что делать, если казавшийся безграничным запас алкоголя катастрофически подходит к концу и выхода другого уже просто не остаётся?..

Похожий на крысу очкарик посмотрел на часы и покинул столовую.

Но вместо того, чтобы сразу пройти в свой кабинет, задержался в коридоре, у большого окна, что выходило на площадь.

На стекле мерцала новогодняя гирлянда и кружился целый ворох пластиковых снежинок. Давно пора убрать, да некому. На соседнем стекле слева топал куда-то жизнерадостный Санта-Кристо с огромным мешком. Стекло справа было пустым.

Не хотелось.

Совсем не хотелось, вот ведь пакость какая. Расслабился. Привык. Даже почти подружился. Даже надеяться начал, что не придётся… Но слишком уж много эти взрослые дети болтают. Особенно сегодня. А ещё через пару-тройку дней такой вот болтовни кто-нибудь что-нибудь обязательно ляпнет такое, от чего у другого кого-нибудь перемкнёт пара нейронов и завопит он «Эврика» в полной уверенности, что вопить можно и нужно обо всём и всегда.

Сегодня вон уже почти что ляпнули.

И пойдут трепать, попробуй, останови.

Это ж учёные.

Человек, похожий на крысу, не изменился в лице и даже вздыхать не стал. Когда-то он тоже был учёным, но за долгие годы службы совсем другой конторе научился хорошо контролировать все внешние проявления эмоций. После крохотной заминки, почти незаметной стороннему наблюдателю, он оторвал пару снежинок и переклеил — одну перед носком вскинутого валенка Санты, так, что теперь казалось, что он наподдает снежинку, словно мяч.

Вторую — на чистое стекло.

Не по центру — немного влево и вниз.

Верхний Галапагос. Отель «Хилтс»

Аликс

Пистолет — оружие глупое.

Никчёмное, в общем-то, оружие.

Нет, конечно, теоретически — даже эриданца из него завалить можно.

Теоретически.

Если провести предварительную подготовку, заключающуюся в приковывании вышеупомянутого эриданца чем-нибудь достаточно прочным к чему-нибудь достаточно тяжёлому. Да и то — постараться придётся очень, поскольку эриданцев, как и мифических белок, бить следует только в глаз. Причём в глаз открытый…

А неприкованного эриданца появление за его спиной вооружённого пистолетом типа действовать заставит даже раньше, чем тип этот успеет сообразить, какую глупость собирается он вот сейчас непосредственно совершить.

Но с пистолетом — на канальерку?!!

Смешно?

Во-во!

Напугали бабу фаллоимитатором!..

— Ах! — восхитилась А-Ль-Сью, с интересом разглядывая оружие.

Издержки первоклассной мимикрии, ничего не попишешь. Вжилась, понимаешь, в образ!..

Ладно, не смертельно. В самом худшем случае будет просто немного больно. И придётся сразу же тут всех глушить и сматываться, иначе всё прикрытие полетит к чертям…

Паскудникам этим повезло. Что не радует. УКВ, конечно, никуда не делся, но, может, успеют добежать до медпункта или ближайшего борделя. Может быть. Если очень повезёт. Ну да ладно, всё равно проблему колец не решила…

Хуже другое.

Гораздо хуже.

Её только что застали врасплох.

Тёпленькую.

Скверно.

Ой, как скверно-то!

Ведь никакой опасности, уверена была…

Пистолет качнулся, дёрнул стволом и вдруг скользнул в карман.

Большой такой карман на животе синего форменного комбинезона.

— Ой… извините… а я думала…

Голосочек разочарованный, светлые завитки выбившихся из-под заколки волос рассыпаны по синему шёлку, ноги босые, зрачки расширены.

— Ты это… зачем?

— Следила… — Джеки тронула пальцем губы, сообщила наставительно:

— Нужно помогать друг другу. Я знаю…

Логика убийственная, опешила даже А-Ль-Сью.

