Венчальная свеча - Марси Бэннет

– Пока не выяснилось, что ты лгунья, – закончил за нее Майлз. – Не верю ни одному твоему слову. Ни единому! Ты только прикрывалась своей «амнезией». По-моему, ты из тех дамочек, которым просто нравится играть с самыми глубокими и искренними чувствами мужчин. Они получают удовольствие, наблюдая, как те с вершины счастья катятся в бездну отчаяния! – Он помолчал. – Интересно, что бы ты еще придумала, если бы все не открылось? – воскликнул он неестественно высоким голосом. – Устроила бы очередную свадьбу и в последнюю минуту снова сбежала? – Он стиснул зубы, борясь с подступающими рыданиями, и клокочущим от ярости, почти неузнаваемым голосом прорычал: – Что, что такого я сделал тебе? За что эта дьявольская месть?

– Я не собиралась мстить. Я... – Патриция безнадежно махнула рукой. – Если бы я не бросилась в эту авантюру, если бы пошла на поводу у тех, кто торопил нашу свадьбу, я сделала бы тебя несчастным.

В ответ послышался презрительный смех Майлза. – Черт побери! Оказывается, я должен благодарить тебя за то, что ты оставила меня с носом. Ну что ж, спасибо, осчастливила! – И он склонился в издевательском поклоне.

– Это правда! Я понимаю, сейчас ты зол на меня. Но когда ты остынешь...

– Размечталась! – грубо оборвал ее он.

Мучительно медленно, словно под тяжестью какого-то невидимого груза, плечи Патриции выпрямились.

– Ты имеешь полное право злиться. Но разве тебе не легче было бы продолжать верить, что я ничего не помню? И если бы все остальные считали так же?

– Смотрите-ка, она взялась меня утешать. От вашей любезности, мисс, просто тошнит!

– Я думала прежде всего о тебе, – упорствовала девушка.

– А сбегая из-под венца, ты тоже думала обо мне? Тебе не пришло в голову, что надо было прийти ко мне и обсудить все проблемы, попросить об отсрочке, наконец, вместо того чтобы исчезать из моей жизни?

– Ты бы не согласился, – просто ответила она. – Ты же так форсировал свадебные приготовления, да и бабушка тоже. А тут до меня дошли слухи о той женщине, я получила письмо и увидела вас вместе. Что, по-твоему, я должна была подумать? – В ее голосе внезапно послышалась злость. – Все это свидетельствовало не в твою пользу. И ты никогда... – Она судорожно вздохнула. – Никогда не давал понять, что хочешь меня, даже не пытался затащить меня в постель.

– Я берег твою невинность, несчастная! – прокричал он, задыхаясь от возмущения.

– Я в этом не нуждалась. Как можно было быть таким бесчувственным? Я все мечтала, что ты сбросишь эту чопорную оболочку, и я почувствую твое безумное желание заняться со мной любовью! – Она всплеснула руками. – Ты можешь понять мое состояние? Родители от меня, по существу, отказались. Бабка не в состоянии была выказывать даже элементарную человеческую теплоту, не говоря уже о таких материях, как любовь. Я грешила на себя, на свою диковатую натуру. Но потом появился ты, и я почувствовала, насколько все серьезно. Ты мне казался совершенством, сказочным принцем. И твое предложение стало настоящим чудом, озарило всю мою жизнь. Но этот не видимый барьер между нами... Когда мы впервые поцеловались в конторе деда, тебя явно позабавила моя самозабвенная пылкость, и мне стало не по себе, словно я совершила ужасную бестактность.

Патриция выжидательно посмотрела на Майлза, но тот молча слушал с каменным лицом, вперив в нее угрюмый взгляд. Поежившись, как на зябком ветру, она сжала ледяные руки.

– Потом до меня дошли сплетни, что тебе нужна не я, а всего лишь полный контроль над компанией. Ты развенчивал их, утверждал, что любишь, но, стоило мне попробовать... разбудить, завести тебя, как ты всякий раз старательно гасил мои порывы, твердя, что нужно дождаться свадьбы. И тут появилась эта твоя любовница...

– И всем возможным путям разрешения этого кризиса ты предпочла позорное бегство, – процедил сквозь зубы Майлз, явно не склонный сопереживать ей.

– Называй это как хочешь. Но мне нужна была передышка, возможность спокойно разобраться в собственных чувствах. Я выбрала Францию, надеясь отыскать там родственников по отцу. Так в моем кармане оказались данные Анжелики Касте. Мне выписали их в церкви из метрической книги. Мой багаж вместе со всеми документами сгорел в автобусе, и, когда я очнулась в больнице, то решила, что это и есть мое имя, потому что врачи и сестры обращались ко мне именно так. По-французски я говорила свободно, так что никаких сомнений относительно моей национальности не возникло. Это было очень сложное время. Мне пришлось строить жизнь заново, учиться заботиться о себе самой, заводить новых друзей... и искать человека, которому я бы оказалась нужна, – с вызовом закончила она.

– И ты остановилась на Жане-Луи, – презрительно скривился Майлз.

– Он хорошо ко мне относился, и уж чего-чего, а страсти в нем хватало. – Она невесело рассмеялась. – Но теперь мне ясно, что мое поведение с ним – это зеркальное отражение твоего по отношению ко мне. Я тянула резину, всячески продлевая его ожидание. – Эта мысль заставила ее нахмуриться. – Твой образ сидел в подсознании, ограничивая мою свободу. Что-то постоянно мешало мне сказать ему ясно и четко «да». Быть может, это была скрытая за семью печатями надежда на то, что ты меня разыщешь? – Она покачала головой, сдавив пальцами виски. – Когда Жан-Луи сделал мне предложение, я держалась до последнего, но в конце концов он настоял на помолвке... И тогда я согласилась позировать ему. Остальное ты знаешь.

– Лучше бы твой портрет никогда не попался мне на глаза, – в сердцах буркнул Майлз.

– Ты обманываешь сам себя, – неожиданно возразила Патриция, гордо тряхнув золотистой копной волос. – Потому что мой расчет оправдался. Мы и в самом деле начали все заново. И на этот раз ты не был бесчувственным манекеном. Ты изнывал от желания, и это было по-настоящему здорово. Попробуй, возрази!

Но потускневшие было переживания годичной давности вновь жарким вихрем ворвались в мир Майлза, и теперь негодование и обида человека, уязвленного в своих лучших чувствах, многократно усилили их. Его подло одурачили, над ним надругались, ему плюнули в душу. Сам вид бывшей невесты был ему сейчас ненавистен.

– Да, я хотел тебя, – злорадно осклабился он. – Кто устоит перед спелой красоткой в сексуальном наряде, которая трется об тебя, как кошка, облизывает губы и томно закатывает глаза? Сколько можно было пялиться на твои мини-юбки и грудь без лифчика? Ну, я и воспользовался твоими услугами – из любви к искусству.

На бледных щеках Патриции вспыхнули яркие пятна.

– Ах ты, свинья!

Она рванулась к нему, но Майлз успел перехватить занесенную для удара руку и тут же ощутил тонкий аромат ее духов. В ужасе от возможной реакции собственного тела он резко оттолкнул Патрицию, но она успела разглядеть мимолетную панику в его глазах. Что-то похожее на триумф на миг отразилось на ее лице и Майлз содрогнулся.