По светлому следу (повести) - Николай Томан

В колхозе первым заметил Курганова рослый парень в золотистой тюбетейке, распрягавший ослика возле дома с надписью “Правление колхоза”.

— Салам алейкум! — приветствовал он Евгения и, кивнув в сторону его коня, добавил: — Эта лошадь нам знакома. Салам алейкум, Мюнаджим! — И он потрепал сильной ладонью по широкой холке коня, которого и в самом деле звали Мюнаджимом.

Евгений хотел было спросить парня, откуда он знает коня, но тут с шумом распахнулось вдруг окно правления колхоза и в нем показалась уже знакомая Курганову бритая голова Самеда Мамедова.

— Здравствуй, солнечный мастер! — весело крикнул председатель колхоза. — А Дмитрий почему не приехал?

— Он бывал, значит, у вас? — обрадовался Евгений.

— А как же! Мы старые друзья с ним. Прошу заходить! Сейчас будем чай пить. Вы, наверное, Курганов будете?

— Курганов. А вы откуда меня знаете? — удивился Евгений, входя в контору правления колхоза.

— Во-первых, на совещании в райкоме видел; во-вторых, Дмитрий много рассказывал, — ответил Мамедов.

— А когда он был у вас в последний раз? — спросил Евгений, еле сдерживая волнение.

— Дня три назад, когда я с совещания вернулся, — ответил председатель колхоза, приглашая Евгения присесть.

— А до этого бывал?

— Был и до этого. Два раза всего был, но мы с ним настоящими друзьями стали. Хорошим человеком Дмитрий оказался. Сначала он за советом к нам приехал. Рассказал о такой солнечной машине, что у колхозников даже дух захватило: электричество эта машина из солнца вырабатывает. Дмитрий объяснил нам, как все механизмы в колхозе можно будет с ее помощью на электрическую тягу перевести, и спрашивает: очень ли нужна колхозам такая машина?

Самед улыбнулся, поправил усы и продолжал с чувством: — “Что за вопрос! — говорим. — Очень нужна такая машина!” — “Будет такая машина”, пообещал тогда Дмитрий. Мы от радости бросились качать его, но тут один аксакал, седобородый, почтенный человек, спрашивает: “А скоро ли дашь?” Дмитрий вроде смутился немного и говорит: “Через год — два, пожалуй”. Все приуныли сразу от этих слов. Разочаровал он нас таким ответом. Думали, есть уже такая машина, а она у него в голове только.

Мамедов, спохватившись вдруг, извинился и вышел куда-то. Евгений слышал, как он крикнул несколько раз:

— Фирюза!

Потом Самед вернулся в комнату и, улыбаясь, осторожно взял Евгения под руку:

— Прошу чай наш попробовать, пожалуйста. Я тут рядом живу, в двух шагах всего.

— Жара ведь страшная… — попытался Евгений отказаться от чаепития, так как в самом деле было нестерпимо жарко.

— Чай — лучшее средство от жары, — убежденно заявил Мамедов, увлекая Евгения в зеленый дворик, почти примыкавший к зданию правления колхоза.

Курганову пришлось подчиниться. Мамедов, распахнув калитку, ввел его во двор. Там под густым пологом тутовых деревьев стоял самовар и несколько широких чашек — пиал. Усевшись на коврике, Самед Мамедов кивнул красивой девушке с густыми длинными косами:

— Угощай гостя, Фирюза!

Лукаво подмигнув ей, он добавил весело:

— Между прочим, это друг Дмитрия. Привет тебе от него привез.

Девушка смутилась и покраснела.

— Спасибо за привет, — негромко сказала она и улыбнулась.

Евгений тоже улыбнулся ей и был смущен не менее ее. К счастью, девушка вскоре ушла куда-то, и Евгений, отпив несколько глотков ароматного чаю, спросил Самеда:

— Ну, и чем же кончилась поездка Дмитрия в ваш колхоз?

— Дмитрий, конечно, приуныл немного, заметив, как мы расстроились, когда узнали, что еще нет у него солнечной машины, — неторопливо продолжал свой рассказ Самед Мамедов. — А я к тому же взял да и рассказал ему о своей беде с орошением хлопковых полей. “Мало вы думаете о нас, товарищи ученые”, заметил ему кто-то из колхозников, когда он уезжать собрался. Дмитрий обиделся даже от этих слов. “Как же, — говорит, — не думаем? Не только думаем, но и делаем для вас многое”. И рассказал о вашей солнечной машине, товарищ Курганов, и о других машинах. Тут уж и я не выдержал и спросил с досадой: “И все это добро киснет, значит, там, у вас на базе?” Ничего не ответил на это Дмитрий, попрощался сумрачно и уехал.

