И станет солнышко в руках моих огромным солнцем. История женщины, которая поверила в любовь - Зверева Саша

Параллельно я переписывалась с родителями детей, которых везла в своей машине; они предложили приехать за мной. Я успокоила, что паники никакой нет, мы спокойно добираемся. Дэви спрашивала, чувствую ли я шевеления малыша, какие еще есть ощущения? В этот момент по дороге домой из Санта-Моники ко мне пришла первая – безболезненная, но очень понятная – схватка. Минут через десять, уже на парковке дома, – еще одна: не болезненная, но четкая.

Я кручу телефон в руках… Пара минут сомнений… «Кажется, началось», – эсэмэска улетает девочке-продюсеру шоу «Беременные».

До последнего момента у меня не было четкого решения, разрешаю ли я снимать роды. Мы договорились, что мужчин-операторов или звуковиков в доме быть не должно, никаких микрофонов и петличек. Только деликатная съемка с эффектом «подглядывания». Я делаю единственно правильный выбор, написав девочкам – и больше никому. Они вошли к нам домой и очень тихонечко расположились, не мешая.

Живот напрягался – это продолжалось секунд тридцать – и расслаблялся снова.

Наша няня жутко перепугалась и мгновенно подготовила дом по всем пунктам, ходила в страхе, наблюдая за моими действиями. На часах было уже около семи вечера. Я бодра и весела. Переоделась в приготовленный родовой костюмчик: белая туника и шортики. Дэви периодически звонила, просила померить температуру, принять горячий душ, немного перекусить. Есть и пить было обязательным условием для прогрессирования в родах. Воды больше не подтекали.

Не знаю, сколько времени я провела в своей ванне на коврике совершенно одна, то переходила в душ, то облокачивалась на раковину. Я вышла, меня уговорили поесть, я начала есть, потом бросила, ходила вокруг стола как цапля, шутила:

– Да ну фигня, это, наверное, не роды, разве роды такие бывают? Чтобы шутить и плясать по квартире?

Через какое-то время мне стало не до шуток и не до танцев. На каждой схватке я опиралась на стол, раковину, стенку, опускала голову и закрывала глаза, крутила бедрами и молчала, просто дышала. При начавшейся схватке я командовала Васе нажать кнопку начала схваток в приложении на телефоне и отжать, соответственно, когда схватка уходила.

– Мам, тут пишут: «Немедленно отправляйтесь в роддом»!

Схватки каждые три-четыре минуты. Мне терпимо. Конечно, клизма значительно разгоняет процесс, но я пока совсем не в астрале.

За окном стемнело. А давайте заплетем косы и наклеим золотые татушки? Я хочу помолиться Богородице, полежать и поговорить с Лёвушкой. Как ты там, маленький? Страшно тебе? И мне страшно… Но я здесь, я рядом, держу тебя!

Я закрылась в ванной комнате. Наташа зашла, чтобы проведать, и забила тревогу:

– Саша, вызывай немедленно акушерку – или я сейчас в скорую звонить буду!

– Наташ, но мне не так уж и больно! И даже пробка отошла не полностью – раскрытие маленькое…

На часах – одиннадцать вечера. Пишу Дэви: «Схватки каждые две-три минуты, терпимые. Я думаю, вам пора выезжать к нам».

Дэви приезжает. Моя машина наготове на непредвиденный случай, водитель тоже найден и предупрежден. Я встречаю Дэви и тут же падаю на колени с новой схваткой. Раскачиваюсь в этом положении и снова встаю. Дэви быстро оценивает ситуацию: температура, давление; трогает живот, где сокращается матка, нащупывает положение Лёвы – остается всем довольна.

Я прошу посмотреть раскрытие.

– Что-о-о-о-о-о? Как два сантиметра? Да меня шарашит на все шесть, а то и семь!

Липкий страх окутывает меня. Что я делаю не так? Почему нет прогресса? Я уже хочу в ванну, а при таком раскрытии меня точно не пустят – процесс пойдет еще медленнее. Вот, значит, что имеют в виду акушерки, называя третьи роды сюрпризом. Так, не истерить! Делай, делай что-то! За тебя этого ребенка никто не родит! Ответственность только на тебе. Открывайся, открывайся. Сама, сама! Надо расслабиться…

– Дэви, можно я хотя бы живот окуну в воду, вся не буду залезать? Мне уже совсем плохо. Девочки, пожалуйста, мне надо побыть одной, без камер. Оксана, уложите детей спать! И вообще идите все спать, пожалуйста, сегодня точно «кина не будет»!

