Хищная книга - Мариус Брилл

В ту секунду он стоял там, а Миранда по-кавалерийски лихо вращала над головой «защитой для трусиков», и на мгновение ей показалось, что его должны звать мистер «Мальборо», «диетическая кола», «американская смесь», но сейчас, по сравнению с этой мечтой, ставшей явью, даже мужчина «Милк трей» выглядел бы сосунком «Милки бар».

Она ощутила это. Удар, толчок, тихий взрыв, всю канонаду любви. Да, кровь прилила ей к вискам и зашумела в ушах, по телу прошла истома, ключицы заныли, словно не в силах больше выносить эту тяжесть в груди. Да, ее дыхание стало прерывистым и учащенным, да, в ту секунду Миранда обнаружила у себя все симптомы любви с первого взгляда. Она осознала, насколько беспомощна, и поняла, что должна безотлагательно защитить себя, если не хочет окончить дни свои в слезах, горюя о себе и своей неудавшейся жизни.

План А: игнорируй его. Смотри в другую сторону.

Но она не могла вспомнить, когда так близко видела красивого мужчину, а этот был именно красавцем, причем неотразимым. Вспомнить она не могла потому, что, как правило, не смотрела на красивых мужчин, ведь и они, как правило, не смотрели на нее. Но он стоял здесь, красавец-мужчина, и смотрел прямо на нее, и его глаза сияли улыбкой и как бы втягивали ее в себя, так что дух захватывало.

Миранда ощутила головокружение, легкую дрожь, сердечный трепет и постаралась найти запасной план.

План Б: каждый играет в своей лиге. Подобное тянется к подобному, ты встречаешься с людьми, которых заслуживаешь, с людьми, подобными тебе. За исключением тех случаев, когда фигурируют немереные деньги и вдруг оказывается, что люди чрезвычайно красивые имеют что-то общее с людьми до крайности безобразными. Но Миранда была убеждена, что в ее случае, когда красота и деньги в таком дефиците, все возможные кандидаты принадлежат либо к ее собственной лиге, либо к одной из высших. А это видение, этот ангел, этот идеал мужчины вне всяких сомнений принадлежал к абсолютно высшей лиге. Это ясно.

Но в ту долгую секунду даже презрение к себе не смогло дать Миранде сил для самозащиты. А он не уходил, он все стоял, искренне и приветливо смотрел на нее и, что хуже всего, выглядел так, будто она действительно чем-то его привлекала. Такого просто не бывает. Ничто из прошлого Миранды не могло подготовить ее к этому моменту.

Утратив твердую опору вероятного и вступив на зыбкую почву невероятного, попросту невозможного, ее рассудок отчаянно цеплялся за любое объяснение, способное вернуть ее в реальность, указать на какой-то изъян в этом солнечном боге, который взошел над горизонтом ее души, воспламенив утреннюю зарю страсти, и, несомненно, с той же стремительностью исчезнет в гаснущей вечерней заре, ввергнув Миранду в пучину ночной тьмы и отчаяния.

Невозможно влюбиться с первого взгляда. Невозможно и все. Помимо всего прочего, это так старомодно. Все это было хорошо в прежние времена, когда трудно было встретить кого-то, о ком бы ты ничего не слышал, когда были все эти круги общества и сплетни. У него наверняка тысячи девушек. Наверняка он ценит их не больше чем вечернюю газету и точно так же, скомкав, выбрасывает утром. Такие мужчины ничем себя не связывают, даже недолгими романами. Дежурные женщины на каждый день недели, на каждый день года. Ты только посмотри на него, у него их не может не быть. А если все же нет, то это очень странно. Да что там странно, просто очень подозрительно. Да что там подозрительно, если тогда с ним все ясно. Боже, наверное, так оно и есть; вот почему на всех этих девушек он смотрит без всякого интереса. Мерсия сколько раз говорила, что такой заскок бывает как раз у самых лучших, самых красивых мужчин. Но нет, даже этот образ ему не впору. Должно быть, с ним что-то еще хуже, и он совсем ненормальный, питается тиной, коллекционирует волоски из подмышек знаменитостей. Берегись, Миранда, оторви свой взгляд, здесь тебя ждут только разочарование и отчаяние, потому что такие мужчины никогда не западают на девушек вроде тебя. Но он улыбался, и все было тщетно.

Миранда уже скребла по всем сусекам, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы отвратить ее сердце, спасти ее от агонии одиночества, когда он уйдет, что он наверняка сделает, как все эти мужчины. Наверно, у него спина волосатая и ноги вонючие, и весь он липкий от пота. Постой-ка, постой. Он смотрит на демонстрацию гигиенических прокладок, разве это нормально? Должно быть, он все время обделывается, у него хронический понос, геморройные кровотечения или, еще хуже, он покупает прокладки для своей девушки, нежная любовь к ней помогает ему преодолеть смущение. Миранда изобретала для него скрытые и явные дефекты, но он по-прежнему стоял перед ней, прекрасный как бог, смотрел на нее чистым, открытым и искренним взглядом, и ничто, ни единая капля из бочек дерьма, которым Миранда его поливала, к нему не прилипла.

Все это за одну секунду. Шепоток стих, а Миранда стояла, как ледяная статуя с пытающим внутри костром. Она застыла в прежней позе — рука со свисающей прокладкой воздета над головой, изумленный взгляд, рот приоткрыт, — не очень отличаясь от остальных девушек, за исключением, конечно, гигиенической прокладки.

Осознав произведенное им на окружающих впечатление, незнакомец тактично извинился, попросив не обращать на него внимания. И все принялись старательно его игнорировать, словно кремовый торт в диетическом клубе.

— Мне уйти? — засомневался он, показав рукой на дверь и слегка наклонив голову в ту же сторону, но все они услышали только волшебную мелодию его бархатистого голоса, мелодию, которая словно бы эхом повторяла саму себя. Миранда и прочие девушки тихонечко, не отрывая зачарованного взгляда, покачали головой. Потом Миранда как во сне повела свою демонстрацию по накатанным рельсам к победному концу. Она даже не смотрела на Мерсию. Мерсия была от нее за тысячу миль. Кто вообще такая Мерсия?

Свет на Втором этаже мигнул, подсказывая, что пора закрываться. Ближе к концу демонстрации девушки одна за другой начали тихо испаряться — никакой красавчик не мог удержать их до того рокового момента, когда показ товара сменится предложением его купить. Но незнакомец смотрел до конца, и когда Миранда подняла свой гигантский тюк, у прилавка остался он один.

— Спасибо, — сказал он. — Но на самом деле я ими не пользуюсь.

И улыбнулся широкой улыбкой, выгодно подчеркнувшей твердость его невероятно твердой челюсти.

Скажи что-нибудь. Ответь ему, дурочка.

— А может, может быть, — залепетала Миранда, — для вашей девушки?

Но он лишь отрицательно покачал головой.

Что означает этот твой жест? Нет? Что нет? Нет, у тебя нет девушки? Нет, она пользуется тампонами? Нет, этот идеал красоты так совершенен, что у нее не бывает месячных? Что? Что ты хотел этим сказать?