Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Виталий Павлов

В чем лежали истоки этого тщеславия: в невозможности самому продвинуться на высокие посты и открыто влиять на события или во врожденном стремлении управлять из-за ширмы, оставаясь невидимым? Это не играло роли.

Я думал, какие чувства, кроме естественного служения Отечеству, патриотической гордости за свою Родину, вызывают такую глубокую заинтересованность, увлечение разведывательной деятельностью у меня, моих коллег. Ведь они, как правило, мало говорят о долге, обязанностях. Но подчас с каким энтузиазмом докладывают о достижении положительных результатов своих разведывательных действий.

Какие чувства рождаются в душе разведчика, когда он добывает самые-самые сокровенные секреты того или иного западного государства?

Раздумывая над этим, анализируя свои чувства в аналогичных ситуациях, я приходил к выводу, что они, эти чувства, были сродни тем же переживаниям и представлениям о своей роли, что имелись и у агента Пака.

Ведь читая переданные нам Гермесом шифртелеграммы посла «Олимпа», мы как бы приобщались к тем событиям, о которых докладывал посол своему министру иностранных дел. Невольно разведчик становился рядом с послом и его натовским собеседником, который теперь, по существу, сообщал свои важные сведения о действиях НАТО не только послу, но и разведчику. А когда передо мною лежали материалы о глобальных военно-агрессивных замыслах американского командования, добытые из американского диспетчерского центра во Франции в результате операции «Карфаген», разве рядом со мною мысленно не маячили фигуры американского президента, его государственного секретаря, других министров, толпа европейских союзников США в лице глав правительств, для которых предназначались указания и директивы главных заправил в НАТО.

Опять же вспомнилось мне, что я чувствовал, когда, будучи еще малоопытным разведчиком, в 1947–1948 годах являлся начальником англо-американского отделения в информационном управлении ПГУ. Тогда почти каждую неделю ко мне поступали из лондонской резидентуры материалы так называемой «замечательной пятерки». Читая протоколы заседания британского кабинета, состоявшегося еще только накануне, я не просто вчитывался в слова и содержание высказываний премьера и его министров, а воображал, что сам слушал их, как бы присутствовал на заседании. Ведь я невольно приобщался к сильным мира сего и, более того, мог позволить себе критическое отношение к их мыслям и оценкам с тем, чтобы свои критические замечания изложить в сопроводительной записке для нашего правительства. Как гордился я в тот момент, что принадлежу к разведке, способной добывать такую информацию.

Вот так невольно рождается чувство, что я не простой смертный, а что-то вроде настоящего греческого Гермеса, готового обвести вокруг пальца и самого хозяина Олимпа, как это нам удалось сделать с нашим земным «Олимпом». И мы, разведчики, оказываемся способными обмануть не только британского премьера, но и американского президента, и их спецслужбы. Разве не этого результата добились сотрудники советской внешней разведки, завербовав Эймса, оставив с носом и Рейгана с Бушем, и нынешнего президента Клинтона, и директоров ЦРУ Гейтса и Вулси.

Делясь с читателями этими мыслями, я далек от того, чтобы преувеличивать роль разведки. Нет, главным ее качеством, которое считаю очень важным, является ее общественная скромность. Дело разведки добывать сырье, фактические сведения, а политические выводы остаются за вершителями государственной политики. Это не исключает обязанность разведчика делать свои выводы, оценки и прогнозы, высказываемые для политического руководства. Но только в форме соображений и возможных предложений.

Не могу не согласиться со словами английского писателя Джона Ле Карре (Ньюсуик. 1983. 7 марта. с. 45): «Довольно плохо иметь неэффективную разведку, но совсем не иметь никакой было бы катастрофично для государства».

Для принятия решений разведка не имеет ни полномочий, ни возможностей, да и никогда не должна иметь их.

В этом убеждает лишний раз опыт ежовско-бериевских попыток поставить разведку и спецслужбы над государством.

Пример Андропова, пятнадцать лет успешно руководившего КГБ и, казалось бы, аккумулировавшего в своих руках огромные властные возможности, особенно характерен. Он ни разу не дал повода ревнивому к своей властной монополии Брежневу заподозрить его в чем-то, подобном действиям предыдущих председателей КГБ — Серова И. А., когда он помог приходу к власти Хрущева, Шелепина А. Н. и Семичастного В. Е., замышлявших попытаться спихнуть «стариков». Ведь за эти действия и Серов, и Шелепин с Семичастным были «награждены» смещением со своих постов.