— А-а… Ну да… Тогда — конечно…

Джеки посмотрела на кровать. Сморщила носик. Вздохнула. Лицо её передёрнулось ненавистью такой концентрации, перед которой побледнела бы от зависти даже царская водка.

А-Ль-Сью восторженно расширила глаза — кажется, проблема колец только что перестала быть проблемой!

— Джеки, а не поможешь ли ты мне сделать одну… эм-м… небольшую пакость этим молодым людям?

Вопрос был почти что риторическим — у девочки явный психоз с чётко направленным гендерным вектором. Отказа быть не могло.

Его и не было.

Была радость, чистая и непосредственная. Ни тебе злобствований, ни яростного оскала с возможным рычанием, ни даже простого злорадства — только сияющие глаза и восторженная улыбка:

— Охотно! Но почему — только одну и только небольшую?..

Светлая радость, как у ребёнка, которому дали конфетку.

— Только я не Джеки, а Джесси…

Говорят, канальерки ничего и никого не боятся. Как и эриданцы…

Ню-ню.

Таллерлан. Временная резервация на территории летнего лагеря спецотряда АИ. Внешний периметр

Мэт

На левом стекле появилась снежинка.

И ещё одна.

Мэт Гейсон, сержант пехотного корпуса, потёр глаза и посмотрел ещё раз.

Снежинки никуда не делись.

Ну что ж, прекрасно. Он отлично знал, каковы инструкции по поводу появления на этом окне определённого знака. Его заставили их вызубрить перед тем, как отправили на первое патрулирование.

Правда, он не заметил, когда именно появились эти снежинки, поскольку ту часть, которая говорила о необходимости внимательнейшим образом осматривать определённые окна трижды в течение каждого часа, считал слишком обременительной и последний раз доставал бинокль часа три назад, но будем надеяться, что это не особенно важно и ничего фатального случиться ещё не успело.

Да нет, конечно же, не успело. Произойди что-нибудь в этом роде — тут наверняка бы все засуетились, как проклятые, а пока тишь да гладь, ползают, как сонные мухи, можно особо и не беспокоиться.

Мэт включил передатчик и набрал кодовое слово, потом несколько цифр. Сигнал пошёл дальше. Если бы снежинок было три — цифры были бы другими. Если бы располагались они иначе — другим было бы слово.

Но снежинок было две. И располагались они так, что соответствовали именно этому сочетанию букв и цифр, спешащих сейчас куда-то по электронным сетям. Мэту, в общем-то, было абсолютно безразлично, куда именно они направлялись и что обозначали. Его гораздо больше интересовала собственная работа. Особенно та её фаза, что наступала сейчас, после отправки куда-то там кодового послания.

Поскольку работа Мэта этой отправкой не завершалась.

Отнюдь.

Мэт перешёл к другой амбразуре патрульного танка, сел в кресло стрелка и поудобнее поправил оптическую винтовку.

Хоть это и совершенно не интересовало Мэта, его бы удивило, наверное, то, что сигнал не пошёл слишком далеко.

Всего лишь до соседнего танка.

Командирского.

Точнее — в филиальный отсек центрального корпусного комма.

Ещё точнее — в специальную программную петлю-ловушку, дальше которой уже не прошёл, не попав даже в оперативную память.

Зато в самой петле он включил подпрограмму, для чего, собственно, и был предназначен, и благополучно самоликвидировался.

Включённая подпрограмма сравнила поступившую информацию с уже имеющейся, нашла аналог и начала действовать в соответствии с его предписаниями. Их было немного.

Всего лишь проверить цепи и послать два сигнала.

Один — на ближайший стаб с подходящими кодовыми обозначениями.

И второй — гораздо ближе.

Совсем рядом.

В детонатор находящегося одном из подвалов под зданием детского центра взрывного устройства.

Таллерлан. Временная резервация на территории летнего лагеря спецотряда АИ