Приют приговоренных детей - Эвелина Грин

было железных дорог, и люди ездили на подводах. Вот один еврей как-то раз поехал к цадику, и взял из конюшни своего верного друга с гривой серого цвета. Дело было в пятницу, он собрался рано утром, и выехал из своего скромного дома. Еврей ехал верхом целое утро, в полдень поел вяленое мясо с сухарями и тронулся дальше в путь. Скачет он уже двенадцать часов, а знакомых улиц не видать и тогда еврей понял, что заблудился. Едет-едет, вдруг, видит свет и подъехал ближе. Перед ним возвышался кованый забор, и ворота с изображением ангела с мечом в руке, занесенным над чертом. Озадачил его рисунок, почесал он лысину, и посмотрел на небо, уже сильно темнело. И отбросив сомнения, он въехал прямо в ворота. Во дворе стояли три еврея. Спрашивает он их: можно ли ему остаться здесь на субботу? Отвечают ему: да, но к нам, если заезжают, то обратно не выезжают. Тут понял еврей, что попал к разбойникам, и стал просить отпустить его, пожалеть его, но те в ответ одно: от нас выхода никому нет. Тогда еврей стал плакать, предлагать деньги, а те отвечают: мы денег не берём, мы берём душу. Тут еврей стал ещё пуще умолять, упрашивать. Тогда один из разбойников говорит: знаешь что, спросим у нашей матери, как она скажет, так и сделаем. Зашли в дом. А в доме на столе лежала белая скатерть, и стояли две свечи. Подошли к комнате матери, она заперта, но через замочную скважину гость видит, что разбойница молится. Женщина помолилась, открыла дверь и вышла к ним. Сын-разбойник рассказал ей о просьбе гостя отпустить его со двора.

— Об этом не может быть и речи. — отвечает мать. — Сто и одно — все одно. У моего сына легкая рука и очень острый нож, вы даже не почувствуете.

Тогда гость ещё больше стал её упрашивать, а она свое:

— Отпустить мы вас не можем. Мы разве разбойники? Мы убиваем только тех, кого приводит к нам Бог, да будет благословенно его имя! Вы только не тревожьтесь, выберите себе любую кровать, а уж остальное сделает мой сын, у него легкая рука и острый нож, вы даже не почувствуете.

А он все просит, чтоб его отпустили: так, мол, и так, оставил дома жену, детей, хозяйство. Разбойница в ответ:

— Не говорите глупостей. Дети будут жить без вас, хозяйство будут вести без вас. Сто и одно — все одно.

Короче говоря, видит еврей: ничего не получается, и стал упрашивать, чтобы хоть отложили его смерть до завтра. А разбойница говорит:

— Нет, до завтра не получится. В субботу мы не убиваем.

— Тогда пусть будет в воскресенье или в субботу вечером. — попросил гость.

Мать разбойников подумала и решила:

— Ладно, пусть будет в субботу вечером.

Ну, переночевал еврей эту ночь у разбойников. Утром вышел во двор и видит за домом груду человеческих костей, отрубленных голов, рук и ног, чуть в обморок не упал. Идет дальше и видит: тропинка. Была, не была, думает: надо бежать! Не убежишь — вечером зарежут, а убежишь и поймают — все равно зарежут. Короче говоря, пустился еврей бежать по тропинке и бежал, пока не выбрался в поле. А там мужики косили рожь. Он и спрашивает, как ему попасть в местечко. Они подробно объяснили, что надо, мол, идти до речки, а через речку вплавь. Подошел еврей к речке, вдруг слышит за спиной крик: «Не ходи! Не ходи!». Смотрит, бежит к нему какой-то человек. Он испугался: не из тех ли он вчерашних разбойников? Нет, бежит мужичок. Подбежал и говорит:

— Здесь не плыви, здесь утонуть можно. Иди вон там, там вброд перейдешь.

Еврей так и сделал, перешел речку вброд и попал в местечко.

Вот и все.

Дети захлопали в ладоши, и одна девочка предложила поиграть в благородную разбойницу.

— Эври. — ребенок замялся, пытаясь вспомнить имя гостьи.

— Называй меня Эври.

— Эври, ты будешь в роли суфлера, а я буду мамой разбойников. — распорядилась Ахуна, и ткнула в мальчиков близнецов.

— Авигалий, Джон, будете моими сыновьями. — потом Ахуна ткнула пальцем в бледного и худого мальчика лет десяти.

— Авель, тебе отдаю главную роль ученика, спешившего к учителю.

Она посмотрела на Данну:

— Вы с Агнешкой будете изображать крестьян.

Данна возразила:

— Почему это ты будешь матерью разбойников. Я хочу играть разбойницу. — девочка уперла руки в бока.

Данну мать природа наградила густыми, черными волосами, шоколадными глазами, упрямым подбородком и ямочками на щечках. Также у нее был шрам на виске, родинка под курносым носом, а одета она была в зеленое платье из льна. Девочке было не больше восьми лет. Ахуна нахмурила брови и прикусила алые, пухлые губы.

— Я первая заняла эту роль.

— Ну и что? Младшим надо уступать. — набычилась мелкая.

— Хорошо, будешь разбойницей, а потом поменяемся местами. — немного поразмыслив, решила Ахуна.

— Мы пошли строить шалаш! — воскликнули мальчики, и принялись за работу.

Авель взял в углу часовни палку, и оседлал ее.

— Это мой конь!

Он отложил своего коня и стал помогать мальчикам сдвигать мебель, накидывать покрывала, одеяла, и складывать подушки внутрь. Дети увлеклись стройкой дома для разбойников. Эверилд и матери с улыбкой наблюдали за этим балаганом. Вот только губы у женщин улыбались, а в глазах застыл страх. Августина молилась, чтобы авиабомбы не коснулись ее дома. Еврейки тоже, что-то зашептали. Вампирша ощущала малейшую дрожь земли и услышала взрывы, крики, стоны. Дети закончили строить шалаш, потом взяли вещи родителей и нарядились в разбойников, используя за место поясов шарфы. Кто-то из мальчишек взял кухонные ножи.

— Джон и Авель, положите ножи! — велела Эверилд.

Мальчики вздрогнули от ее командного тона, и быстро убрали острые предметы на место. Началась игра. Два часа Эверилд подсказывала слова из сказки, а родители иногда смеялись над выходками детей. Еще через час земля перестала страдать от взрывов, а самолеты унеслись к Варшаве.

— Можно выходить. — с легким сомнением озвучила Эверилд.

— Я пойду, проверю, надеюсь, нас заживо не похоронили. — осмелилась бледная Августина.

Полячка решительно направилась наверх. Эверилд осталась ждать с детьми и еврейками.

— Ты кем собираешься работать? — спросила Ливона.

— Пока не решила. — ответила Эверилд.

— У нас дома, кто не работает, тот не ест.

— А позвольте узнать, кем вы работаете?

— Мы следим за домом, вы сами видели какой он большой. Пока везде помоешь полы, спина отнимается. Лайла готовит еду, а ты что будешь делать?

— Спасать еврейских детей, но для этого мне придется устроиться работать к нашим