Закон Мёрфи в СССР - Евгений Адгурович Капба

— А-а-а-а, Аркадий Иосифович, ну, наконец-то. А это — виновник того, что мои студенты посходили с ума и все носят штаны с карманами? Им больше не нужен Лев Толстой и его поэтика, им нужен Герман Белозор и новая полевая журналистика! — говорил он громко, экспрессивно, его мимика была живой и энергичной.

Студенты мигом отреагировали — подобно сурикатам они делали стойку, вытягивали шеи и замирали.

Народу было много — будущие журналисты занимали всю довольно обширную аудиторию с невысокими ступенями-уступами, на которых рядами располагались парты и стулья. Юноши и девушки, которые до этого разговаривали и смеялись, не стесняясь преподавателя, теперь вдруг замолчали и пялились на меня, как будто увидели заморское диво. Примерно так же, как в редакции "Комсомольской правды". Только там всё-таки работали тяжеловесы, а тут…

А тут добрых две трети носила штаны с карманами и что-то, напоминающее замшевые кроссинговые боты.

— Привет! — я помахал им рукой. — Долго я до вас ехал. Меня зовут Гера Белозор. Чего вы на меня так смотрите, братья и сёстры, как будто привидение увидели? На мне цветы не растут, и узоров нет!

— Хы-ы-ы-ы…. - раздался облегченный выдох у аудитории.

— Ну, я вижу, вы справитесь, — сказал Ваксберг. — Пойду куда-нибудь на задний ряд, вспомню молодость.

— Ну и я с вами, Аркадий Иосифович, — закивал преподаватель.

Два мастодонта отечественной журналистики самым подлым образом оставили меня в одиночестве под прицелом десятков глаз.

— Так! — я поставил рюкзак на преподавательский стол и осмотрелся, в поисках чего-нибудь, за что можно уцепиться языком и начать беседу. А пока думал — балагурил: — Чтобы расставить все галочки над "Ў" — поясняю: да, я тот самый Белозор который придумал штаны, поймал маньяка, взял интервью у Масуда и… И что-то там еще. Нет, я не умею стрелять с двух рук, не знаю кунг-фу и не являюсь агентом ЦРУ, КГБ, МВД, ПДД, ДТП и т. д и т. п… Я просто провинциальный полесский историк и краевед. Сначала писал внештатно, потом — родная редакция пригласила в штат. Ну и завертелось. В общем — оно само, я не виноват. Всё — случайность, стечение обстоятельств и импровизация.

Я, кажется, нашел себе некий артефакт, вокруг которого можно было построить беседу, но быстро понял, что сейчас меня закидают вопросами. А потому — предварил бурю:

— Так, я вижу вы мне не верите, или хотите что-то спросить. Вон, юный джентльмен с решительным взглядом… Да, да, вы, рядом с прекрасной юной леди… У вас ведь вопрос на языке вертится, да? Ну, спрашивайте.

— У меня два вопроса, — встал со своего места высокий, худой, чуть сутуловатый парень в очках.

— Ну, давайте два, — махнул рукой я.

Семинар-то всё равно был запланирован на целую пару, и мне нужно было тут продержаться целых полтора часа!

— Первый вопрос, несерьезный: как вы умудрились получить "Медаль за спасение утопающих" в Афганистане?

— Хы-ы-ы-ы! — снова выдохнула аудитория, да и я не удержался от улыбки.

— Второй вопрос — серьезный: где вы берете темы, откуда черпаете информацию для своих материалов? Ваши расследования и заметки слишком не похожи на то, что мы все привыкли видеть в официальной прессе. Откуда?.. — он растерялся и пожал плечами.

Ес-с-с-с! Пригодится заготовочка:

— Спасибо, камрад! Я понял, услышал… У вас тут у многих есть вопросы, да? Давайте тогда поступим так: вы напишите их на бумажках и передайте по рядам вперед, я буду их потихоньку разбирать, времени у нас — вагон. И про медаль отвечу — но в самом конце, чтобы впечатление осталось от меня легкое и непринужденное. А пока — про второй вопрос, который серьезный….

Я ухватил обеими руками простой фанерный стул, с матерчатыми вставками на спинке и потертым матерчатым же сидением, и поставил его на стол.

— Вот! — сказал я. — Наглядное пособие. Артефакт, можно сказать! Я говорил, что я не журналист, да? Я — историк. И методы работы с информацией у меня исторические… Давайте посмотрим, что этот самый стул может сказать нам о стране и обществе, в котором был создан. Представьте, что вы археолог и нашли его лет через пятьсот… Давайте разбираться. Ну что, кто смелый? Что вы видите, глядя на сей предмет мебели?

— Инвентарный номер! — выкрикнул кто-то.

— Прекрасно! Наличие инвентарного номера говорит о том, что таких предметов мебели как минимум несколько, значит — имелось серийное производство. Значит — имелся учёт. И — люди, специалисты по этому учёту, которые разбираются в инвентарных номерах… То есть стул этот создали в сложном, высокоразвитом обществе! Еще что видим?

— Фанера, лак, краска, ткань, — выдала девушка с первого ряда.

— Отрасли промышленности сами перечислите или и так всё понятно? Археолог будущего вполне сможет догадаться, что наша страна была индустриальной, технически развитой… Еще?

— Таких стульев тут полно! Их почти невозможно сломать, но они неудобные! У преподавателя и у учеников — одинаковые стулья! — посыпались реплики.

Накидали много, и выводы делали уже практически без моей помощи.

— Ага, то есть у нас тут — общество, где одним из приоритетов является равенство. При этом комфортом мы жертвуем в пользу практичности, преподавательской поясницей — в пользу массового образования… — я повертел стул, показывая им спинку, выцарапанные матерные слова на ее обратное стороне, а также- признания в любви.

Народ засмеялся, послышались скабрезные комментарии.

— А что? Ничто человеческое нам не чуждо! Более того — это как минимум свидетельство наличия письменной речи… Когда раскопали древние Помпеи, то одна из первых настенных надписей, обнаруженных археологами, выглядел так… — я быстро начертал несколько слов мелом на доске — на латыни.

С задних парт раздался дикий хохот — смеялись достопочтенные старейшины: Аркадий Иосифович и Вячеслав Антонович. Они, оказывается, знали латынь! И одна девочка — симпатичная, чуть более полненькая, чем следовало бы пр ее миловидном личике, тоже фыркнула.

— "…нагадивший тут, пусть у тебя все будет хорошо, чтобы ты ушел с этого места!" — по многочисленным просьбам трудящихся, перевела она.

— Ладно, это лирическое отступление, — замахал руками я. — Главное что? Главное — мы обратились к словам и символом только в двух случаях: с инвентарным номером и шедеврами резьбы по дереве… Большую часть информации человечество проецирует в пространство не прибегая к словам, к устной или письменной речи. Девяносто процентов — вот о чем говорят ученые! А нам остается эти сигналы считывать, и держать нос по ветру… Чудеса живут повсюда, а? Как в том мультике…

— Это так вы предсказываете будущее по руке? — вдруг выпалил всё тот же сутулый юный джентльмен в очках.

— А это,