Точка покоя - Валерий Афанасьев

Хранитель, к удивлению Толика, оказался довольно легок в общении.

— А чему же верить?

— Чему? Например, тому, что ни у меня, ни у Олди Энца не было намерения втягивать тебя в сомнительную историю.

Очень даже может быть.

— Этому я охотно поверю, но повлияет ли это на мою дальнейшую судьбу?

— Судьбу? А так ли она плоха? Сам же говоришь, что не жалуешься. Противник нанес удар, но это вовсе не значит, что я позволю разменивать своих сторонников.

— А я — ваш сторонник? — удивился Толик.

Вот так и узнаешь что-то новое.

— Тебе это не нравится?

— Нет, почему же. В некотором роде мне приятно такое слышать. Просто я удивлен. Я не заметил, как и когда им стал.

— Этот вопрос ты должен задать себе. Твоя жизненная позиция — этот только твой выбор. Спроси себя, как и когда ты его сделал.

— При чем здесь моя жизненная позиция? — удивился Толик. — Речь ведь шла о сторонниках.

— Как при чем? Именно она определяет большинство наших поступков. За исключением тех случаев, когда такой позиции просто нет. Тогда поступки человека носят сумбурный и не всегда предсказуемый характер. От человека без жизненной позиции не знаешь, чего ожидать. В одной и той же ситуации он может поступить и так и иначе. Малейшего дуновения ветра достаточно для того, чтобы его образ действий поменялся. Прошу тебя, будь осторожен с подобного рода людьми и никогда не доверяй им в серьезных делах. Жизненная позиция — как якорь, она позволяет нам определиться со своим местом в мире.

— Значит, дело только в ней, и ни в чем больше?

— А разве этого мало?

— Лукавите, преподобный, получается, что бы я ни делал, все будет вам на пользу?

— Анатолий, как вы могли подумать, что я вас обманываю? — Мягкий голос, в котором прозвучало чуть укоризны и немного отеческой теплоты, заставил Толика смутиться и покраснеть.

— Извините, преподобный, — сказал он.

— Пустяки. Я все же отвечу на ваш вопрос. Да, все, что вы сделаете, будет мне на пользу, поскольку польза моя — в сохранении равновесия этого мира. Надеюсь, я научился разбираться в людях, да и сэнсы подтверждают мои выводы. Вы уравновешенны, честны и некорыстолюбивы. Не в вашем характере совершать поступки, которые могли бы пойти этому миру во вред.

— Если так… — неуверенно сказал Толик. — Но как-то я выгляжу чересчур идеальным.

— Не переживайте. Это лишь оттого, что я ничего не сказал о ваших недостатках.

Хранитель перешел с «ты» на «вы». Как ни странно, и то и иное обращение в его устах звучало вполне естественно. Первое не выглядело фамильярностью, второе не звучало казенно, лишь чуть подчеркивало официальность сказанного. И не более. Правильно расставленные акценты и интонации значат очень много. О'Брилин определенно обладал острым умом и мастерски владел словом. Толик понял, что перед ним весьма незаурядный человек.

— А они есть? Недостатки.

— Куда же без них. Но не буду вас утомлять их перечислением, чтобы не ронять вашу самооценку. Достаточно вам будет знать, что они имеются.

— И все же, преподобный, вы сказали, что я не могу навредить этому миру…

— Я сказал, что это вам несвойственно.

— Но как же недавний случай? Тот самый, из-за которого я вынужден безвылазно сидеть в префектуре.

— Это который? Ваше нападение на двух безоружных всадников или на старшего префектора Энца? — Хранитель лукаво улыбнулся, а Толик не мог понять, что веселого можно в этом найти.

— Я понял, о чем вы, но второй случай слишком забавен, чтобы о нем не упомянуть, — продолжил О'Брилин после небольшой паузы.

— Старший префектор совсем так не считает, — пробурчал Толик.

— Думаете? Оставим его на время, рассмотрим первый случай. Инициатором конфликта были не вы.

— Да, но я поступил не лучшим образом.

— Это так. Но мало кто на вашем месте смог бы сориентироваться. Ваша вина лишь в том, что вы недостаточно опытны, но это пройдет со временем.

— Лишь бы не вместе с жизнью, — улыбнулся Толик.

— К чему столько скепсиса? В ваши-то годы. Все еще впереди. Чем вообще вы планируете заняться?

— Сейчас или позже?

— Скажем так — в ближайшем будущем.

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть почти всегда. А уж в данном случае — подавно. Вы собираетесь так и оставить это дело, не разобравшись что к чему?

— Я? — удивился Толик. — У меня такое впечатление, что это дело само никак не хочет оставить меня в покое.

— Вот-вот, кивайте на неизбежность. А все, что происходит, давайте пустим на самотек.

