Заговор в Уайтчепеле - Энн Перри

Шарлотта закрыла газету и отодвинула свой стул от стола – в тот самый момент, когда в кухню вошли Дэниел и Джемайма, чтобы позавтракать, прежде чем идти в школу. Сегодня ей требовалось чем-то занять себя, и если даже у нее не было особых дел, их следовало придумать.

Часы показывали четверть девятого. Миссис Питт не слышала, как они пробили восемь часов. Джон Эдинетт должен был уже быть мертв, и, наверное, его тело со сломанной шеей – каковым было тело и Мартина Феттерса – уже сняли с виселицы, дабы зарыть в безвестной могиле, а его душа отправилась держать ответ за совершенное им преступление перед судьей, которому известно все. Шарлотта улыбнулась детям и принялась готовить завтрак.

Было начало одиннадцатого. Миссис Питт перебирала постельное белье в шкафу – второй раз за неделю, – когда по лестнице поднялась Грейси, чтобы сообщить ей о визите миссис Рэдли, хотя в этом не было никакой необходимости, ибо Эмили Рэдли, сестра Шарлотты, отставала от горничной всего на одну ступеньку. В темно-зеленом костюме для верховой езды, маленькой шляпке с жесткими краями и высокой тульей и жакете, подчеркивающем изящество ее стройной фигуры, Эмили выглядела потрясающе элегантно. Она слегка раскраснелась, а ее распущенные волосы на пропитанном влагой воздухе свернулись в колечки.

– Чем это ты занимаешься? – спросила она старшую сестру, обведя взглядом разбросанные по полу простыни и наволочки.

– Перебираю белье, чтобы заштопать прорехи, – ответила миссис Питт, внезапно осознав, насколько убого и неопрятно она выглядит на фоне гостьи. – Ты уже забыла, как это делается?

– Я не уверена, что когда-либо это знала, – беззаботно ответила Эмили.

По сравнению с Шарлоттой она вышла замуж куда более удачно в социальном и финансовом плане. Ее первый муж обладал как титулом, так и состоянием. Он погиб несколько лет назад, и, выдержав период траура, она вновь вышла замуж, на сей раз за привлекательного и обаятельного мужчину, у которого не было почти ничего. Чрезмерные амбиции Эмили подвигли его баллотироваться в парламент, и со временем ему удалось попасть в ряды его членов.

Грейси удалилась, спустившись вниз, а Шарлотта вернулась к куче белья и продолжила сворачивать и аккуратно укладывать обратно в шкаф простыни и наволочки.

– Томас все еще в отъезде? – спросила миссис Рэдли, слегка понизив голос.

– Разумеется, – ответила ее сестра несколько резким тоном. – Я же тебе говорила, что он уехал надолго, а как надолго, точно неизвестно.

– Вообще-то ты мне почти ничего не сказала, – возразила Эмили, взяв одну из наволочек и свернув ее. – Ты говорила загадками и была как будто бы расстроена. Я пришла посмотреть, всё ли у тебя в порядке.

– А что бы ты сделала, если б выяснилось, что у меня не всё в порядке?

Шарлотта принялась складывать очередную простыню. Ее гостья взялась за противоположный конец, помогая ей.

– Дала бы тебе возможность устроить ссору и немного разрядиться, – заявила она. – Судя по всему, это как раз то, что тебе необходимо в данный момент.

Застыв на месте, миссис Питт воззрилась на сестру. Несмотря на внешний лоск и попытку острить, в глазах Эмили сквозила тревога.

– Со мною всё нормально, – сказала Шарлотта более мягким тоном. – Я просто переживаю за Томаса.

Сестры не раз помогали ему прежде при проведении расследований, и миссис Рэдли прекрасно знала, какие отношения связывали Шарлотту с мужем, а также была в курсе существования «Узкого круга». Миссис Питт не могла сказать ей, где находится ее муж, но могла объяснить причину его отсутствия.

– Что все это значит? – спросила Эмили. Она чувствовала: за тем, что рассказала ей сестра, кроется нечто большее, и в ее голосе прозвучали тревожные нотки.

– «Узкий круг», – произнесла Шарлотта вполголоса. – Я думаю, Эдинетт входил в него, даже уверена в этом. Они не простят Томасу того, что он добился для него обвинительного приговора… – Она судорожно вздохнула и добавила: – Его повесили сегодня утром.

Миссис Рэдли помрачнела.

– Я знаю. Читала в газетах. Журналисты продолжают гадать, виновен он или нет. Похоже, никто понятия не имеет, зачем ему это было нужно. А у Томаса есть какое-нибудь объяснение или хотя бы предположение?

– Нет.

– И он не пытается выяснить?

– У него нет такой возможности, – тихо сказала Шарлотта, глядя на разбросанное по полу белье. – Его перевели с Боу-стрит… в Ист-Энд… разыскивать анархистов.

