Некромантия в быту - Татьяна Вешкина

его величества, сооружающие заклятие или колдующие молча. Кто-то проращивал новые саженцы, возносящиеся в небо прямо у меня на глазах. Новый лес – чтобы не дать погибнуть старому. Чтобы у животных и птиц по-прежнему был дом. Я боялась заглянуть внутрь этой скверны, опутавшей округу, я опасалась, что увижу в глубине несчастных зверьков, завязнувших и утонувших. Меня начало тянуть в черную воронку, и я отвернулась, представив, как замираю на самом краю пропасти.

«Что бы ни случилось в вашем мире, оно распространилось и на мой. Вскоре после той вспышки темной энергии, которую я поймал в вашем мире, мое царство стало умирать. Найди тех, кто пытается собрать армию, и ты поможешь сразу двум мирам. Я не могу оставаться с тобой, моему царству грозит гибель. Я и моя магия нужны в мире эльфов. Ты – некромант, так найди того, кто сеет одну лишь смерть. И ради всего святого, Адель, будь осторожна».

Король эльфов исчез в ворохе опавшей листвы. Из портала на меня выдохнула осень и теплый запах гниющих трав. Мой пес заскулил и поймал зубами закружившийся в воздухе лист.

Гилиад. Сердцебиение города

Картинки, попросив разрешения, скользнули в голову. Я представил, сколько лишних сил потратила моя напарница, чтобы послать их сквозь расстояние, вместо того чтобы воспользоваться обычным прикосновением, которое экономило энергию. Наверно, она была очень взволнована и считала необходимым известить меня о чем-то важном как можно скорее. Адель выдала образы один за другим, впечатывая их в мое сознание эмоционально и быстро. Водитель такси почти довез меня до дома Максимилиана, когда я попросил его ехать в обратном направлении. Человек за рулем неодобрительно покачал головой, но молча развернул автомобиль. Люди не любят любые проявления непостоянности и неспособности сделать осмысленный выбор.

Подумать только, мою напарницу пытались убить, в то время как я бессмысленно блуждал по дождевым подземным стокам. Лучше бы остался у Артефактора и отложил свой визит в подземелья на другой день или сегодняшний вечер. Мы с Адель работали вместе не так давно, но мне все равно не хватало ее присутствия, и я очень удивился, когда вспомнил, как пытался отказаться от ее назначения в мой город.

Туннели представляли из себя город под городом – запутанный, со своими историческими районами и новыми кварталами. Я начал с самой древней части, с построенных еще в Средние века тайных ходов под рекой, позволявших горожанам выйти за границы города в случае осады. Ступени в некоторых местах были истерты ногами многочисленных поколений жителей города, поэтому я старался смотреть под ноги, чтобы не оступиться. Когда над головой оказалось около шести метров земли, спуск закончился, и белое пятно фонарика выхватило полукруглые своды, а также ходы, разбегающиеся в разные стороны. Стены образовывали почти идеальный круг, и если бы сторонники теорий заговора оказались в этом месте, то наверняка бы придумали легенду в духе: «Вы не поверите – от нас столько лет скрывали этот факт! Невероятно, но во времена Средневековья людям удалось подчинить себе древних гигантских червей, которые выжили после удара метеорита, в отличие от менее удачливых динозавров. Черви жили себе под землей, пока однажды их не нашли и не перевоспитали люди. Поэтому высота подземных рукавов именно такая – чтобы червячий всадник мог проехать верхом на своем дрессированном звере и не удариться головой». Туннель, в который я нырнул, обернулся цементной трубой, в которой я едва мог выпрямиться в полный рост. Когда-то, еще до установки трубы, это были галереи, прорытые монахами и духовенством для перемещения между церквями и скитами. В некоторых стенах даже замуровывали сокровища и хранили святые реликвии – теперь навсегда потерянные. Под городскими воротами строили целые улицы, позволявшие услышать противника и убедиться в том, что он не пытается организовать подкоп. В подземельях собирали запасы еды, которые бы позволили горожанам переждать натиск врагов. Время шло, и часть подземных путей за Старым городом приспособили под ливневку, посчитав их недостаточно важными для сохранения в качестве культурного наследия.

Мне почему-то казалось, что разгадка найдется сама собой, стоит нам найти камень с рунами, который я когда-то оставил в качестве сигналки. Но вместо этого, обнаружив передатчик, я продолжил бессмысленно бродить по системе туннелей, натыкаясь на всю ту же дырку от бублика. Что бы его ни активировало, оно уже исчезло. Я по очереди доставал разные амулеты и проверял активность нечисти.

Под моими резиновыми сапогами тек тонкий ручеек воды и похрустывала смесь из песка и ила. В карман нырнул очередной предмет на цепочке, – никаких следов появления призраков, мертвецов, иномирной флоры и фауны за последние несколько лет в непосредственной близости от амулета мне так и не удалось обнаружить. Ответ был простой – рунный камень мог среагировать только на человека или некроманта.

В свете всего, что мне показала Адель, я был склонен поверить в заговор волшебного сообщества. Такси остановилось на парковке под окнами моей съемной квартиры, и именно в этот момент король эльфов решил, что он тоже хочет поделиться информацией. В отличие от Адель, он не спрашивал разрешения. Придавленный потоком образов, я так и остался сидеть в машине, по-дурацки вцепившись в ручку двери. В большом зале, вырезанном прямо в скале, застыли люди, знакомые мне по воспоминаниям моей напарницы. Это была семья, которая отлично смотрелась бы в среднестатистической рекламе сока, и риелтор Владислав в белой, насквозь пропитанной потом рубашке, со своим несуразно улыбающимся бейджиком на шее. Посреди зала рос клен, чья листва терялась в специальном круглом отверстии, вырезанном в потолке. Выглядели пленники как безмятежные созерцатели интерьера, задравшие головы. Вот только нарушали пасторальную картину обмотанные вокруг пояса гибкие ветви дерева и общая безвольность людей. По какой-то причине я сразу понял, что передо мной уже просто тела. Возможно, сознание сделало такой скорый вывод, не заметив дыхания.

Справившись с неприятным покалыванием в спине, я наконец смог покинуть салон автомобиля под молчаливым, но крайне неодобрительным взглядом водителя. Вот из таких недоразумений и рождаются городские легенды про безнравственный образ жизни современной молодежи.

Адель сидела посреди кухни на стуле и играла на голубой скрипке. Хотя использование слова «играла» в данном случае оскорбило бы даже начинающих и неумелых музыкантов. Напарница скорее извлекала из инструмента весьма неприятные звуки, сравнимые с визгом собачьей пищалки, наматываемой на колесо автомобиля, или протяжным скрипом металлической кровати в психиатрической лечебнице (и с такими местами