Дом у кладбища - Джозеф Ле Фаню

Неделю все было спокойно, а затем однажды вечером, когда миссис Проссер находилась в детской, а ее муж — в гостиной, в дверь холла негромко постучали. Мистер Проссер слышал это отчетливо, потому что погода в тот день стояла как никогда тихая. Ранее загадочные звуки ни разу не раздавались в передней части дома, кроме того, по сравнению с прежними они несколько изменились.

Мистер Проссер, не закрывая двери гостиной, осторожно вышел в холл. Судя по звукам, можно было предположить, что в тяжелую входную дверь легко и размеренно ударяли «раскрытой ладонью». Мистер Проссер намеревался внезапно распахнуть дверь, но затем передумал, повернул назад и стал неслышно взбираться по кухонной лестнице: там наверху, над буфетной, располагался чулан, где хранилось огнестрельное и холодное оружие, а также трости.

Здесь мистер Проссер подозвал доверенного слугу, сунул себе в карманы пару заряженных пистолетов, пару дал слуге, вооружился еще и тяжелой прогулочной тростью, и оба на цыпочках двинулись к парадной двери.

События развивались в точности так, как хотелось мистеру Проссеру. Он не спугнул нарушителя спокойствия — тот колотил в дверь все настойчивей, на сей раз ритмичными двойными ударами.

Мистер Проссер распахнул дверь и правой рукой перегородил проем, держа наготове трость. За дверью он ничего не обнаружил, но странным образом его руку словно бы кто-то подтолкнул, а затем протиснулся под нею в дом. Слуга ничего особенного не заметил и не мог взять в толк, отчего хозяин с такой быстротой обернулся, взмахнул тростью, а затем рывком захлопнул дверь.

С этого времени мистер Проссер раз и навсегда перестал поносить неведомого шутника и, как и семейство, предпочитал по этому поводу помалкивать. Он не мог отделаться от неприятной мысли, что, отворив в ответ на стук в дверь, впустил в дом некое враждебное существо.

В тот вечер он не сказал ничего миссис Проссер, но удалился в спальню раньше обычного и «некоторое время листал Библию и читал молитвы», что, надеюсь, не вызовет у читателя недоумения. Мистер Проссер долго, видимо, лежал без сна, пока около четверти первого не услышал, как чья-то рука постучала, а затем попыталась открыть снаружи дверь спальни.

Мистер Проссер в ужасе вскочил и, запирая дверь, крикнул: «Кто там?» — но в ответ услышал лишь знакомые звуки: рука осторожно ощупывала дверь.

На следующее утро на столе в малой гостиной, где накануне распаковывали фаянсовую посуду и прочую домашнюю утварь, горничная обнаружила в пыли отпечаток руки. Испуг Робинзона Крузо при виде следа нагой стопы на морском песке не идет ни в какое сравнение с ее ужасом. К тому времени домашние уже вздрагивали при одном слове «рука».

Мистер Проссер счел необходимым осмотреть этот отпечаток и выяснить, в чем дело, чтобы (как он впоследствии уверял) успокоить прислугу, — сам он не ждал уже от своих исследований никакого ободряющего результата. Как бы то ни было, он призвал в малую гостиную одного за другим всех домочадцев и велел каждому положить ладонь на тот же стол; таким образом оставили свои отпечатки все, кто жил в доме, включая самого мистера Проссера и его супругу; в данных под присягой письменных показаниях мистер Проссер утверждал, что таинственный отпечаток не имел ничего общего ни с одним из прочих, но во всем соответствовал описанию призрачной руки, данному миссис Проссер и кухаркой.

Всем стало понятно, что обладатель загадочной руки, кто бы он ни был, дает таким образом знать: отныне он водворился внутри дома.

Миссис Проссер стали мучить по ночам странные, жуткие сны, некоторые из них подробно пересказала в длинном письме тетя Ребекка — иначе как кошмарами их не назовешь. А однажды ночью, когда мистер Проссер запер дверь спальни, его поразила царившая в помещении полнейшая тишина — не слышно было даже дыхания. Мистера Проссера это насторожило, поскольку он знал, что жена уже в постели, а на слабость слуха он никогда не жаловался.

У изножья кровати на столике горела свеча, мистер Проссер держал в руке еще одну, а под мышкой сжимал гроссбух своего тестя. Проссер раздернул полог и на несколько секунд застыл, пораженный ужасом, поскольку принял свою жену за мертвую: ее лицо было недвижимо, бледно и покрыто испариной; на подушке, за пологом, рядом с ее головой супруг заметил — как ему показалось в первое мгновение — жабу; вглядевшись, он узнал все ту же пухлую кисть руки; запястье лежало на подушке, а пальцы тянулись к виску спящей.

Ошеломленный мистер Проссер запустил тяжелой книгой в полог, туда, где должен был прятаться обладатель руки. Рука быстро, но плавно отдернулась, полог всколыхнулся. Мистер Проссер обогнул кровать и успел заметить, как та же полная белая рука (так ему показалось) закрывает изнутри дверь туалетной комнаты.

Мистер Проссер резко распахнул дверь и вгляделся: если не считать одежды, развешанной вдоль стены, туалетного столика и зеркала напротив окна, комната была пуста. Проссер захлопнул и запер дверь, чувствуя (по его собственным словам), что «вот-вот рехнется»; затем с помощью колокольчика вызвал слуг; немалого труда им стоило пробудить от «забытья» миссис Проссер; судя по выражению ее лица, супруг решил, что во время «транса» она пережила «смертные муки». Тетя Ребекка добавляет: «Не просто смертные — адские; я могу это утверждать, поскольку слышала из ее собственных уст, какое видение ее посетило».

Но кульминацией описываемых событий стала странная болезнь старшего сына хозяев дома, которому шел в ту пору третий год. Мальчик оставался в сознании и при этом проявлял все признаки крайнего испуга. Доктора распознали ранние симптомы водянки головного мозга. Миссис Проссер подолгу просиживала вместе с няней у камина в детской, чрезвычайно удрученная состоянием ребенка.

Кровать мальчика стояла у стены, изголовьем к шкафу, дверца которого была чуть приоткрыта. Изголовье окружала занавеска, длиной приблизительно в фут, она скрывала из виду часть подушки — десять-двенадцать дюймов.

Женщины обратили внимание, что малыш ведет себя значительно спокойнее, когда его держат на коленях. Ребенка убаюкали и уложили обратно в постель, но не прошло и пяти минут, как мальчик забился в новом припадке, и тут только нянька в первый раз обнаружила причину его испуга, а вслед за ней — и миссис Проссер, проследившая направление ее взгляда.

Обе женщины ясно увидели, что из-за дверцы просовывается ладонью вниз толстая белая рука и, в тени занавески, тянется к головке малыша. Мать вскрикнула, выхватила ребенка из кровати и бросилась бежать вниз по лестнице, нянька за ней. Едва успели они влететь в спальню, где лежал в кровати мистер Проссер, и закрыть за собой дверь, как снаружи донесся негромкий стук.