Самед Мамедов налил Евгению еще чаю, пододвинул поближе тарелку с засахаренными фруктами:

— Кушайте, пожалуйста!

Потом он крикнул что-то дочери по-азербайджански и продолжал свой рассказ:

— А когда в последний раз Дмитрий к нам приехал, совсем другим человеком нам показался: веселым, разговорчивым стал. Попросил озеро показать, откуда воду берем для поливки полей, хлопковые поля пошел смотреть, всем колхозным хозяйством интересовался. А потом и говорит: “Золотого мираба поставить здесь можно. Само солнце будет вам воду распределять”. — “Года через два?” пошутил кто-то. Но он не обиделся даже. “Зачем, — говорит, — через два года? В этом году сделать можно…” Он достал бумагу, на которой начертил план нашего колхоза и стал карандашом показывать: “Вот тут, — говорит, — солнечные сушилки можно будет поставить, вот тут кухню солнечную, тут холодильник”. На плане озера начертил какой-то круг на подставке и торжественно заявил: “А тут главная наша машина будет стоять — солнечный параболоид, который Евгений Курганов изобрел”.

— Так и сказал: “главная машина”?

— Так и сказал. “Будет, — говорит, — она у вас “солнечным мирабом”. Хозяином воды, значит. Из озера будет ее поднимать и по арыкам распределять”.

— Ну, а про электричество говорил что-нибудь? — допытывался Евгений, горя нетерпением узнать поскорее все, о чем беседовал Дмитрий с колхозниками.

— Говорил. На каждой крыше обещал маленькую солнечную электростанцию поставить.

— А большую электрическую солнечную машину не обещал разве?

— Нет. “Пока, — говорит, — только свет в дома дадим, а дальше видно будет”. Я потом долго думал об этом. О том, как вода будет подогреваться и кухня солнечным теплом топиться, — легко понял. Как зайчик солнечный от огромного зеркала даст пар турбине — тоже сообразил. А вот насчет электричества не понял. Тогда не расспросил его как следует, а потом задумался над этим, да уж он уехал от нас. Как же так без динамо-машины, без всякого мотора солнечный луч сразу в электричество превращается? Может быть, вы объясните?

По всему видно было, что Мамедова очень интересовал принцип получения электричества Астровым. Он вопросительно смотрел Курганову в глаза, позабыв о чашке чая, которую давно уже держал в широко растопыренных пальцах.

— Как бы это попроще объяснить вам? — начал Евгений, опасаясь, что принцип фотоэффекта будет непонятен председателю колхоза. — Электричество, которое вырабатывает солнечная машина Астрова, называется фотоэлектричеством, так как оно возникает под действием солнечного или иного источника света.

— Извините, пожалуйста, — перебил Евгения Мамедов. — Это к фотоэлементам имеет какое-нибудь отношение?

Вспомнив наконец о своей чашке с остывшим чаем, он поставил ее на коврик.

— С помощью фотоэлементов Астров и получает свое электричество. А вы откуда знаете о фотоэлементах? — удивился Курганов.

— Как же не знать! — воскликнул Мамедов, и Евгению даже показалось, что он обиделся немного. — Кто же теперь не знает этого прибора! У нас в колхозе свой звуковой киноаппарат имеется, а в нем фотоэлемент — важная деталь. К тому же, совсем недавно на районной сельскохозяйственной выставке видел я простую огородную машину, которая шла между грядок и с помощью фотоэлемента зрелые помидоры обрывала. Как же не знать, что такое фотоэлемент, когда он в нашем хозяйстве широко применяется!

Курганову даже неловко стало после этого. Не учел он, оказывается, как широко внедрилась современная техника в быт наших колхозов.

— Ну, мне теперь легче будет разговаривать с вами, — смущенно улыбаясь, заметил он. — Вы знаете, значит, что некоторые металлы под действием падающего на них света испускают поток электронов, то есть, попросту говоря, электрический, или, вернее, фотоэлектрический, ток. При этом происходит, следовательно, переход одного вида энергии в другой. До сих пор было известно, что сильнее всего выделяют электрический ток под влиянием света щелочные металлы: калий, натрий и цезий…

— В фотоэлементах, кажется, чаще всего цезий применяется? — заметил Мамедов, доливая в чашку Евгения горячего чая.

— Совершенно верно, — подтвердил Евгений. — Но Астров нашел новый сплав, еще более чувствительный к свету. Это значительно повысило, коэффициент полезного действия его фотоэлектрических батарей.

— Все понятно, — заявил Мамедов. — Очень хорошие машины вы придумали! Когда только собираетесь на службу их к нам поставить?