— Что-то я не пойму, преподобный, что вы хотите от арестанта.

— Что я хочу? Встряхнуть одного молодого человека и наконец заставить его шевелиться. Нет, посмотрите-ка, я его еще и уговариваю! Мне думается, не должно быть лица, более заинтересованного в том, чтобы разобраться во всем этом деле.

О'Брилин показательно нахмурился. Скорее для вида, чем в действительности гневаясь.

— Но чего именно вы от меня ждете?

Толик улыбнулся. Хранитель в самом деле встряхнул его.

— Действий. Только не спрашивайте, каких именно. Вокруг полно исполнителей, но не так много людей, которые умеют думать самостоятельно. Тех, кто думает, что умеет, — достаточно. Но думать, что умеешь, и уметь — это совсем не одно то же.

— А как же все это? — Толик обвел рукой окружающую его комнату. — Я ограничен в своих действиях.

— Ничуть. Все это как раз решается довольно просто. Просто для меня, — добавил хранитель. — Но мне хотелось бы быть уверенным в том, что мои усилия не напрасны. Есть у вас хоть какой-то план?

— У меня есть вопросы. Множество вопросов. Но я не знаю, располагаете ли вы достаточным временем.

— Достаточным для чего? Чтобы найти все ответы? Вряд ли. Для этого порой не хватает и жизни. Чтобы выслушать? Время найдется.

Хранитель приоткрыл дверь и распорядился:

— Пошлите гонца в муниципалитет. Пусть известит их о том, что я смогу нанести визит позже.

О'Брилин обернулся и вопросительно посмотрел на Толика.

— Не слишком ли вы с ними строго, преподобный?

— Не слишком. Небольшое ожидание в этом вопросе пойдет только на пользу. Предпочитаю разобраться сначала с делом куда более важным. Итак, что вас беспокоит?

Однако. Толик был удивлен. Он-то думал, что его личные дела как раз могут подождать. Впрочем, ему ли расставлять приоритеты? Если хранитель решил, что беседа необходима, есть ли смысл спорить?

— Что меня беспокоит?

Толик задумался. А ведь действительно, именно беспокоит. Беспокоит то, что все происходящее никак не вяжется и не складывается в стройную картину.

— Что вы думаете о странной избирательности, с которой стали действовать переходы из мира в мир? — спросил Анатолий.

Хранитель бросил на него внимательный взгляд.

— Вы думаете, это имеет какое-то отношение к недавним происшествиям?

— Не знаю, имеет ли это прямое отношение, но в том, что это как-то связано, почти уверен.

— Поясните, — предложил О'Брилин.

— Что мы имеем? Во-первых, несколько лет назад начал меняться контингент тех, кто переносится из мира в мир. Изменения эти никак нельзя приписать простой статистике. Идем дальше. В нападении на полевых стражников использовано автоматическое огнестрельное оружие, что указывает на след, идущий из моего родного мира. Скорее всего, это не прямое следствие. Думаю, пользовался оружием кто-то из местных. Но где-то они его получили. Почему такой странный выбор? — Толик не ждал ответа, он рассуждал вслух, задавая вопросы в первую очередь себе. — Я был на месте происшествия. Вокруг достаточно укрытий, использование арбалета было бы не менее эффективным. Допустим, имела значение скорость перезарядки. Но каждый из нападающих мог взять два арбалета или даже три. Уверен, это было бы проще, чем достать автоматическое оружие.

— И к какому же выводу вы пришли? — поинтересовался хранитель.

— Кто-то целенаправленно подсовывает нам версию о причастности людей моего мира к данной ситуации.

— Этот вывод спорный, — сказал О'Брилин. — Впрочем, все остальное очень интересно. Прошу вас, продолжайте.

Толик хотел было спросить, почему вывод спорный, но решил сделать это позже.

— Продолжу. То, что произошло в ходе расследования убийства стражников, тоже вызывает немало вопросов. Невидимость преступников для сэнсов, организованное противодействие, препятствующее проведению следствия. Все это наводит на мысли о хорошей организации. Что мы имеем в результате?

— Я понял вас, — кивнул хранитель. — Вы ведете к тому, что причиной всему заговор.

— Разве это не очевидный вывод? — поинтересовался Толик.

Хранитель с сомнением покачал головой.

— Совсем не факт. Многое из перечисленного вами вполне возможно объяснить иначе. Управляющий поместьем Патриса Льюла мог иметь личные причины для столь странных действий. Может, за ним водятся мелкие грешки, которые он не желает выносить на всеобщее обозрение. Что касается невидимости для сэнсов, то вам ли не знать: такое пусть и непросто, но возможно. Статистика переносов? Да, это странно. У меня нет логичного объяснения ее изменению. Объяснений этому феномену пытались давать много, но ни одно не устраивает меня в полной мере.