Ухожу к себе в «нору». Закрываю дверь. Скручиваю из одеяла гнездо, ложусь на него сверху, опускаю живот, как в колыбельку. В наушниках – аудиозапись гипнородов на английском. Приходит доула Глайол, помощница Дэви. Приносит бокал игристого розе с трубочкой – нужно пить для стимуляции. Садится тихо в углу. Не смотрит на меня. «Окей, оставайся».

От шампанского тошнит. Волочусь между схватками в туалет – ощущение, что сейчас вырвет. Отошла пробка – дело пошло. Пузырь цел, воды не подтекают, ребенок очень низко. Дэви отказывается проверять раскрытие – смотрели же полчаса назад! Всем объявляется тихий час минимум до четырех утра! Дом затихает.

Я чувствую то озноб, то жар, то тошноту. Электрическим током разносится по всему телу голос из аудиогипноза: «Open, open, open». Доула прикладывает ледяную салфетку ко лбу, укрывает ноги, делает массаж стоп между схватками.

В темноте и тишине загорается экран телефона.

Дима:

– Как дела?

– Дима, я рожаю прямо сейчас, и мне *****.

– Все будет хорошо! Напиши, как что.

Как?! Как я это выдержала раньше? Сама? Боже, это невозможно пережить без ванны! Я начинаю бояться каждой следующей схватки. Знаю, что это был за зверь только что. И следующий обещает быть еще страшнее. Главное – не повторять ошибку вторых родов: не зажимать низ от боли! Расслабляться навстречу этому огнедышащему дракону. Это программа выживания на ближайшие две минуты. А дальше посмотрим…

Поглядываю на часы: время близится к первому часу ночи. Что-то странное. Всего час назад меня отправили с двумя сантиметрами раскрытия, а сейчас каждая схватка вынуждает меня на выходе кряхтеть, спирает дыхание! Рано же еще. Не может быть потуг! Я встречаю огненные схватки одну за другой, отпускаю – и проваливаюсь в гипнонирвану.

«Представляй, что твоя шейка матки как тающее масло» – звучит в наушниках. Поглядываю на доулу: неужели она не видит, как странно заканчивается каждая схватка уже полчаса? Я уже не могу это скрывать, подрыкиваю голосом на каждом выходе. Дом спит. Тихо-тихо переползаю в ванную, никого не трогаю. «Лёвушка, я здесь, я знаю, что тебе страшно. Мне тоже очень страшно! Я рядом, чувствую то же, что и ты! Мы вместе».

Собираюсь залезть в ванную. Вода остыла! Доула в недоумении наблюдает за мной. Открываю слив. Схватка сбивает с ног, начинаю тихо и жалобно плакать и просить скорее набрать воды. Доула понимает меня по-своему и бежит за стаканом с водой. Девочка-оператор не выдерживает и говорит ей: да в ванну воды наливайте и акушерку зовите! Суета. Няня нервничает. Дети спят. Следующая схватка встречает меня на коленях в ванне, заканчивается грозным рыком и появлением Дэви. Я уже не могу сдерживать это и рычу, рычу, тужусь и плачу. Дэви убегает за своим ящичком со всем необходимым, а я чувствую, что Лев уже на выходе. Времени осталось всего на пару схваток!

Маленькая торпеда движется внутри меня к выходу. Я вспоминаю это явное ощущение – этот ребенок выходит в разы проще всех остальных. Я не помогаю ему совсем, а просто даю делать то, что он хочет! Дэви принимает Льва в свои руки и кричит: «Позовите девочку!» Спросонья она забыла имя Василисы, но помнит, что обещала ей дать поймать малыша. Василису будят, она входит, когда Лев уже в моих руках – такой крохотный, в смазке, с пульсирующей пуповиной, с головой ровно той же формы, что была у Василисы и Макарки сразу после рождения. Я-то помню эту головешку, а Васька растерялась. Няня говорит мне:

– Саш, говорят, девочка!

– Это девочка?

– Я не знаю!

Ложусь в удобное положение в наполненную до половины ванну, разглядываю прибывшего на эту планету малыша, проверяю между ножек – ну вы что, мальчик это! Это ж мой Лев! Лёвушка! Маленький! Хороший мой! Привет! Привет, мой родной! Не бойся! Я с тобой. Я рядом. Я всегда буду рядом!

Мне очень хотелось рассказать эту часть подробно, потому что она очень важна для меня. Я хочу сохранить в памяти все детали того дня. Как я без труда через каких-то семь-десять минут родила красивую плаценту – ангела-хранителя моего сына; ангела, который защищал моего ребенка вместе со мной все девять месяцев.