– Что? – Эмили пришла в ужас. – Это ужасно! Ты обращалась к кому-нибудь?

– Никто не в состоянии помочь. Корнуоллис уже сделал все, что только мог. По крайней мере, пока Томас находится в Ист-Энде, инкогнито, неизвестно где, они не смогут до него добраться.

– В Ист-Энде, инкогнито?

Лицо Эмили явственно отражало страшные картины, которые рисовало ее воображение. Шарлотта повернула голову в сторону.

– С ним может случиться что угодно, и я узнаю об этом неизвестно когда.

– Ничего с ним не случится, – быстро сказала младшая сестра. – И действительно, там он в большей безопасности, чем здесь.

Но в ее тоне было больше отчаянной смелости, чем убежденности.

– Что мы можем сейчас сделать? – спросила она.

– Я была с визитом у миссис Феттерс, – ответила миссис Питт, стараясь придерживаться того же позитивного тона, – но ей ничего не известно. А сейчас я пытаюсь придумать, что предпринять дальше. Эти двое наверняка из-за чего-то поссорились, но чем больше я узнаю о Мартине Феттерсе, тем в большей степени он представляется мне человеком, не способным причинить кому-либо зло.

– Значит, ты не там ищешь, – сказала Эмили. – Полагаю, ты перебрала все очевидные варианты – деньги, шантаж, женщина, соперничество и прочее? Кажется, они были друзьями? Что их связывало?

– Путешествия и мечта о политических реформах, как сказала его жена. – Шарлотта сложила и убрала последнюю простынь. – Хочешь чаю?

– Не особенно. Но я предпочла бы посидеть на кухне, чем стоять перед шкафом для постельного белья, – ответила миссис Рэдли. – Интересно, можно ли серьезно поссориться из-за путешествий?

– Сомневаюсь. К тому же они ездили в разные места. Мистер Феттерс – на Ближний Восток, Эдинетт – во Францию, а когда-то он жил в Канаде.

– Тогда виновата политика.

Женщины спустились по лестнице и прошли по коридору в кухню, где Эмили перекинулась парой слов с Грейси. В любом другом доме она не стала бы разговаривать с горничной, но ей было хорошо известно о том, как Шарлотта относится к этой девушке.

Хозяйка дома поставила чайник на огонь.

– Они оба жаждали реформ, – продолжила она прерванный разговор.

Ее сестра опустилась на стул.

– А разве не все их жаждут? Джек говорит, что они крайне необходимы. – Она взглянула на свои руки, лежавшие на столе – маленькие, изящные, удивительно сильные. – Волнения происходили всегда, но сегодня ситуация значительно хуже, чем даже десять лет назад. В Лондон съезжается множество иностранцев, а работы на всех не хватает. Думаю, анархисты здесь появились еще несколько лет назад, но сейчас их число возросло, и настроены они очень решительно.

Шарлотте все это было известно – об этом часто писали в газетах, в том числе и о суде над анархистом, обвиненным в убийстве Карно[8]. Знала она также, что в Лондоне анархистов больше всего в Ист-Энде, отличавшемся ужасающей нищетой и высочайшим уровнем недовольства населения. Это был официальный предлог для откомандирования туда Питта.

– В чем дело? – спросила Эмили, увидев на лице сестры выражение испуга.

– Ты считаешь, они действительно представляют опасность? Я имею в виду более серьезную, чем отдельный безумец?

Миссис Рэдли молчала, не спеша отвечать. «Почему? – подумала Шарлотта. – Может быть, она подыскивает подходящие слова, собирается с мыслями или, хуже того, медлит из деликатности?» Тогда ответ должен был быть поистине страшным. Уклончивость была не в характере ее сестры.

– Да, – негромко произнесла Эмили, когда Грейси поставила перед ними чашки с чаем. – Я думаю, Джек тревожится не из-за безумцев-анархистов, а по поводу настроений в обществе. Монархия крайне непопулярна, и вовсе не среди тех, от кого это можно было бы ожидать, а среди весьма важных персон, которых ты никогда не заподозрила бы в этом.

– Непопулярна? – с изумлением переспросила миссис Питт. – В каком плане? Я знаю, люди считают, что королева должна делать гораздо больше того, что она делает, но они говорят это уже лет тридцать. По мнению Джека, сейчас ситуация изменилась?

– Не знаю, насколько она изменилась. – Было видно, что Эмили тщательно подбирает слова. – Но Джек считает, что она стала гораздо серьезнее. Принц Уэльский тратит огромные суммы денег, по большей части взятых в долг. Он должен всем и, судя по всему, уже не может остановиться. И даже если он понимает, какой причиняет вред, ему нет до этого никакого дела.