Более того, Андропов, став Генсеком, полностью доверился своему бывшему заместителю Чебрикову В. М., не пытаясь устанавливать над ним свой личный контроль путем окружения своими соглядатаями, как это делал Брежнев, приставив к Андропову двух своих доверенных — Цинева Г. К. и Цвигуна С. К. в качестве первых заместителей председателя. В этом сказалось еще одно позитивное качество Андропова: его доверие к своим подчиненным, основанное на уверенности в себе и своих способностях.

Уезжая из Австрии в октябре 1970 года, я увозил с собой новый опыт работы по немцам, против БНД, которая слыла одной из опытнейших специальных служб Запада и опасным противником, а также практический опыт борьбы с агентурой ЦРУ.

Глава IV. Покер со спецслужбами

Опыт — это черновик будущего. Иной раз будущее требует сотни черновиков.

Операции ТФП в спецслужбы

История предвоенного и военного периода советской внешней разведки оставила богатейшее наследство в виде исключительно эффективных «кротов» в спецслужбах Британии, США, Франции и Германии. В британских спецслужбах этот ряд выдающихся «кротов» возглавляет Ким Филби, завербованный советскими разведчиками-нелегалами А. Орловым и А. Дейчем, и члены его «пятерки», привлеченные Дейчем с помощью Филби. Дейч, согласно архивам КГБ, всего завербовал в Англии для внешней разведки 17 агентов. Но об остальных 12 архивы КГБ пока хранят тайну (Царев О., Костелло Д. Роковые иллюзии. М.: Международные отношения, 1995).

Согласно этому же источнику (архивы КГБ), Орлов, а под его руководством и талантливый разведчик А. Коротков до отъезда Орлова из Франции в Англию работали там также по проникновению во французские спецслужбы. Но кого они там завербовали, архивы внешней разведки также молчат.

Работал в Европе и Дейч и другие опытные разведчики-нелегалы. Не случайно изменник Голицын назвал мифическую группу «кротов» «Сапфир», внедренных внешней разведкой во французские спецслужбы.

Не знаю, так ли она называлась и кто в нее входил, но ясно, что под этим весьма, к счастью, общим названием скрываются не менее эффективные «кроты», отголоски деятельности которых доходили и до ушей изменников. Но вскрыть их западным контрразведкам не удалось.

Не менее успешно советская внешняя и военная разведки, как показывает пример так называемой «Красной капеллы», действовали в Германии. Активно осуществлял операции ТФП в американские спецслужбы разведчик-нелегал Ахмеров И. А., работавший в США с 1934 по 1945 год с перерывом в 1940–1941 годах.

Кроме того, во всех этих странах действовали и легальные резидентуры во главе с такими опытными разведчиками, как Журавлев, Кукин, Горский, Лысенков, Зарубин.

Создание возможностей для получения информации о деятельности противостоящих иностранных специальных служб является для любой разведывательной службы жизненно важной задачей. Завербовать сотрудника «чужой» спецслужбы либо внедрить в нее своего агента — высоко престижное достижение для разведчиков.

Имея своих «кротов» в СИС и БНД — К. Филби, Д. Блейка, X. Фельфе — советская внешняя разведка обеспечивала безопасность и надежность своей работы в Великобритании и ФРГ. Такую же роль долгие годы выполняла во Франции группа, называемая на Западе именем «Сапфир», созданная внешней разведкой в СДЕСЕ, и агент Эймс, действовавший как один из активнейших «кротов» внутри ЦРУ.

Но эта же задача, решаемая с не меньшей энергией и настойчивостью другими разведками по отношению к внешней разведке и ГРУ, несет в себе и чрезвычайную опасность для наших спецслужб. Защищаться против нее наиболее эффективно можно только с помощью своих «кротов» в недрах той службы, которая внедряет своих агентов во внешнюю разведку. Лучшим подтверждением этому является пример Эймса, вскрывшего, как утверждают руководители ЦРУ, не менее десяти их «кротов» в наших службах. И напрасно некоторые американские аналитики, занимавшиеся расследованием деятельности ЦРУ в связи с арестом Эймса, пытаются всячески принизить значение вербовки его внешней разведкой, ссылаясь на оценку его коллегами как слабого работника. Если он был так слаб, то как же его продвигали вплоть до одной из самых важных в службе должностей руководителя контрразведки? (Уоллкотт Д., Даффи Б. Сокровенные тайны ЦРУ. Ю.С. ньюс энд уорлд рипорт». 1994, сентябрь).